Неизвестные солдаты. Сражения на внешнем фронте блокады Ленинграда

Командующий 54-й армией генерал-лейтенант А. В. Сухомлин оперативно выполнил это требование. Он сосредоточил большую часть сил на участке прорыва. Однако неудача первого дня и затяжные бои второго дня сыграли отрицательную роль. Противник за это время сумел усилить свою главную группировку. 17 февраля разведка 54-й армии зафиксировала появление на передовой подразделений 227-й пехотной дивизии, ранее находившейся на киришском плацдарме, и 96-й дивизии, действовавшей в районе Синявина. К концу февраля перед армией оборонялась уже не одна, а четыре дивизии, в том числе 96-я и 121-я пехотные дивизии, снятые с синявинского направления [473]. 55-я армия, наступая в западном направлении, также имела некоторый успех. Однако противник ввел в бой новые силы. С 13 февраля против армии, кроме 250-й пехотной дивизии, начали действовать основные силы дивизии СС «Полицай» и полк 215-й пехотной дивизии, переброшенный на этот участок фронта из-под Урицка, 24-я пехотная дивизия и полк 212-й дивизии, прибывший из района Чудово, отдельные части 11-й, 21-й, 227-й пехотных дивизий, снятые с синявинских позиций [474]. Появление новых вражеских частей говорило о том, что момент внезапности исчерпан, период сохранения превосходства в силах советских войск закончился. Наступление 54-й армии захлебнулось на рубеже речки Лезно, по западному берегу которого проходил сильно отсеченный рубеж немецкой обороны, прикрывавший выход к Шапкам и Тосно.

После 16 февраля армия уже не могла организовать ни одной успешной атаки, пехота прочно приросла к земле. 22 февраля, когда не оставалось никакого сомнения в том, что наступление не имеет реальных перспектив для успешного развития, командующий фронтом генерал армии К. А. Мерецков рекомендовал командарму прочно закрепиться на достигнутых рубежах.

Не увенчались успехом и попытки дальнейшего наступления в полосе 55-й армии Ленинградского фронта. Немцы и здесь успели усилить группировку за счет переброски сил с других направлений. К концу февраля войска армии расширили прорыв до 14 км по фронту и 5 в глубину.

В результате ударов двух армий, которые в целом не выполнили поставленную перед ними задачу, синявинская группировка противника оказалась ослабленной на пять дивизий и не могла наступать с целью восстановления блокады Ленинграда. Перебрасывая части и соединения с полосы действий 55-й и 54-й армий, вражеское командование сильно ослабило свою синявинскую группировку. Этим воспользовалось командование Ленинградского и Волховского фронтов, начав наступление 67-й и 2-й ударной армиями. 12 февраля они перешли в наступление. «Русские непрерывно атаковали высоты и опорные пункты в Поселке № 7 и Городке. Они обстреливали их из всех видов артиллерии. Они бросали на них танковые полки. Волна за волной налетала авиация и забрасывала эти позиции бомбами. Но все напрасно… Ударная группа Хюнера держала самый уязвимый северо-восточный край Синявинских холмов. Его саперы и мотоотряд 61-й пехотной дивизии подвергались особенно яростным атакам, но ни разу не уступили русским. Справа и слева от них с такой же яростью сражались две другие восточнопрусские пехотные дивизии, 1 и 11-я, а с ними стрелки 28-й силезской егерской дивизии. Смертельный рукопашный бой на развалинах церкви в Синявино — один из самых жестоких за всю войну. Все попытки русских совершить прорыв к Мге и Синявино разбивались об эту „восточнопрусскую фалангу“… Торфяное болото у Синявино было усеяно телами погибших» [475].

Советские армии нанесли серьезное поражение 21-й и 28-й пехотным дивизиям немцев и 18 февраля вышли в район Арбузова, выровняв линию фронта западнее Синявино, и срезали выступ обороны противника, наиболее близко подходивший к Шлиссельбургу [476]. Однако уничтожить мгинско-синявинскую группировку противника советским войскам не удалось. Главной причиной тому было упорное вражеское сопротивление. Основным недочетом наступления явилось то, что наступающие армии действовали порознь и распыляли силы. Таким образом, уже 17 февраля наступательные бои на синявинском направлении стали затухать. Враг, маневрируя живой силой по фронту и в глубину, создавал превосходство на том или ином участке фронта, и советские войска при попытках возобновить наступление каждый раз наталкивались на упорное сопротивление и губительный артиллерийско-минометный огонь. Командующие фронтами и армиями, участвующие в этом сражении, не смогли добиться согласованности действий войск, умелым маневрированием создавать преимущество перед врагом на направлениях главного удара. Пехота наступала на пулеметы противника, не имея достаточного огневого и танкового прикрытия. Учитывая большие потери советских войск, 27 февраля Ставка ВГК направила директиву командующим Ленинградским и Волховским фронтами, а также представителям Ставки К. Е. Ворошилову и Г. К. Жукову, в которой говорилось: «Проведенные операции Ленинградского и Волховского фронтов не дали ожидаемых результатов. Основным недочетом наступательных операций Ленинградского и Волховского фронтов явилось то, что 67-я и 2-я ударная армии действовали порознь, и каждая на своем участке обязывалась прорывать сильно укрепленную полосу противника, что привело к распылению сил и средств, к бесцельным большим жертвам в живой силе и технике. С этими недочетами необходимо покончить.

Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Наступление 55-й и 67-й армий Ленинградского фронта, 2-й ударной и 54-й армий Волховского фронта прекратить.

2. Войскам Ленинградского и Волховского фронтов закрепиться на занимаемых рубежах, вести активную разведку с целью выявления слабых мест противника».

В середине марта Ленинградский и Волховский фронты предприняли попытку перейти в наступление, но она тоже оказалась безрезультатной. Линия обороны противника была прорвана в полосе 8-й армии на фронте в 7 км. За три дня войскам удалось продвинуться вперед от 3 до 4 км. Подвижный отряд в составе 191-го полка 64-й гвардейской стрелковой дивизии и танкового батальона 122-й танковой бригады под командованием майора Рудько прорвался к железной дороге Мга — Кириши восточнее платформы Турышкино. Но немцы, почувствовав опасность, подтянули резервы: два полка 11-й пехотной дивизии, полностью 21, 121-ю пехотные дивизии [477]. Они сумели отбить атаки. Командованием фронта 1 апреля были введены в сражение из резерва 14-я стрелковая дивизия и 1-я отдельная стрелковая бригада, которые вместе с 64-й гвардейской стрелковой дивизией должны были овладеть карбусельским узлом сопротивления врага и этим создать условия для развития наступления всей ударной группировки 8-й армии. Однако возросшее сопротивление немецких войск преодолеть не удалось. Началась распутица, которая опять загнала советские войска в болото. В этих условиях командование Волховского фронта приняло решение прекратить наступление [478]. Войскам была поставлена задача закрепиться на занимаемых рубежах, создав глубоко эшелонированную оборону. Что касается немцев, то с помощью гражданского населения оккупированных территорий они за две зимы и лето сумели построить в своем тылу хорошие дороги, которые позволяли им быстро, за считанные часы перебрасывать резервы на наиболее опасные участки фронта. Слаженно, грамотно работали штабы 18-й армии и дивизий вермахта. Они умело распределяли силы, своевременно проводили перегруппировку войск, планировали и руководили контрударами, которые наносили большой урон советским войскам. Очень хорошо действовала немецкая разведка, в том числе и агентурная.

«В кольце блокады, существовавшем вокруг Ленинграда, был пробит проход шириной примерно 10 км. Попытки противника расширить его успеха не имели благодаря исключительно упорному сопротивлению немецких войск» [479], — писал генерал-майор фон Бутлар.