Отец городов русских. Настоящая столица Древней Руси.

Если князь нарушал вольности, нарушал «ряд», переставал нравиться новгородцам, они поступали очень просто: открывали городские ворота и сообщали, что «перед князем путь чист».

В 1212 году новгородцы «показаша путь» князю Всеволоду, заявив: «не хочем тебе, пойди, камо хочеши».

В 1230 году так же поступили с князем Ростиславом: «…ты пойди прочь, а мы себе князя промыслим».

И в 1270 году князь Ярослав Ярославич «пошел из города поневоли». А попробовал бы он не пойти, когда было сказано: «Княже! Поеде проче, не хотим тебе, али идем весь Новгрод прогонит тебе».

Бывало и обратное — князь хочет уйти, его удерживают.

В 1269 году князь Ярослав остановил Тевтонский орден под Раковором-Раквере и собирался уехать из Новгорода: дело сделано. Новгородцы же клянялись ему со словами: «Княже! От нас не езди; бо еще не добре… умирилися с немцами».

Князя Александра Невского между 1240 и 1242 годами новгородцы выгнали, как человека «захватчивого» и «высокомерного». Потом позвали обратно, а он долго ломался, не хотел возвращаться.

Бывало, что князь отказывался от предложения новгродцев занять их престол или сам уходил с престола — как князь Святослав Ростиславич в 1169 году узнал, что собирается вече против него, и сказал: «…не хощу у вас княжити».

Но куда чаще Новгород отказывал князю.

Всего же с 1095 по 1304 год князей сменили 58 раз. Многие князья сидели по два раза на новгородском столе, а рекорд побил Александр Невский: перед ним ворота открывали трижды. Всего же княжило в Новгороде за эти годы сорок человек.

С 1304 года Новгород признает верховенство московских князей. Князья эти никогда не жили в Новгороде, но присылали своих наместников. Эти наместники тоже жили на Городище, вне Новгорода. Они тоже клялись на Уставе Ярослава и целовали крест на том, чтобы «держати Новгород по старине, по пошлине, без обиды» и соблюдать все установленные древние обычаи.

Если Новгород ссорился с великим князем Владимирским, то наместник князя съезжал с Городища. Фактически в последние полтора года новгородской вольности в Новгороде не было ни князя, ни княжеской дружины.

Но если даже князя в Новгороде и не было, город вовсе не проваливался сквозь землю! Вече выбирало посадника, и он вел управление и суд; выбирало тысяцкого, который возглавлял ополчение в случае войны, выполнял полицейские функции в дни мира. В принципе Новгород вполне мог существовать и без князей.

Основой гражданственности новгородцев с XI века становится преданность не феодалу, не отвлеченной идее, а городской общине — Господину Великому Новгороду. Общество в Новгороде Великом было важнее государства, и в летописях общественные события, вплоть до изменения цен на соль или на пеньку, отмечались вместе с решениями князей, с войнами и договорами между государствами.

Итак, демократия? Да… Но надо уточнить, что понимается под «демократией». Слишком часто дело представляют так, что все мужское население Новгорода сходилось на вечевую площадь. Мол, в одном месте собирались 10 тысяч человек и решали все вопросы демократически. Малограмотный Фоменко ехидничает по этому поводу: мол, нигде не найден «замощенный и утоптанный участок», на котором могли бы собираться такие толпы народу.

Но тут давайте уточним два важнейших фактора.

Первый — это численность населения в Новгороде. Определяют ее по-разному — от 10 до 20 тысяч человек. Это — всего населения, включая мальчика Онфима, женщин, дряхлых старцев, алкоголиков и рабов. Численность дееспособных мужчин обычно определяют в 15–20 % всего населения. Получается — от полутора до четырех тысяч человек.

Для сравнения: число граждан Афинской Архе составляло в разные периоды от 10 до 40 тысяч. Это — не всего населения; в Афинах жило до миллиона человек. В большинстве республик-полисов Древней Греции население было поменьше — от пяти до восьми тысяч взрослых мужчин-граждан. То есть полисы Древней Греции были многолюднее Древнего Новгорода: все же Греция — это юг, там тепло.

Второй фактор — это эффективность самой демократии.

Афинские граждане выбирали своих должностных лиц здесь же, на площади; в точности как новгородцы — посадника и тысяцкого. Такая система хороша, когда все по-соседски знают друг друга и тех, кого выбирают. Но оказалось — 10 и тем более 20 тысяч граждан — это слишком много для непосредственной демократии; не все собравшиеся на площади так уж хорошо знакомы. На афинской площади для народных собраний появились люди, название которых сохранилось до наших дней без изменения, — «демагоги». Слово это происходит от «демос» — народ и «гогос» — говорить, заговаривать. Заговаривающие народ.

Если люди плохо знают друг друга и избираемых — их не очень сложно «заговорить». Демагоги могли представить ангела чертом и черта ангелом, убедить выбрать на должность совершенно непригодных к исполнению обязанностей людей. Или провалить на выборах самого подходящего кандидата. И демократия «буксовала».

В Риме число граждан быстро достигло десятков… сотен тысяч… и ни о какой реальной демократии в масштабах всего Рима уже не могло быть и речи. В муниципалитетах, где тысячи людей выбирали городское начальство, — все в порядке. А вот громадным государством начали править все же представители могущественных родов… А потом потребовались диктаторы, их сменили императоры…

Политический строй европейских торговых и ремесленных городов типа Венеции, Флоренции или Генуи чаще всего называют демократией… Но это была совсем другая демократия, чем в Афинах. Правящая верхушка города была довольно малочисленной, буквально сотни взрослых мужчин. В руках этой верхушки сосредоточивались основные богатства города, и именно эта верхушка собиралась в ратуше или на ратушной площади, принимала основные решения по управлению городом, выбирала начальство. Так управлялись большие и богатые города, с которыми связаны успехи Возрождения в Италии, во Франции.

Управление городом в Германии, в Польше, в Великом княжестве Литовском и Русском регулировало Магдебургское право. Но эти города обычно были меньше итальянских… А кроме того, и Магдебургское право предусматривало: выбирают и могут быть выбраны или владельцы домов, или люди, вносящие крупный денежный залог. Хочешь демократии? Плати!

Примерно такой же была и структура Новгорода. Летопись размещает вече у Никольского собора, где на вечевой площади умещалось не более 400–500 человек, — очевидно, преимущественно крупных землевладельцев. Немецкий источник 1335 года свидетельствует даже, что новгородское вече называлось «тремястами золотыми поясами».

Новгородское вече было вовсе не десятитысячной буйной толпой, а узкосословным органом, демократией для избранных.

Впрочем, таково было только главное городское вече. А ведь были и кончанские веча — на каждом конце свое. «Концы», «сотни» и «улицы» выбирали своих представителей для участия в более важных вечах. На кончанском вече в каждом конце присутствовали представители от «сотенных», на главном городском вече у Никольского собора — от кончанских.

Получается — Древний Новгород был даже более демократическим государством, нежели Флоренция и Генуя! В итальянских республиках участие «низших» в управлении вообще не предусматривалось…

Более того… Новгородцы сделали шаг в развитии демократии вообще. Многие века препятствием для ее развития было именно изобилие людей. Где, на какой площади могут сойтись сотни тысяч и миллионы людей? Ни на какой. Значит, непосредственная демократия развиваться уже не может. До изобретения института представителей демократия и не развивалась. Вот когда во Франции XIV века появилась идея представительской демократии — тут начал рождаться парламентаризм, совсем новые формы управления государством.

Представительство низших веч на собрании высших — это, конечно, еще не представительская демократия. Но уже шаг именно в эту сторону… И еще это признак того, что новгородцы думали так же, как и все остальные европейцы. В ту же сторону.