Партизаны принимают бой

— Что вы сделали с моим папой?! Зачем вы убили моего папу?! Он был такой хороший!..»

Блуждая по лесу, подорвалась на мине, но чудом осталась в живых молодой фельдшер из бригады имени С. М. Короткина Александра Дмитриевна Шпакова. Партизаны подобрали бездыханное тело девушки, отнесли на опушку леса и оставили там.

— Совершенно случайно, — рассказывает Александра Дмитриевна, — меня нашла наша санитарка Надя. Обнаружив пульс, она тащила меня до тех пор, пока я не пришла в сознание. Настало утро. Мы остались одни. Тихо. Вдруг раздалась немецкая речь. Гитлеровцы шли прямо на нас. Надя замаскировала меня в болотце и сама спряталась. Немцы нас не заметили. Страшные зверства чинили гитлеровцы. У одной землянки я сама видела изуродованные трупы двух десяти-двенадцатилетних девочек. Страшно вспоминать такое…

Тогда же в матыринском лесу погибли многие наши боевые товарищи. Командир комсомольского отряда бригады имени П. К. Пономаренко А. Т. Кругляков был болен тифом. За ним ухаживала жена Н. К. Анискевич. Не желая попадать в руки карателей, она подорвала себя и мужа гранатой.

Опустели населенные пункты партизанской зоны. У крестьян каратели отняли всех коров, свиней, овец, гусей, уток, кур. Вывезли весь найденный хлеб, картофель. Собрали и отправили железные плуги, чугуны, сковородки. Населению запретили проводить весенний сев, не разрешили возделывать и огороды. Оставшиеся в живых обрекались на голодную смерть.

Все лагеря Лепеля были заполнены мирными жителями — стариками, женщинами, детьми. Отдельно содержались подобранные и спасенные населением раненые партизаны. Они не протянули бы и недели, если бы не помощь патриотов — жителей Лепеля. В этой связи нельзя не рассказать о замечательной семье Николая и Варвары Ардыновичей, которые так много сделали для спасения наших людей.

Еще в сорок первом они спасли жизнь многим военнопленным. Устраивали им побеги, переодевали, переправляли в отдаленные деревни. Однажды Ардыновичи спрятали сразу 12 военнопленных, накормили и обогрели их, дали возможность переждать организованные карателями обыски, помогли выбраться из города.

После апрельско-майской экспедиции 1944 года Ардыновичам удалось тайком вывести из лагеря несколько мальчиков и девочек. Весной было особенно трудно с продуктами, и Варвара Архиповна понесла на рынок последнюю одежду. Она воспитывала спасенных детей как родных, делилась с ними последним куском хлеба. Кто-то донес об этом немцам. Фашисты ворвались в дом и арестовали Варвару Архиповну. Начались допросы, пытки. Ничего не добившись, гитлеровцы вывезли патриотку за город. На женщину навели дула автоматов, но она и здесь не отказалась от детей. Ее не успели расстрелять. В самый последний момент прибежал посыльный СД и передал распоряжение отменить казнь. Позже стало известно, что Варвару Архиповну спасли соседи. Они дали подписку, что у Ардыновичей живут дети ее родственников.

Очень тепло говорит о Варваре Архиповне учительница из-под Ушачей Анна Хвощ:

— Во время блокады нашу деревню сожгли каратели. Нас — малышей, стариков — забрали и погнали в направлении Лепеля. Там нам грозила смерть. Варвара Архиповна спасла нас. Одевала, кормила, поила. Она нас долго содержала.

В окрестностях Лепеля есть старая сосна. До сих пор с нее свисает глубоко вросшая в дерево проволочная петля. Здесь фашисты казнили советских патриотов. Время зарубцевало раны сердца Варвары Архиповны, но глубокий след, как знак на той сосне, остался навсегда.

Навсегда остался в памяти людей и высокий подвиг Варвары Архиповны Ардынович. Этому подвигу посвящен документальный кинофильм «Баллада о матери». О ней сложил стихи известный белорусский поэт Анатолий Велюгин.

Борьба продолжается

Вскоре после нашего прорыва германское верховное командование опубликовало сообщение об итогах апрельско-майской карательной экспедиции. Обращает на себя внимание тот факт, что в нем, а также в фашистских газетах «Новый путь», «Наше слово», «Голос народа», а позже и в мемуарах Отто Гейдкемпера много места отведено сетованиям на «тяжелые условия погоды и местности», «хорошо организованную оборону», «упорное сопротивление партизан» и т. д. После этого приводятся сильно преувеличенные, хвастливые данные о нанесенном партизанам уроне. Например, в сообщении германского верховного командования приводятся такие цифры:

У Гейдкемпера иные данные: только с 11 по 15 апреля партизаны потеряли 14 288 человек, а прорваться из блокады удалось 3000–4000 партизанам [51]. В этих цифрах явно не сходятся концы с концами. Если до 15 апреля мы потеряли 14 с лишним тысяч, то как могли сохраниться до 5 мая и выйти из окружения 3 или 4 тысячи партизан? Нас всего-то к началу экспедиции было 17 185 человек. А ведь с 15 апреля по 5 мая мы с карателями не снежками перебрасывались.

Фашистские газеты на все лады расписывали «победы» карателей, утверждая, что партизанские соединения разбиты, что нам нанесены тяжелые, невосполнимые потери и что-де с партизанским движением в этом районе покончено.

Говоря об итогах самой трудной, самой жестокой за всю войну апрельско-майской карательной экспедиции 1944 года, нельзя не вспомнить об особых условиях, в которых пришлось вести борьбу витебским партизанам. Об этом очень хорошо сказал бывший начальник Центрального штаба партизанского движения П. К. Пономаренко:

«Мне одинаково дороги и витебские, и барановичские, и минские, и гомельские партизаны. Я всех их вспоминаю с уважением и любовью. Но все-таки должен сказать… что не было области ни в Белоруссии, ни в Советском Союзе, в которой бы борьба протекала в таких невероятно тяжелых условиях, как в Витебской области… Дело в том, что борьба партизан Витебской области протекала почти непосредственно в боевых порядках войск противника, в его ближайшем тылу, наиболее насыщенном силами и учреждениями противника». П. К. Пономаренко привел такие цифровые данные: если в целом по стране число погибших в партизанском движении составляет 11,5 процента, то потери партизан Витебской области (только убитыми) — 32 процента [52].

В идеальном случае партизаны должны вести борьбу с минимальными потерями. Большие потери опасны не только тем, что они ослабляют силы подразделений, но также и тем, что лишают их такого преимущества, как мобильность. Подвижность, маневренность, внезапность, инициатива, хорошая осведомленность о противнике и его планах, скрытность, кратковременность нахождения в соприкосновении с противником — вот что отличает партизанские действия от позиционных. В период апрельско-майской экспедиции мы, конечно, как могли, использовали эти преимущества, за исключением последнего. Мы находились в непосредственном соприкосновении с хорошо вооруженным противником 25 дней — с 11 апреля по 5 мая. Это и обусловило относительную величину наших потерь. Однако они далеки от сильно преувеличенных, к тому же очень противоречивых данных, которые названы противником.

За время апрельско-майских боев партизаны потеряли убитыми около 840 человек и ранеными — до 1150 человек. Мы вывели с собой 15 тысяч мирных жителей, из которых до 7 тысяч человек вышли в завечельские леса и до 3 тысяч — в Бегомльский район.

В действительности все партизанские бригады сохранили свою боеспособность. Прорвавшись из блокады, они продолжали активные боевые действия. Даже авторы в целом тенденциозной книги «Советские партизаны во второй мировой войне» и те признают, что «успехи немцев в борьбе против партизан в районе Полоцка, которых они добились на последних стадиях войны, тем не менее были далеко не полными… Несмотря на большие карательные операции, партизаны оставались серьезной силой» [53].