Разделяй и властвуй. Нацистская оккупационная политика

В ноябре 1943 г. ОУН сформировала Главное командование и Главный военный штаб УПА. Командующим УПА был назначен Р. Шухевич. УПА делилась на три «генеральных военных округа» — «Юг», «Север» и «Запад» ^{1547}. Главной целью УПА была борьба с советскими партизанами — в первую очередь, подразделениями под командованием А.Н. Сабурова, А.Ф. Федорова, В.А. Бегмы ^{1548}, С.А. Ковпака ^{1549}, польскими партизанами и уничтожение польского гражданского населения. На советской стороне УПА небезосновательно воспринималась как формирование, созданное при прямом участии оккупантов с целью направить усилия украинских националистов на борьбу с советскими партизанами, поляками, евреями и др. В доказательство приводился тот факт, что, во-первых, информационные издания УПА включали такие материалы, которые могли быть получены только от германских властей. Во-вторых, УПА имела возможность выпускать в большом количестве журналы, газеты и листовки в условиях оккупации. В-третьих, УПА не провела ни одной диверсии против оккупантов, и в 1943 г. действовала только против советских партизан в Киевской, Житомирской и Ровенской обл. ^{1550}

На Западной Украине и в Западной Белоруссии с лета 1943 г. активизировалась деятельность многочисленных польских партизанских отрядов (АК и другие). Органы АК к лету 1943 г. «не только создали некоторые резервы и подпольные организации в городах и деревнях, но в ряде мест… организовали скрытые группы самообороны, свои отряды» с целью «накопить силы и быть готовыми выступить» против Красной Армии, когда придет время. Пропагандистские материалы АК провозглашали: «Борющаяся и… воюющая Польша, терпящая неслыханные в истории обиды со стороны двух преступных соседей — немцев и советов, — стоит теперь у порога нового дня. Все права Польши и польского народа нашли признание и поддержку у наших мощных союзников — Америки и Англии» ^{1551}. К октябрю 1943 г. германские власти отмечали, что часть поляков боролась против советских партизан, а другая часть «шла вместе с ними» ^{1552}. Некоторые поляки на Западной Украине перешли на сторону советских партизан, в том числе, чтобы не погибнуть от рук УПА. Так, только на Волыни к августу 1943 г. действовали четыре польских партизанских отряда просоветской ориентации ^{1553}. Росту просоветских настроений среди польского населения оккупированной территории способствовали решения Московской конференции СССР, США и Великобритании (ноябрь 1943 г.), обозначившие в качестве одной из целей союзников восстановление независимости Польши ^{1554}.

Несоветское сопротивление в Прибалтике было направлено на саботаж германских оккупационных мер и создание национальных политических органов, способных представлять интересы прибалтийских наций после войны. В Литве несоветское сопротивление составляли две основных организации: католический «Литовский фронт» и светский «Союз борцов за свободу», которые публиковали подпольные газеты и поддерживали связь с «внешним миром» ^{1555}. Ожидая, что западные союзники придут к ним на помощь, в конце 1943 г. различные силы литовского сопротивления объединились и сформировали «Верховный комитет освобождения Литвы» (ВКОЛ), который смог наладить издание подпольной прессы и организовать небольшие военизированные отряды ^{1556}. ВКОЛ действовал как центр сопротивления до лета 1944 г., когда оккупанты провели массовые аресты, после чего деятельность этой организации угасла ^{1557}. Оккупационные власти в Латвии отмечали «усилия по объединению… разрозненных политических течений» ^{1558}. В этом регионе несоветское сопротивление с августа 1943 г. возглавил «Латвийский центральный совет», представлявший четыре ведущие политические партии довоенной Латвии ^{1559}. По советским данным, латвийские подпольные организации «выпускали много листовок и газет» ^{1560}, в которых содержались призывы о провозглашении «свободной независимой Латвии и объявлении войны Германии и Советской России» ^{1561}. В Эстонии центральной фигурой движения сопротивления стал Ю. Улуотс, вокруг которого собрался т.н. «Комитет актуальной истории». Наряду с ним, существовал ряд более мелких групп сопротивления, поддерживавших связь с дипломатами бывшей Эстонской Республики в Финляндии и Швеции ^{1562}. Деятельность несоветского сопротивления в Эстонии была ослаблена арестами его деятелей в апреле 1943 г. ^{1563}

Реальная борьба с оккупантами со стороны несоветского сопротивления была слабой и проявлялась, в основном, в виде саботажа мер оккупационной власти, включая трудовую мобилизацию. Например, в Литве в начале 1942 г. было заполнено только 5% от первоначальной квоты мобилизованных на работу (100 тыс. чел.). Тем не менее к июлю 1944 г. оккупантам удалось вывезти на работу в Германию 75 тыс. литовцев, 35 тыс. латышей и 15 тыс. эстонцев ^{1564}. Одной из проявившихся в Прибалтике пассивных форм сопротивления также было бегство эстонцев в Финляндию (считается, что смогли бежать до 5 тыс. чел. ^{1565}).

В целом развитию как советского, так и несоветского антигерманского сопротивления на оккупированной территории СССР мешали несколько факторов. Во-первых, некоторые «национальные деятели» продолжали надеяться на перемены в политике германских властей. В Белоруссии они рассчитывали на создание структур, аналогичных «Русскому комитету» и «Русской освободительной армии». В Прибалтике выдвигалось требование изменить германскую политику, в том числе удалить от власти балтийских немцев и ликвидировать германскую администрацию. В Латвии были распространены спекуляции о том, что оккупанты «вследствие дальнейших потерь [на фронте] будут вынуждены пойти на уступки по отношению к малым народам». В ноябре 1943 г. призыв латышей на военную службу рассматривался как повод для «извлечения политической выгоды» в отношениях с германскими властями, и «Латышский легион» воспринимался как «жертва латышского народа… за которую он должен быть вознагражден автономией» ^{1566}.

Во-вторых, часть населения оккупированной территории СССР продолжала пребывать в состоянии политической апатии. Германские власти отмечали, что в Западной Белоруссии местное население и ранее — как при польской, так и при советской власти — «страдало экономически и этнически, и поэтому, как правило, терпеливо несет трудности немецкой оккупации». В Латвии в июле 1943 г. отмечалось «апатичное отношение латышского населения ко всем политическим вопросам», тогда как «вопросы питания и экономики все еще находились на первом плане». К октябрю 1943 г., «несмотря на озабоченность населения событиями на фронте», кардинальных изменений в настроениях латышей выявлено не было ^{1567}.