Взгляды (Воспоминания и взгляды - 2)

Если бы эти новейших конструкций самолеты и танки не были застигнуты врасплох, расстреляны и уничтожены на приграничных аэродромах и полигонах, если бы к моменту нападения немецкой армии они были сосредоточены на решающих направлениях, а не разбросаны по всем частям, если бы танки и самолеты вместе со стрелковыми частями были вовремя приведены в боевую готовность - наступление немецкой армии неминуемо захлебнулось бы с первых дней войны и, во всяком случае, сразу получило бы мощный отпор.

Но в том-то и дело, что фашисты не встретили организованного сопротивления Красной Армии на рубежах нашей страны, ибо ее к этому сопротивлению не готовили. Причины были все те же: уверенность Сталина в незыблемости подписанного им с Гитлером пакта о ненападении и вытекающие отсюда ошибки в определении срока начала войны и запрет вовремя ввести в действие план стратегического развертывания войск на границах. Вот почему не только не были использованы, но прямо были загублены огромные потенциальные возможности наших вооруженных сил. Впрочем, об этом прямо (правда, не называя Сталина) говорится и в "Истории Великой Отечественной войны". (т.II, стр. 49)

"Запоздалая разработка плана прикрытия, несвоевременный ввод его в действие, а также медлительность советского военного командования в сосредоточении и развертывании Красной Армии в условиях непосредственной угрозы войны привели к тому, что группировка советских войск к моменту нападения немецко-фашистской армии оказалась не соответствующей требованиям обстановки.

Этим в значительной мере можно объяснить то, что огромные возможности, которыми располагали советские вооруженные силы, не были использованы в полной мере для успешного отражения удара врага".

* * *

Так все-таки, научил ли чему-нибудь Сталина провал его стратегии и тактики, которыми он руководствовался в предвоенный период? Проявил ли он себя в ходе войны как - не скажу выдающийся, но хоть сколько-нибудь вдумчивый - полководец?

Нет, и этого не было. И после того как война началась, Сталин продолжал некомпетентно и неуклюже вмешиваться в непосредственное руководство военными действиями, сплошь и рядом мешая генеральному штабу и командующим фронтами.

Так, в первый период войны, в условиях разгрома советской обороны, разъединения и окружения крупных частей Красной Армии и быстрого продвижения немецких армий вглубь советской территории, все советские военные специалисты предлагали единственно возможную тактику: отвод войск из-под ударов врага и сосредоточение их на новых рубежах. Сталин же безапелляционно и необоснованно требовал невозможного - немедленного развернутого наступления по всей линии фронта. Это не только не помогало войскам выйти из окружения, но, наоборот, вносило неразбериху и сумятицу в управление войсками.

Вот что, например, вспоминает Г.К. Жуков:

"Н.Ф. Ватутин сказал, что И.В. Сталин одобрил проект директивы No 3 наркома и приказал поставить мою подпись.

- Что это за директива? - спросил я.

- Директива предусматривает переход наших войск к контрнаступательным действиям с задачей разгрома противника на главных направлениях, притом с выходом на территорию противника.

- Но мы еще точно не знаем, где и с какими силами противник наносит свои удары, - возразил я.

- Я разделяю вашу точку зрения, но дело это решенное..." (стр. 25I).

Директива No 3 была нелепа, безграмотна, а главное - совершенно бессмысленна: выполнить ее было невозможно. Она требовала от отступавших по всему фронту от границы, потерявших всякую связь друг с другом, командованием и генштабом, потерявших значительную часть вооружения и частично окруженных противником войск немедленного перехода в наступление и выхода на вражескую территорию. Ни о чем, кроме потери чувства реальности самой опасной потери для полководца, - такая директива не свидетельствовала. Но Сталин не только подписал ее, он со свойственной ему манерой перекладывать ответственность на чужие плечи потребовал, чтобы ее подписали не согласные с нею руководители генштаба. И те, повинуясь приказу, подписали.

Гибельное вмешательство Сталина в оперативные дела сказалось также при решении вопроса об отводе войск из Киева.

Уже в августе 1941 года в районе Киева под угрозой окружения находилась крупная группировка войск Юго-Западного фронта - свыше пяти армий, несколько сот тысяч воинов. Начиная с 20 августа, маршал В.М. Шапошников, генералы Г.К. Жуков, А.М. Василевский, Кирпонос, Тупиков и другие компетентные военные специалисты ставили перед Сталиным вопрос об оставлении Киева и отводе войск за Днепр. Однако Сталин категорически запретил оставлять Киев. 7-го сентября командующий Юго-Западным фронтом генерал Кирпонос направил в адрес генштаба и командования тревожное донесение о реальной опасности окружения всей группировки. Но никакие попытки Василевского и Шапошникова убедить Сталина в необходимости отвода войск успеха не имели.

"При одном упоминании о жестокой необходимости оставить Киев, - писал А.М. Василевский, - Сталин выходил из себя и на мгновение терял самообладание".

Потерпел неудачу и Жуков, также настаивавший перед Сталиным на оставлении Киева и отводе войск за Днепр. В результате Сталин отстранил Жукова от поста начальника генштаба. Киев мы, конечно, все равно потеряли, но одновременно потеряли и всю киевскую группировку войск, окончательно окруженную немецкими войсками.

Когда Сталин разговаривал по прямому проводу с командующим Юго-Западным фронтом Кирпоносом, еще можно было спасти сотни тысяч советских воинов. Но Сталин исходил не из интересов советского народа, не из соображений сохранения человеческих жизней, не из азбучной для всякого специалиста военной логики. Его волновали только соображения личные, престижные. Он требовал вот сейчас, сию минуту доказать справедливость его довоенной концепции насчет того, что война будет вестись на чужой территории, хотя она уже реально велась на нашей земле, и гибли наши люди.

Еще до войны, в 1936 году, Л.Д. Троцкий в книге "Что такое СССР" писал: