Монтесума

Покидая Потончан, Кортес не преминул расспросить короля Табаско и его союзников о причинах их враждебности, проявленной в этот раз, притом что Грихальва был принят хорошо. Ему ответили, что майя, и особенно люди из Чамиотоиа, строго упрекали их в пассивности и даже трусости в связи с предыдущей экспедицией, и что в этом случае их призывал к сопротивлению один из переводчиков майя, сбежавший перед сражением. К тому же, но свидетельству Гомары, побежденные индейцы объясняют, что в случае с Грихальвой речь шла только о товарообмене, на что они сами охотно шли. Но когда они снова увидели корабли, притом в гораздо большем количестве, они подумали, что новые люди возвращаются, чтобы забрать у них все, и это им не поправилось. Отсюда — возникновение союза и сражение.

Очень возможно, что мешики внесли свой вклад в создание этого союза, но постарались ничем его не выдать. Побежденные майя ни разу не обмолвились о причастности мешиков к их сопротивлению. Если только не назвали их в числе прочих участников коалиции. В одном, однако, можно быть уверенным: Монтесума и его сторонники постарались о том, чтобы другие сражались вместо них.

БОГИ ПОСЕЛЯЮТСЯ В АНАУАКЕ

Под вечер 20 апреля, в Святой четверг, флотилия заходит в бухту Сан-Хуан д’Улуа. Сразу же две большие лодки направляются к флагманскому кораблю. Индейцы поднимаются на борт корабля, где их принимает Кортес. Поскольку они говорят на языке науатль, а Агул ар этого языка не знает, то понять их невозможно. Позднее выяснится, что они посланы губернатором провинции Куэтлакстлан господином Тентлилли, чтобы узнать о намерениях путешественников: захотят они остановиться или отправятся дальше. Кортес благодарит индейцев за их визит, угощает их едой и питьем, дарит им кое-какие украшения и'вообще старается подбодрить своих гостей. Затем он объявляет о своем намерении повидать Тентлилли. Посланцы едят с некоторым недоверием, но вино им, по-видимому, нравится. Они просят еды и питья для своего вождя, и откланиваются. На следующий день, в Святую пятницу, испанцы выходят на берег. Они строят укрепленный лагерь, устанавливают алтарь и размещают артиллерию.

Сведения ацтеков об излагаемых нами событиях, позаимствованные через десятки лет у информаторов, ие являющихся их очевидцами, сильно расходятся. Они противоречат одно другому и часто являются совершенно невероятными. Получив информацию о прибытии испанцев, Монтесума посылает к ним Тлильанкалкви, чтобы узнать, не собираются ли они посетить Мехико — для того чтобы иметь возможность подготовить для них дорогу и вообще принять их достойным образом. Или, по де Саагуиу, он призывает к себе пять послов и дает им напутствие: «Идите, не

задерживайтесь! Поклонитесь нашему господу и скажите ему: “Нас прислал твой наместник Мотекусома, а вот то, что он передает тебе в дар, поскольку ты вернулся к своему очагу, в Мехико”. Именно эти послы навещают Кортеса на борту его корабля в день его прибытия в Святой четверг. Если верить этой версии информаторов де Саагупа, то послы одевают адмирала, говоря при этом: «Сеньор, надень на себя одежды, которые ты носил раньше, когда находился среди нас как наш Бог и наш король». Затем они предлагают Кортесу другие части наряда, но тот находит их слишком невзрачными и велит заковать послов в кандалы. Чтобы их запугать, он приказывает дать пушечный залн. «И тогда послы испугались до смерти, голова у них закружилась, все закачалось у них перед глазами, они упали на землю, лежали так и ничего не могли понять». Испанцы поднимают их, дают им вина и немного еды. Наконец Кортес бросает им вызов: «У мешиков репутация храбрецов, которые могут биться один против десяти, и даже против двадцати. Вот оружие. Завтра мы сразимся». Послы отказываются, ссылаясь на то, что император послал их только приветствовать сеньора, и им никак нельзя ослушаться императора Монтесуму. Затем они поспешно покидают корабль и убегают.

В Chronique X прием выглядит значительно лучше. Испанцы поглощают жареных индеек и прочую принесенную для них снедь, а затем Тлильанкалкви сообщает Кортесу, что Монтесума будет счастлив его видеть и отдать ему свой троп и что он будет оказывать ему почести как богу.

Этот отрывок из де Саагупа показывает, как различные темы легенды могут развиваться при опоре даже на малую часть правды. Два индейца действительно побывали на борту испанского корабля. Берег находился под постоянным наблюдением, и за всеми маневрами испанцев тщательно следили туземцы. Однако портрет Кортеса столь же нереалистичен, как если бы он был выполнен ацтекским скульптором.

Здесь капитан предстает кем угодно, но только не дипломатом. А ведь это па самом деле доминирующая черта его

$1ернатый 3jueu

характера. Все, что нужно ацтекским рассказчикам — это показать контраст между сильными и грубыми завоевателями и невинными индейцами. Конечно, реальный Кортес обычно не упускает возможность внушить потенциальному противнику спасительный страх, например, демонстрируя эффективность своего оружия, но делает он это гораздо тоньше, чем эго здесь описано. Кандалы — это, конечно, чистейшая выдумка. Кандалы, сравнимые с приспособлением, применяемым месоамериканцами для того, чтобы затруднить движения рабов или пленных — палка за спиной, продетая иод руками, и веревка, — по гораздо более прочные, произвели сильное впечатление на индейцев, особенно тогда, когда они в результате своего поражения, были тысячами обращены в рабство. Поэтому они фигурируют здесь, и их можно будет обнаружить также и в описании первой встречи с Монтесу мой. Конечно, история с кандалами придумана, но в ней содержится весьма прозрачный намек на то, что уже самые первые контакты с европейцами означали рабство для коренного населения Месоамерики.

Испанцы представлены как грозные люди; с индейской стороны не видно ничего кроме отвратительного страха, униженности и трусости. Эго говорит о том, что информаторы — не мешики.

Действительно, де Саагуи записал свои версии именно в Тлателолько. И конечно, если тлателольки и сражались до конца против захватчиков, они не забыли свою обиду на могущественных соседей.

В рассказе сгущены краски и в том, что касается поведения Монтесумы. Мы увидим, что тон императора и его послов оказывается гораздо более гордым. Конечно, его голова занята мыслями о возвращении Кецалькоатля. Но доказательств присутствия бога пока пет.

Итак, в Святую пятницу Кортес оказывается командиром важного плацдарма на территории ацтеков. Приходит окрестное население, и очень скоро индейцы и испанцы пускаются в нескончаемые товарообменные операции. Кортес запретил принимать золото, чтобы не демонстрировать излишнюю жадность.

На Пасху Тентлилли и Куитлалышток приходят из Ку- этлакстлана, расположенного в сорока километрах южнее. Вместе с ними — четыре тысячи человек и достаточное количество провизии. Они приветствуют Кортеса но принятому обычаю — прикоснувшись к земле, подобрав немного песка и поднеся его к губам. Потом они окуривают его благовониями и делают себе ритуальное кровопускание в его честь. Кортес обнимает их. Затем они предлагают подарки: съестное и украшения. Именно здесь должна происходить сцена одевания конкистадора, который в свою очередь предлагает Тентлилли облачиться в рубаху из голландского полотна и в бархатную рясу и подвязать эту одежду золотым поясом.

Если полагаться на информацию де Саагуна, то одежды, которые Монтесума доверил своим послам для вручения Кортесу, составляют как бы четыре комплекта, которые могли бы принадлежать: Кецалькоатлю в образе бога конца Толлана, Тецкатлипоке, Тлалоку и Кецалькоатлю в ипостаси бога ветра. Получается как бы две пары: два бога ноч- пых-лунных-земных — Тецкатлипока и Тлалок, и два бога светлых, дневных — Кецалькоатль в качестве утреннего светила и Кецалькоатль конца Толлана. Стоит заметить, что этот Кецалькоатль на закате, «близкий к земле», чрезвычайно напоминает Тлалока. Что же касается отраженного в черном зеркале послеполуденного солнца, то оно имеет сходство с Дымящимся (черным) Зеркалом.