За кулисами второй мировой войны

Черчилль безосновательно говорил Дэвису об ослаблении СССР, о мощи союзников, достигшей своего апогея. В то же время он опасался продвижения Красной Армии в Европу. Черчилль обрушил столь яростные нападки на СССР, что Дэвис "пришел в ужас", поняв, что при такой позиции "не может быть мира".

Это был Черчилль времен союзной интервенции 1918–1920 гг. Его позиция, заключил Дэвис, создавала реальную угрозу миру не только в будущем, но и теперь.

Почти одновременно с визитом Дэвиса в Лондон в конце мая 1945 г. Трумэн направил в Москву своего специального представителя, Гарри Гопкинса. После прихода Трумэна в Белый дом Гопкинс решил сразу же подать в отставку, уйти навсегда от государственных дел, будучи уверенным в том, что новый президент и его окружение будут проводить реакционный, антисоветский курс во внешней политике. Предложение Трумэна о поездке в Москву было неожиданным для Гопкинса, но он принял его. Главной целью визита было обсуждение вопроса о времени и месте совещания в верхах, коренных проблем взаимоотношений между США и СССР, возникающих после окончания войны в Европе.

По приезде в Москву Гопкинс был принят 26 мая в Кремле главой Советского правительства. Всего было шесть встреч. Гопкинс говорил о наличии в США небольшой группы непримиримых политических противников Рузвельта, выступающих против сотрудничества с СССР, но подавляющая часть американцев, а их миллионы, подчеркивал он, верит, несмотря на различия в политической идеологии, в возможность и необходимость этого сотрудничества и после войны. Советские руководители заявили о своей тревоге в связи с создавшимся положением и констатировали заметное охлаждение в отношениях между США и Советским Союзом после поражения Германии, привели ряд конкретных фактов антисоветских акций правительства Трумэна: прекращение поставок по лендлизу, неуступчивость по польскому вопросу, по проблеме репараций с Германии и др. Советское правительство поддержало предложение Гопкинса о совещании глав правительств трех держав летом 1945 г. в районе Берлина.

В итоге переговоров с Гопкинсом было также подготовлено рабочее соглашение по польскому вопросу. Рассматривалась будущая политика послевоенного обращения с Германией. Был обсужден вопрос об общей позиции, связанной с капитуляцией Японии. Гопкинс поставил вопрос о приблизительной дате вступления СССР в войну с Японией. Сталин назвал 8 августа при условии выполнения союзниками СССР решений Крымской конференции.

Гопкинс выразил Советскому правительству благодарность за любезный и теплый прием и заявил: "Обе наши страны имеют столь много общего, что они могут найти пути для разрешения своих проблем… будущее благополучие сотен миллионов людей будет зависеть от взаимоотношений между США и СССР".

После посещения Москвы Гопкинсом Черчилль усиленно приглашал его в Лондон, но Гопкинс до доклада президенту уклонился от этой встречи. В политическом завещании, сделанном незадолго до своей кончины, он указывал: "Мы знаем, что мы и Россия являемся двумя наиболее могущественными нациями в мире как по людским, так и по сырьевым ресурсам… Мы смогли бороться бок о бок с русскими в величайшей войне в истории.

…Мы знаем, что с русскими легко иметь дело. Русские, несомненно, любят американский народ…"

Между тем в Лондоне и Вашингтоне проводилась усиленная подготовительная работа к встрече "большой тройки". Высокопоставленные чиновники правительств Англии и США, начальники штабов, генералы и адмиралы проделали громадную работу по сепаратной, без участия СССР, разработке проблем и вопросов, которые предполагалось выдвинуть на конференции.

Этой подготовкой к конференции были не только визиты Дэвиса в Лондон, Гопкинса в Москву, Идена и Эттли в Вашингтон. Велась еще большая кропотливая работа во многих звеньях государственного аппарата Англии и США. Давалась не только общая оценка сложившегося международного положения, но и рекомендации по общим проблемам: по вопросу о будущем Германии, репарациям, распределению германского флота, по проблемам общего урегулирования в Европе, вопросам мирных договоров с Балканскими странами, "контролируемыми Советами". Проблему советско-турецких отношений, особенно вопрос о пересмотре конвенции в Монтре и о базах в Проливах, предлагалось рассматривать в Потсдаме, если СССР поднимет его, в аспекте "противодействия Сталину".

Имелось также в виду обсудить вопросы о будущих границах Польши на западе, положении в Югославии, дальневосточные проблемы, и в частности отношение СССР к вступлению в войну с Японией, планируемую дату окончания войны с Японией и даже использование атомного оружия против этой страны, и многие другие вопросы.

Главная цель поездки в Потсдам, считал Трумэн "добиться от Сталина личного подтверждения обещания о вступлении России в войну против Японии".

В течение 30 лет после окончания второй мировой войны почти не были известны инструкции и планы английской делегации, согласованные с США вопросы повестки дня на конференции в Потсдаме. Сейчас они стали достоянием гласности.

Еще в конце мая — начале июня 1945 г. Форин оффис выработал предложение о повестке дня в Потсдаме, предлагая согласовать вопросы, которые будут обсуждаться на конференции глав трех великих держав. В докладной записке, представленной 2 июля 1945 г. Черчиллю постоянным заместителем министра иностранных дел А. Кадоганом, сообщалось: "В конце мая мы послали в Вашингтон телеграмму, содержащую перечень вопросов, которые могут быть обсуждены (в Потсдаме. — Ф. В.)…Затем мы послали пересмотренный перечень вопросов с небольшими комментариями и предложениями…

На предварительном совещании с американцами мы обсуждали вопрос о том, возможно ли рассмотреть повестку дня на высшем уровне.

Вы помните, что перед Крымской конференцией Вы и президент (Рузвельт. Ф. В.), министр иностранных дел и г-н Стеттиниус встретились на Мальте. Мне кажется, что президент Трумэн вряд ли согласится на это и обстоятельства, по-видимому, делают невозможной эту встречу сейчас. В то же время совещание на более низком уровне было бы весьма полезным. Если Вы согласны, я предлагаю послать телеграмму в Вашингтон, предложив, чтобы сотрудник или сотрудники госдепартамента приехали в Лондон для обмена мнениями с Форин оффисом перед встречей".

Что касается проблем тактики английской делегации на конференции в Потсдаме, то Форин оффис предлагал подготовить для Черчилля "козырные карты", которые, как полагало министерство, "мы и американцы имеем в наших руках".

Какие же "козырные карты" думали бросить на стол переговоров политические картежники? "Их немало, — сообщалось в записке. — Наиболее важные — американские кредиты. В нашем распоряжении также германский флот, германские заводы и ресурсы на ее Западе, германские архивы и, наконец, некоторые уступки, которые захочет Сталин получать от нас, например по вопросу о Проливах или, возможно, о Танжере. Мне кажется очень важным, чтобы мы не показали эти немногие козыри… в самом начале конференции. Даже если требования Сталина будут резонны, мы не будем удовлетворять их до тех пор, пока не добьемся взамен удовлетворения наших требований".

В записке, направленной Кадогану 4 июля, Черчилль писал: "Несомненно, будет возможно иметь секретные контакты на разных уровнях с американцами. Конечно, подготовьте ваши предложения по каждому случаю, но пусть американцы приедут к нам, а не мы к ним, если они хотят предварительно достичь соглашения".

Какие же вопросы предлагались для пересмотренной повестки дня конференции в Потсдаме, сообщенные английским послом в Вашингтоне Галифаксом государственному департаменту США? "1) Вопросы общего урегулирования в Европе.

2) Применение Ялтинской декларации об освобожденной Европе.

3) Германия. Западная граница Польши:

а) …обмен взглядами о создании центральной германской администрации…

б) отношение к политическим партиям и их деятельности;

в) обращение с Германией как с единым экономическим целым. 4) Балканы: