Золотая Орда и ее падение

Войско в своем боевом расположении имело, как указано выше, не только конников, но и пехотинцев. Последние стояли впереди конников и в случае нападения врага, особенно конной атаки, укрываясь за свои окопные щиты ("чапары") и туры, давали первый бой. Пехотинцы играли исключительно большую роль на том участке боевого расположения, которому приходилось вести оборонительный характер.

Шереф-ад-дин Али Иезди, описывая битву Тимура с Тохтамышем в 1391 г., определенно указывает, что эмиры туменов, тысяч и кошунов левого и правого крыльев тимурова войска выстроили в боевой порядок пехотинцев и всадников. [664] Та же картина наблюдалась и в битве Тимура с Тохтамышем в 1395 г.

Гияс-ад-дин Али, описывая индийский поход Тимура 1398 — 1399 гг., не раз говорит об участии пехотинцев в сражении. Так, упоминая битву на берегу Гуля (Джуля), он говорит, что левое крыло имело в авангарде кул султана Али Тавачи, в котором были пешие отряды хорасанцев. [665] Примеров подобного рода можно было бы привести немало. Однако картина и так ясна. Войско Тимура, пополняемое не только кочевыми народами, но и населением земледельческих областей, не могло в своих ополчениях не иметь пеших воинов.

Весьма интересным фактом является наличность при Тимуре огнестрельного оружия. Первое упоминание огнестрельного оружия встречается у Муин-ад-дина Натанзи ("Аноним Искендера"), [666] на что впервые обратил внимание А. М. Беленицкий. В конце XIV в. огнестрельное оружие было уже распространено на Востоке. Так, при описании войска султана Махмуда Дехлевийского перед битвой с Тимуром вблизи Дели в 1399 г. Низам-ад-дин Шами упоминает на вооружении индийского войска радандоз — особые "громбросающие" огнестрельные орудия. Низам-ад-дин Шами упоминает об огнестрельном оружии и у воинов Дамаска, осажденного Тимуром в 1400 — 1401 гг.

Появилось в это же время, даже несколько раньше, огнестрельное оружие и в Восточной Европе. Вспомним, что москвичи в 1382 г. во время осады Москвы войсками Тохтамыша стреляли из тюфяков — примитивных пушек, на что уже обратил свое внимание проф. В. В. Мавродин в упомянутой выше статье. По словам того же автора, огнестрельное оружие на несколько лет раньше появилось в Казани. В. В. Мавродин приводит указание Никоновской летописи, что казанцы (т. е. тогда жители Болгар) в 1376 г., когда их осадили русские, не только стреляли из луков и самострелов, но и "гром пущающе з града", т. е. применяли огнестрельное оружие. [667] Большой интерес представляет поход Тимура против Тохтамыша 1391 г. Поход этот был уже в науке предметом описания (М. Шармуа) [668] и военного разбора (М. И. Иванин). [669] Мы позволяем себе обратиться к этой теме еще раз по двум причинам: 1) невозможно писать работу "Падение Золотой Орды" и не затронуть этого вопроса, особенно в контексте-всей. совокупности фактов, 2) со времени работ М. Шармуа и М. И. Ивашша прошло более ста лет, если учитывать дату появления первого издания книги М. И. Иванина. Когда М. Шармуа писал свою работу на французском языке, в его-распоряжении были сочинения Шереф-ад-дина Али Иезди и Абд-ар-Реззака Самарканди. Теперь мы располагаем более ранним текстом Низам-ад-дина Шами, который был широко использован и дополнен Шереф-ад-дином Али Иезди.

Свой поход против Тохтамыша Тимур начал зимой 1390/91 г. Выступив из Самарканда, он перешел Сыр-дарью по переброшенному через реку мосту [670] и направился в Ташкент. Здесь, расположившись со своим войском в местности между Паренном и Чинасом, Тимур и провел зиму. [671]

Из Ташкента он между прочим отправился, по словам Шереф-ад-дина, в Ходженд, чтобы в духе того времени совершить поклонение гробнице шейха Маслахата. [672] Раздав 10000 кебекских динаров, [673] Тимур вернулся в Ташкент. Здесь он захворал и в течение 40 дней проболел, невидимому, малярией. Во второй половине января 1391 г. он почувствовал себя лучше и начал готовиться к дальнейшему походу. По словам Низам-ад-дина Шами, он сделал большие подарки приближенным и эмирам войска, отправил жен и царевен домой в Самарканд, за исключением жены Чулпан Мелик-ага, которую решил взять с собой. Закончив подготовку к дальнейшему походу распределением проводников (качарчи) между главными эмирами войска, среди которых был и известный впоследствии Идигу узбек (Едигей русских летописей), Тимур 15 Сафара, [674] т. е. 22 января 1391 г., покинул Ташкент и двинулся по направлению к Отрару. Когда Тимур прибыл в местность Кара-Саман (в районе Отрара), к нему явились послы от Тохтамыша. Пока Тимур был занят завоеваниями в Иране, Тохтаэдыш делал все, чтобы навредить ему, вплоть до похода в Маверан-нахр и ограбления его городов. Теперь же, когда Тимур выступил против Тохтамыша с огромными силами, последний испугался и решил отложить генеральное столкновение до более благоприятного времени.

Узнав о прибытии послов своего врага, Тимур отдал распоряжение об оказании им почестей согласно этикета. На приеме послы вручили Тимуру подарки, в том числе сокола и 9 быстроходных коней. Не желая нарушать обычая, Тимур посадил сокола к себе на руку, однако, чтобы подчеркнуть невнимание к подарку врага, даже не взглянул на него. Послы, стоя на коленях, подали Тимуру письмо Тохтамыша. В послании Тохтамыш писал, что он хорошо помнит все прежние милости и благодеяния Тимура к себе и раскаивается во враждебном поведении по отношению к нему. Заканчивается письмо обещанием быть верным вассалом и исполнять все приказания Тимура. Тимуру было ясно, что все эти хорошие слова — лишь дипломатическая уловка врага, которому почему-то в данный момент невыгодно принимать решительное сражение. В своем ответном послании он упрекает Тохтамыша в неблаговидных поступках, напоминает ему о том, какие благодеяния он — Тимур — ему оказал при вступлении на ак-ордынский, а затем и золотоордынский престол, останавливается на предательстве Тохтамыша, когда он стал могущественным ханом, особенно на ударе в спину (поход Тохтамыша на Мавераннахр), когда он — Тимур — был занят завоеванием Фарса и Ирака. [675] Заканчивает свое ответное послание Тимур выражением полного недоверия к обещаниям Тохтамыша и заявлением о невозможности принять его мирное предложение. Заготовив ответное послание, Тимур устроил богатый пир, вновь одарил послов, однако не отпустил их, а оставил при себе в качестве проводников. Тогда же Тимур созвал курилтай из эмиров войска, царевичей и приближенных. На курилтае решено было двинуться дальше. В конце февраля 1391 г. огромное войско прошло Ясы (ныне г. Туркестан), Карачук, Сауран и вышло в степь к центру современного Казахстана. 6 апреля 1391 г., утомленное переходами, войско прибыло в местность Сарыг-узен (ныне Сары-су), где было много воды, в чем так нуждались люди и животные. Отдохнув несколько дней, войско Тимура переправилось через реку и, пройдя местность Кичиг-даг в конце апреля, в дни цветущей весны, достигло Улуг-даге. По словам Низам-ад-дина Шами, Тимур взобрался на вершину горы, осмотрелся я, увидев вокруг себя безграничную степь, решил оставить здесь память о своем походе. Для этого он приказал своим воинам нанести в определенное место больших камней, а каменотесам высечь на большом камне надпись с его именем и упоминанием проходившего здесь войска. [676]