Божьи генералы 2

Нокс был очень занят своим служением, но также не забывал и о личной жизни. В 1553 году, хотя об этом практически нигде и не говорится, он предложил руку и сердце дочери миссис Боуз, Мэрджори. Однако мистер Боуз был не очень доволен кандидатурой Нокса и не дал своего согласия на брак. Нокс с уважением отнесся к решению мистера Боуза. Он остался обрученным с Мэрджори, отложив бракосочетание на некоторое время. В то время Нокс жил в Лондоне и периодически совершал путешествия в свои церкви в Бервике, Ньюкасле и близлежащих городах. Такая ситуация способствовала тому, что многие стали обращаться в протестантизм.

В первой половине 1553 года жизнь Нокса представлялась исключительно в радужных тонах. В Англии у него было несколько влиятельных врагов-католиков, но это не особенно беспокоило Нокса - его служение процветало. Роль странствующего проповедника позволяла ему успешно распространять протестантское учение. Во время своих проповедей он продолжал крушить пустые традиции и даже пошел еще дальше, назвав имена тех, кого считал предателями. Несмотря на то, что Нокс еще не мог жениться, его личная жизнь, в свете обручения с Мэрджори, выглядела многообещающей.

Однако события того года вскоре принесли чудовищное опустошение старой доброй Англии. Реакция Нокса на произошедшее настолько очернила его репутацию, что будущие королевы испытывали отвращение, слыша одно лишь его имя.

6 июля умер король Генри VIII. Нокс сразу же почувствовал повисшее в воздухе напряжение — он знал, что позиции протестантов в Англии были еще очень непрочны из-за недостатка проповедников и частых ошибок в учении. Нокс прилюдно произнес пророческие слова об уничтожении английского движения протестантов.

К концу месяца на престол взошла королева Мэри Тюдор. Являясь убежденной католичкой, она немедленно стала отменять все протестантские реформы, проведенные ее отцом. Изменения наступили очень быстро. К ноябрю парламент аннулировал все протестантские законы и провозгласил католицизм национальной религией. Протестантов поставили в известность, что до 20 декабря они должны перейти в лоно католической церкви, те, кто не сделает этого, будут считаться еретиками.

В скором времени Нокс увидел во всей этой ситуации угрозу собственной жизни. Его враги попытались схватить одного из помощников, который вез письма Мэрджори и миссис Бо- уз. В письмах они надеялись обнаружить информацию, послужившую бы им поводом для ареста и казни реформатора.

Из-за творившегося кругом вероломства сторонники Нокса умоляли его покинуть Англию. В своем письме к Мэрджори и миссис Боуз Нокс писал, что его братья "своими увещеваниями и слезами вынудили его подчиниться".26 Поступив мудро, но против своего желания, он в январе 1554 года покинул Англию и оказался во французском городе Дьеп. Позже Нокс написал, что был не до конца уверен в том, следовало ли ему покидать Англию, поскольку "никогда он не мог умереть с большей честью".27 Не желая привлекать ненужных подозрений, Мэрджори и миссис Боуз остались в Англии, однако условились с Ноксом вести регулярную переписку. До сих пор семью Боузов защищали имевшиеся у них привилегии. После бегства Нокса руководство католической церкви посчитало, что теперь оно может спокойно править в Англии, и продолжило творить свои ужасные злодеяния.

Нокс оказался прав в своем пророчестве об уничтожении протестантизма. Королева Мэри в феврале 1555 года вынесла первое распоряжение о казни протестантского переводчика Библии Джона Роджерса. Во время ее страшного правления было казнено более трехсот человек, включая автора первой версии "Книги общих молитв" Томаса Крэнмера. В своих попытках восстановить католицизм королева пролила так много крови, что ее стали называть Кровавая Мэри.28

Пребывавший в безопасности Нокс был подобен "боевому коню, выведенному из битвы". Он очень тяжело перенес свое расставание с Англией и однажды написал о своем единственном успокоении: "Я молюсь о том, чтобы снова получить возможность ринуться в бой".29

Под конец своего месячного пребывания в Дьепе Нокс уже не мог спокойно сидеть на одном месте. Он совершил путешествие в Швейцарию, где встретился с Хайнрихом Буллинге- ром, известным и решительным лидером Реформации. Одним из вопросов, которые хотел задать ему Нокс, звучал так: "Обязан ли я подчиняться законам монархии, которая навязывает идолопоклонство?" Однако Буллингер не смог дать ему удовлетворительный ответ.

Недовольный, Нокс в скором времени снова вернулся в Дьеп, написав протестантам, оставшимся в Англии, ободряющее письмо, где рассказал о том, что услышал в Швейцарии. Вне всякого сомнения, Нокс чрезвычайно переживал за своих английских последователей, непрестанно молясь и думая о них и, возможно, о своем возвращении.

В конце лета 1554 года Нокс сидел на берегу пролива Ла- Манш, глядя в сторону английского берега, где в то время процветало идолопоклонство. Он думал о том, как сильно нуждались в нем оставшиеся там люди, как много из них умирало мученической смертью и как ему не хватало Мэрджори и миссис Боуз - и все это из-за королевы.

Нокс больше не мог сдерживать внутри себя горячую ненависть к ереси. Он сел и написал "Добросовестное увещевание, обращенное к исповедующим Божью истину в Англии". На тот момент это было его самое длинное и самое резкое письмо. Фактически оно призывало к кровопролитию! Нокс атаковал католических епископов, назвав их "садовниками дьявола", и священников, наградив их эпитетом "слепые нечестивцы", также заявил, что все они достойны смерти. Нокс раскрыл лицемерие королевского двора, написав, что ранее придворные единогласно считали Мэри "ублюдком, рожденным от кровосмешения, которая никогда не буде править в Англии"; теперь же они подобострастно преклоняются перед ней.

Нокс даже не пытался сдерживать свой гнев, написав, что если бы Кровавая Мэри была убита еще до того, как стала королевой, то царившей сейчас жестокости в Англии просто бы не было. Он писал: "Иезавель, эта проклятая идолопоклонница, проливала кровь пророков... но я считаю, что она не воздвигла во всем Израиле и половины тех виселиц, которые злобная Мэри поставила в одном только Лондоне". Свою рукопись Нокс закончил ужасной молитвой от имени Англии: "Не отсрочивай Своей мести, Господи, но позволь смерти с жадностью пожрать их; пусть земля поглотит всех этих нечестивцев, отправив прямиком в ад. Ибо они неисправимы, страх и почтение к Твоему святому имени отсутствует в их сердцах".30

Написав еще несколько строк, Нокс запечатал письмо и отправил его в Англию, зная, что оно будет напечатано и распространено по всему королевству.

Не имея прихожан, которым бы он мог читать проповеди, а также лишенный возможности участвовать в революции, Нокс вынужден был отправиться в Швейцарию. Во время своего изгнания он испытывал потребность еще в одном важном элементе, которого так не хватало в его жизни. Убедившись, что письмо благополучно покинуло Дьеп, Нокс прямиком направился в Женеву, где планировал встретиться с Жаном Кальвином. Именно там осенью 1554 года два реформатора наконец- таки встретились.

Несмотря на то, что они боролись за одно общее дело, методы борьбы Кальвина и Нокса существенно отличались. Кальвин был методичным мыслителем, исключительно умным исследователем и спорщиком, который своими безукоризненными знаниями лишал врагов дара речи. Нокс же был смутьяном, предпочитающим не говорить, а действовать, воином, который своей страстной преданностью истине заставлял замолчать противников. Я бы назвал Нокса "Кальвин с мечом".

Кальвин восхищался смелостью Нокса, хоть и принимал его несколько небрежно. Вы можете представить себе отношение человека, обладающего прекрасными интеллектуальными способностями, к простому и грубоватому Ноксу. Нокс совершал то, о чем Кальвин, может быть, даже и не мечтал; Кальвин же обладал знаниями, которые так сильно стремился обрести Нокс, надеясь успешно применить их в деле Реформации у себя на родине. Преданность общему делу сделала двух реформаторов хорошими друзьями.