Операция «Оверлорд». Как был открыт второй фронт

И тем не менее, решающую роль в производстве танков в годы войны сыграли Соединенные Штаты. Рассел Вейгли, выдающийся американский исследователь проблем армии США во время войны, детально осветил неудачу стремления творцов технической политики сочетать цели — использование концентрированной мощи на поле боя со средствами: в принципе это танк «Шерман». В отличие от немцев, изготовивших 24 630 танков, и англичан, изготовивших 24 843 танка к концу 1944 года, американцы произвели ошеломляющее количество — 88 410 танков, из которых 25 600 были поставлены англичанам. В подавляющем большинстве это были «Шерманы», впервые сошедшие с конвейера в 1942 году и ставшие основой бронетанковых сил союзников в операциях 1944–1945 годов. Из общего числа танков, использованных англичанами в Нормандии, две трети составляли «Шерманы», и одну треть английские танки, главным образом «Кромвели» (7-я бронетанковая дивизия) и «Черчилли» (79-я дивизия и отдельные бронетанковые бригады). «Шерман» была надежная машина, очень удобная для технического обслуживания, долговечность ее гусениц в пять раз превышала эксплуатационный ресурс гусениц немецких танков. Вес танка составлял 33 тонны по сравнению с 43 тоннами «Пантеры» и 56 тоннами «Тигра». Скорость «Шермана» при движении по пересеченной местности отражала американскую приверженность доктрине быстротечных операций бронетанковых сил. «Шерман» обладал двумя важными преимуществами над его немецкими оппонентами: большая скорость разворота башни для поражения цели и более высокая скорострельность. В то же время у «Шермана» было два очень серьезных недостатка: во-первых, легкая воспламеняемость, из-за чего солдаты на поле боя прозвали его «спиртовкой для разогревания пищи». Это явилось следствием скорее конструктивных особенностей и слабой брони, чем излишнего количества боеприпасов, загружаемых в башню экипажами, как с раздражением объясняло военное министерство США в ответ на первые жалобы. Второй недостаток, более важный, — слабые тактико-технические показатели. Снаряд 75-мм пушки имел начальную скорость 2050 футов в секунду против 2900 футов в секунду у английского 17-фунтового орудия и 3340 футов в секунду у немецкого 88-мм орудия. На дистанции в 200 ярдов бронебойная сила английского орудия почти в три раза превышала аналогичные возможности 75-мм пушки. «Тигр» мог поразить «Шермана» на дистанции в 4000 ярдов, в то время как американский танк вообще не был в состоянии пробить лобовую броню «Тигра». Даже когда на «Шермане» было установлено 76-мм орудие, он был вынужден идти на сближение с «Тигром» до 300 ярдов, чтобы иметь шанс его подбить. «Немецкие танки T-V и T-VI не только выдерживают большее число попаданий в них, — мрачно отмечалось в одном оперативно-исследовательском докладе штаба верховного главнокомандующего союзными экспедиционными силами в 1944 году, — но и значительно реже загораются при попаданиях». Даже легкий немецкий танк T-IV, который составлял почти половину танкового парка танковой дивизии, был вооружен 75-мм пушкой, снаряд которой имел начальную скорость на 20 процентов выше, чем у 75-мм пушки на «Шермане». Первая пробивала броню в 92 мм с расстояния до 500 ярдов, в то время как пушка на «Шермане» — только в 68 мм на такой же дистанции.

Военное министерство США не могло оправдываться неосведомленностью относительно достижений противника в области полевой артиллерии. Еще в мае 1942 года майор Джаррет из управления артиллерийско-технического снабжения армии перевез через Атлантику захваченное 88-мм орудие в качестве «приложения» к своему рапорту, в котором подчеркивались потенциальные возможности немецкой пушки. Существовало много различных причин тому, почему американцам не удалось сразу же внести улучшения в свой «Шерман». Конструкторы почти все свои надежды возлагали на выпуск совершенно нового танка взамен существовавшего. Их огромные усилия были сосредоточены на новой модели, названной Т-20, разработка которой растянулась на три года с семью испытаниями, но только 120 машин попали на фронт к концу войны. Компания «Дженерал электрик» трудилась над созданием другой машины под названием Т-23. Как писал полковник Росс, «не может быть никакого оправдания крайнему невежеству в танковой тактике в целом и в танковых операциях в Европе в частности, которое побудило предпринять нерешительную попытку создать достойного преемника «Шерману», в то время как простой ответ заключался в создании лучшего орудия, что было во много раз проще создания нового танка». [167] Тут, несомненно, сказалось шовинистическое противодействие в США идее копирования немецкой 88-мм пушки или, более реально, английского орудия с 17-фунтовым снарядом. С первых дней войны на конструкции танков сказались ошибочные взгляды генерала Лесли Макнейра, главного строителя американской армии во второй мировой войне. Он считал, что танковые дивизии будут использованы главным образом для развития успеха атак и преследования противника и что танкам редко придется сражаться против других танков. Он стал жертвой того же самого заблуждения, которое лежало в основе создания линейного крейсера адмиралами более раннего поколения. Такой корабль был более быстроходным, но имел более тонкую броню, а когда дело дошло до войны на море, то обнаружилось, что скорость почти теряла смысл, если не была обеспечена необходимая выживаемость корабля.

Прежде всего в высшем руководстве вооруженными силами США существовало убеждение, что союзные армии обладали таким огромным численным превосходством в танках, что можно было примириться с наличием некоторых технических несовершенств. Однако когда командир танка «Шерман» иди даже танковый взвод или батальон «Шерманов» сталкивались с вражескими танками, броню которых американские танковые пушки не пробивали, численное превосходство становилось несущественным. Опасения и осторожность танковых экипажей были вполне обоснованными. Они знали, что, если танк получит попадание, он почти наверняка загорится. Они также знали, что, как показывает статистика, в загоревшемся танке только 50 процентов личного состава остается в живых. Как писал Брэдли, «эта готовность израсходовать «Шерманы» доставляла небольшое утешение экипажам, которые были вынуждены вместе с машинами израсходовать самих себя». [168]

Если технические детали, о которых говорилось выше, тщательно отрабатывались в ходе кампании, то это делалось потому, что ни одна неудача союзников на европейском поле сражения не имела более серьезных последствий, чем нехватка танков с адекватным вооружением и броневой защитой. Никакое оружие, и прежде всего танк, взятое обособленно, не является ни хорошим, ни плохим. О нем можно судить только при сопоставлении с тем вражеским оружием, которому оно будет противостоять. Здесь уже приводилось достаточно примеров столкновений немецкого и союзных танков, в которых немецкий танк уничтожал четыре, пять и даже больше танков, прежде чем сам оказывался выведенным из строя. Отсутствие у союзников ясного понимания того факта, что на каждое появление у противника нового поколения оружия нужно оперативно давать свой ответ, и бездействие генеральных штабов в отношении вооружения танков более мощной пушкой дорого обошлись западным союзникам. Даже огромные потери «Шерманов» не смогли привести к исправлению этого положения. Однако знание слабостей своего собственного танка ослабляло уверенность союзных частей каждый раз, когда танки встречались с танками.

На протяжении всей войны английские власти изо всех сил старались пресечь любые попытки публичного обсуждения недостатков своих танков, хотя они были хорошо известны во всей английской армии. Член парламента от лейбористской партии Ричард Стоукс, который сам храбро сражался в первую мировую войну, был точно занозой в теле правительства, когда вопрос касался конструкций танков; такой же занозой он являлся в вопросах стратегических бомбардировок, доктрины «безоговорочной капитуляции» и в других сомнительных военных вопросах. Стоукс тщательно ознакомился со всеми тактико-техническими характеристиками английских и немецких танков — толщиной брони, относительной начальной скоростью снаряда и т. д.