Сталин и ГРУ

Прошел март, прошел апрель. Вопреки прогнозам руководства военной разведки Япония не выступила. На дальневосточных границах было спокойно. Война на Тихом океане продолжалась, и ее окончание, также вопреки прогнозам, не просматривалось даже в перспективе В столице империи в это время также было не до открытия нового фронта. 13 марта премьер-министр и начальники генштабов армии и флота обратились к императору с докладом. Полный текст этого документа стал известен только после войны. В докладе были сформулированы общие принципы дальнейшего руководства войной против США и Англии. Отмечалось, что было достигнуто военно-политическое превосходство над вооруженными силами противников и что нужно, «воспользовавшись нынешним моментом, еще больше развить военные успехи, создать на длительный период благоприятную военно-политическую обстановку и заставить США и Англию перейти к пассивной оборонительной стратегии».

Специальный раздел доклада был посвящен «политике в отношении СССР в современных условиях». В этом разделе рекомендовалось «прилагать усилия к тому, чтобы во время операций против районов южных морей всячески избегать войны с СССР», а также «прилагать усилия к тому, чтобы сохранить спокойную атмосферу в японо-советских отношениях…». Вопреки всем разведывательным прогнозам империи не нужна была война с еще одной великой державой. Поворот острия японской агрессии на юг был окончательным и бесповоротным. Угроза советским дальневосточным границам была снята. Понимали ли это в Москве? И если понимали, то какие выводы делали из создавшейся обстановки? От ответа на эти вопроси весной и летом 1942-го зависело очень многое, особенно в связи с начавшимся летом немецким наступлением на Восточном фронте.

Очередное спецсообщение ГРУ Генштаба Красной Армии за № 138 013 от 12 мая 1942 года. Первый раздел документа озаглавлен: «Подготовка Японии к войне против СССР». В разделе отмечалось, что, по агентурным данным, полученным ГРУ Генштаба, военные приготовления Японии против СССР не ослабевают. Информация поступала из разных источников. Советский военный атташе в Токио сообщал о дополнительной мобилизации в Японии. В феврале и марте было призвано 700 тысяч военнообязанных. Из них в Маньчжурию было направлено 63 тысячи человек, в Китай 40 тысяч и в район южных морей 150 тысяч. Как видно из этих цифр, предпочтение было отдано южному направлению японской агрессии. Это косвенно подтверждалось и в самом спецсообщении. В нем отмечалось, что «по агентурным донесениям из различных источников и данным радиоперехвата, во второй половине марта и начале апреля группировка японских войск в районах южных морей была усилена на пять пехотных дивизий, из них одна дивизия переброшена на Филиппины, две в Бирму и две дивизии на острова Голландской Индии». Такое усиление на юге позволило японской армии закончить операцию по овладению Баатанским полуостровом на Филиппинах и расширить масштабы операций в Бирме. Информация о событиях на юге была дана в спецсообщении точная. А вот выводы были несколько странными.

В первом пункте отмечалось, что японское командование продолжает качественное и количественное усиление Квантунской армии. По данным военной разведки, группировка японских войск в Маньчжурии в марте и апреле увеличилась на две моторизованные и одну пехотную дивизии. А во втором пункте говорилось о подготовке наступления совсем в другом месте: «В связи с неудачами англичан в Индийском океане и недостаточной готовностью Индии к обороне создалась реальная возможность, что японцы предпримут решительные действия по захвату Индии». Вот такие выводы. И к войне с Советским Союзом готовятся, и Индию не прочь захватить, открывая новый фронт на Индостанском полуострове.

И еще ОДИН документ, имеющийся в распоряжении авторов. Это спецсообщение ГРУ Генштаба за № 138 561 от 20 июня 1942 года. Первый раздел документа с тем же названием: «Подготовка Японии к войне с Советским Союзом». Руководство военной разведки сообщало членам ГКО, что в течение мая и июня в ГРУ Генштаба поступило большое количество донесений от различных источников о намерении Японии напасть на СССР в течение лета 1942 года. При этом подчеркивалось, что значительная часть сообщений по этому вопросу исходит из американских, английских и китайских источников. Вполне понятно, что в этих странах очень хотели, чтобы Япония открыла новый фронт, так как это значительно ослабило бы накал борьбы в Бирме, Китае и на островах южных морей. Но одновременно с этим сообщением в документе отмечалась встреча принца Такамацу, брата японского императора, с командующим Квантунской армией генералом Умедзу. По агентурным данным из Токио и Харбина, принц посетил Маньчжурию в период с 25 мая по 3 июня. Во время бесед с Умедзу он указал генералу на необходимость отложить нападение на Советский Союз до более благоприятного момента. Конечно, принц действовал не по собственной инициативе и его указание было равносильно приказу, отданному самим императором. Естественно, что такая информация перечеркивала все сообщения о намерении Японии напасть на Советский Союз летом 1942-го. Поэтому в выводах спецсообщения, подписанного начальником ГРУ генерал-майором Панфиловым и военным комиссаром ГРУ бригкомиссаром Ильичевым, уже ничего не говорилось об угрозе нападения, а только отмечалось небольшое усиление Квантунской армии.

К каким выводам можно прийти, анализируя такие документы, как спецсообщения Разведуправления по Востоку? Какими источниками располагала на Дальнем Востоке военная разведка, кроме разгромленной группы «Рамзай»? В спецсообщении от 3 ноября говорится об агентурной информации, полученной из Шанхая, в спецсообщении от 5 ноября упоминается агентура Разведупра, связанная с английскими и японскими источниками, отмечается сообщение английского консула из Дайрена. В спецсообщении от 9 ноября говорится о донесении советского военного атташе в Токио и об информации, исходящей из немецкого источника, который довольно точно указал дату начала военных действий на юге — середина декабря и отметил, что Япония начнет операции против Филиппин, к которым готовятся флот и десантные войска. В спецсообщении от 16 декабря говорилось о документальном материале, полученном от японского источника и касающемся подготовки военного нападения на СССР. Эта трафаретная фраза «по агентурным данным, исходящим из японского источника» присутствует почти во всех спецсообщениях Разведупра за первую половину 1942 года. В документе от 31 января 1942 года отмечалось, что, по агентурным данным, исходящим из японских источников, на заседании японского кабинета в докладе начальника генштаба был изложен план войны против СССР. Очевидно, японский источник был весьма солидным, если сумел получить такую ценную информацию. В спецсообщении от 12 мая отмечались донесение военного атташе в Токио, донесения наших советников из Китая и агентурная информация из Токио, Харбина, Сеула и Дайрена.

Конечно, это неполная и отрывочная информация об источниках военной разведки на Дальнем Востоке. Но ясно одно. Агентурные источники были в Японии, Корее, Маньчжурии. Советники в Китае и сотрудники военного атташата в Токио работали с полной нагрузкой. И обширная территория маньчжурского плацдарма была под пристальным агентурным наблюдением. О том, что там происходило, т. е. о перемещении частей и их усилении, своевременно докладывалось Москве. Это касалось также и основных событий в Токио. Очевидно, не одна группа «Рамзай» работала в Токио. При этом, как свидетельствуют недавно рассекреченные документы, военная разведка к концу войны имела в Японии широко разветвленную мощную сеть резидентур, которые давали информацию самого высокого качества. [14]

Другой вопрос, насколько информация разведки влияла на принятие стратегических решений советским руководством. П.А. Судоплатов считает мифом то, что советская военная разведка и внешняя разведка НКВД своей деятельностью в Японии и Китае обусловили решение Ставки о переброске войск с Дальнего Востока на советско-германский фронт под Москву в трудные дни октября 1941 г.