Воспоминания (Детство, Царствование Александра II и Александра III)

Первое условие для этого - заключается в том, чтобы суд этот во всех своих инстанциях, от низа до верха, был совершенно отделен от администрации и был совершенно независим; как только этот принцип не соблюдается - сейчас же вместо законности является произвол. В настоящее время мы это видим в особенности наглядно, когда судебное ведомство утратило всякую независимость, и министр юстиции Щегловитов состоит на посылках у министра внутренних дел, председателя Совета министров - Столыпина.

Между тем институт земских начальников основывался именно на смешении этих двух функций: функции административной и функции судебной.

Константин Петрович Победоносцев, как человек чрезвычайно культурный и несомненно человек ученый, - конечно, с этою мыслью помириться не мог и поэтому был противником установления земских начальников. Если же закон о земских начальниках, вопреки крайней оппозиции Государственного Совета, прошел, то это в значительной степени было сделано под влиянием, между прочим, князя Мещерского, редактора "Гражданина" (См. Воспоминания. Царствование Николая II, т. II, стр. 609-626.).

На практике оказалось, что эта идиллия о благородном помещике, который в земском участке судит и рядит - была иллюзия. Таких помещиков и с самого начала оказалось незначительное число, а в настоящее время их почти совершенно нет.

Все земские начальники, собственно говоря, ничто иное как провинциальные чиновники, назначаемые административною властью. Обыкновенно, это - отставные офицеры юнкера; не окончившие курс высших учебных заведений дворяне, одним словом лица самого второстепенного сорта. Конечно, я не говорю о некоторых исключениях, которые, может быть, есть; {271} конечно, между земскими начальниками, как исключение, есть порядочные люди, люди соответствующие.

Итак, институт земских начальников, можно сказать, вполне не удался и принес много вреда России. Но самый большой вред заключается в том, что его в настоящее время не решаются уничтожить, потому что в этом институте видят опору порядка, опору консерватизма. Хотя такая мысль представляет полное заблуждение, ибо прочный консерватизм и прочный порядок может основываться только на законности, а до тех пор, пока в население не войдет в плоть и в кровь законность, до тех пор можно будет всегда ожидать самых невероятных сюрпризов. Институт же земских начальников не может внедрить законности, потому что действия земских начальников основаны не на законе, а большею частью на административном усмотрении.

Тот же самый гр. Толстой, будучи министром, затеял вопрос о преобразовании земских учреждений. Хотя ему не суждено было докончить этого вопроса, но, во всяком случаи, при нем этот вопрос был разработан. Именно гр. Толстой убедил Императора Александра III в целесообразности этой меры. Взамен земских учреждений 60-х годов в 1890г. были проведены видоизменения земских учреждений преемником его, Дурново; но основы этих учреждений были установлены еще графом Толстым.

Суть преобразования заключалась в том, чтобы дать больший голос в земских учреждениях дворянству и умалить голос крестьянства. Иначе говоря, чтобы земские учреждения, если можно так выразиться, "одворянствовать".

Земские учреждения 90-х годов суть преобразование также неудачное. Несомненно, России предстоять опрокинуть как учреждение земских начальников, так опрокинуть и земские учреждения 90-х годов. И вместо земских начальников ввести в крестьянский быт законность и те же самые суды, которые существуют для всех остальных подданных Государя Императора. Равным образом России предстоит в значительной степени демократизировать земские учреждения, дабы дать соответствующее влияние и голос в этих учреждениях - крестьянству. Нужно надеяться, что это преобразование будет сделано мирным, спокойным путем; что правительство будет {272} настолько благоразумно, что сделает это своевременно и не будет дожидаться того времени, когда эти неизбежный преобразования будут сделаны из под палки, т. е. путем волнений и недовольства масс.

Ближайшим сотрудником графа Толстого, товарищем министра внутренних дел был Иван Николаевич Дурново.

Когда я сделался министром путей сообщения, то уже И. Н. Дурново был министром внутренних дел, заняв этот пост после графа Толстого.

Граф Толстой, как я уже сказал, был, во всяком случае, крупною личностью. - Многое, что он сделал сначала, когда был министром народного просвещения, а потом, когда был министром внутренних дел - подлежит порицанию. Его преобразованиям, крайне реакционным, Россия в значительной степени была обязана теми волнениями в обратную сторону, которые мы пережили несколько лет тому назад.

Когда гр. Толстой был министром народного просвещения, он уничтожил университетский устав 60-х годов и ввел новый университетский устав, в котором также проявилась значительная реакционность. Так, по новому университетскому уставу была совершенно уничтожена некоторая автономность профессоров и совет профессоров университета в значительной степени подпал под административное влияние попечителей округа и министра. Это крупное преобразование было также крайне неудачно и также в значительной степени способствовало различным университетским волнениям, которые мы пережили в последнее десятилетие и которые мы переживаем в полном размере и в настоящее время.

Но за то с другой стороны, гр. Толстой, или вернее, при гр. Толстом не проводилась та крайне ограниченная националистическая политика, которая особенно усиленно и близоруко проводится в настоящее время. Она проводилась теми лицами, теми министрами, которые заменили его.

Так, например, гр. Толстой никогда не впадал в крайности ни в отношении преследования евреев, ни в отношении преследования поляков и вообще инородцев.

Далее, он вообще имел авторитет, а поэтому все части, ему подчиненные, находились в большем или меньшем порядке.

{273} Замечательно также и то, что против нового университетского устава, проведенного гр. Толстым, весьма протестовал Константин Петрович Победоносцев, который, несмотря на то, что он был консерватор, был человек культурный и понимал, что университет без университетской свободы не есть университет и не может дать никаких благотворных результатов.

В конце концов, несмотря на то, что гр. Толстой был несомненно крупною личностью, он своею деятельностью, как министра народного просвещения, так и министра внутренних дел - конечно, принес гораздо больше вреда, нежели пользы.

Среди его заместителей - Иван Николаевич Дурново, еще будучи товарищем гр. Толстого, играл, как товарищ его, довольно видную роль, именно в том смысле, что это был человек, умевший улаживать всякие неприятности, срезывать, если можно так выразиться, углы. Он был назначен товарищем министра внутренних дел еще при графе Игнатьеве, когда последний был министром внутренних дел. Взят же он был товарищем прямо с поста Екатеринославского губернатора, а ранее этого он был Черниговским губернским предводителем дворянства.

Иван Николаевич Дурново кончил курс в корпусе; был артиллерийским офицером, а затем мелкопоместным помещиком Черниговской губернии. Вследствие своего добродушного характера, умения ладить с лицами, быть весьма приятным и своей довольно импозантной фигуры, - благодаря всем этим, более или менее, качествам, но качествам все таки не положительным для государственного человека, а скорее отрицательным, - он был приятным предводителем дворянства, и приятным губернатором, и приятным товарищем министра внутренних дел; но человек он был не культурный, не умный, скоре ограниченный; человек хлебосольный, милый и очень хитрый; у него была именно хохлацкая, малороссийская хитрость. Женат он был на очень милой, красивой даме - Леокадии Александровне, которая жива до настоящего времени (Иван Николаевич Дурново много лет тому назад уже умер.). Леокадия Александровна была дочерью смотрительницы какого-то воспитательного заведения в Петербурге; была она женщина очень хорошая, но с куриным умом.