Морская политика России 80-х годов XIX века

А спустя месяц отряд существовал уже только номинально, так как «Дмитрий Донской» с ноября по декабрь ремонтировался в Тулоне, «Сивуч» получил приказание следовать по назначению, «Забияка» же, с изношенными котлами, стал готовиться к переходу на ремонт в Черное море, на что Турция дала свое согласие.

Однако военные приготовления Афин нарастали, и 16/28 января 1886 года А.И. Нелидов, информированный консулом в Канее (Ханья), Л.А. Нягой, сообщил в Петербург о посылаемых на Крит греческих волонтерах. На острове ждали прибытия в бухту Суда итальянской и английской эскадр, поэтому и консул, и посол считали желательным появление там Средиземноморского отряда, при условии сохранения им «полной независимости» [620].

К тому времени И.А. Шестаков распорядился поторопить возвращавшиеся с Тихого океана клипера «Разбойник» и «Наездник», практически отменив собственное приказание об осмотре ими Зондских островов, Н.И. Казнаков же получил предписание «следить за движениями греческого флота», по его мнению, почти неисполнимое из-за отсутствия в большинстве портов Греции агентов, а на кораблях — постоянных лоцманов, хорошо знакомых с многочисленными островами и проливами Архипелага. В рапорте от 4 февраля 1886 года адмирал высказал мысль об их необходимости, «в том предположении, что мы будем держать здесь эскадру, деятельность которой во время войны нашей с Турциею могла бы быть крайне важною, так как служила бы отвлечением большого количества турецких морских сил от Черного моря и работала бы как раз на том пути, по которому турки получают свои войска, главный контингент коих идет из Малой Азии (Смирны и др. портов), и снабжение» [621]. Пока же командующий отрядом констатировал, что не в состоянии уследить за переходившими от острова к острову греческими судами.

После вторичного предъявления Афинам 12/24 января коллективной ноты держав о разоружении и столкновения по этому поводу английского посланника Г. Румбольда с премьером Т. Делияннисом обстановка стала тревожной. Англичане стягивали к берегам Греции свои корабли и готовились силой заставить греков отказаться от их территориальных притязаний и распустить войска. Посоветовавшись с Е.К. Бюцовым, считавшим появление российского отряда у Крита несвоевременным, Н.И. Казнаков решил перейти в Смирну (Измир), где он мог получать телеграфные депеши.

Тем временем, в Петербурге обсуждали предложенную Лондоном совместную морскую демонстрацию. И.А. Шестаков находил повторение того, что происходило в 1880 году у Дульциньо нежелательным и «предложил согласиться с англичанами… но, так как к миру на море склонен и Бисмарк, то стараться из второстепенных морских государств образовать особый охранительный союз, который, устраняя действия на море, вместе с тем наблюдал бы за англичанами… При этом я советовал склонить турок не высылать судов в Архипелаг… Наши силы ничтожны, и нужно подумать, как скрыть это ничтожество, не сходя совсем с поля действия. Можно наблюдать за нейтральным Корфу» [622].

Карта Эгейского моря, Архипелага и острова Крит

Н.К. Гирс же полагал, что присутствие наших судов в Эгейском море не должно иметь того враждебного характера против греков, которого (так! — Авт.) принимает Англия» [623].

Управляющий Морским министерством склонялся к мысли задержать отряд Н.И. Казнакова в Смирне. Узнав об этом, Н.К.Гирс испросил высочайшее разрешение направить его в Суду, где находились эскадры держав, а затем «в один из ближайших к Пирею портов, соединенных телеграфом с Афинами, как например в Сиру» [624].

В Суде Н.И. Казнаков должен был войти в сношение с адмиралами, уклоняясь при этом от совместных акций и объяснений по поводу своих намерений. Дальнейшие его действия обуславливались соглашением с Е.К. Бюцовым. На основании этих положений была составлена инструкция командующему отрядом, изложенная в письме Н.М. Чихачева от 24 января 1886 года.

Указывая на готовность Англии и Италии силой «не допускать греческий флот до военных действий», начальник ГМШ в соответствии с пожеланиями Н.К. Гирса предписал Н.И. Казнакову, дождавшись известий о прибытии в Архипелаг германского броненосца, отправиться в Суду и заявить, что ему «поручено заботиться о предупреждении военных действий на море», уклоняясь от «объяснений относительно способов, коих Вы намерены держаться… так и от всякого вооруженного действия совместно с другими эскадрами. Относительно же действий миролюбивых, — гласила инструкция, — старайтесь, насколько возможно, достигнуть соглашения с начальниками эскадр австрийской и германской» [625].

Далее Н.М. Чихачев разъяснял, что «правительство наше не имеет по настоящее время намерения вступать в какие бы то ни было военные действия, а желает лишь произвести нравственное давление на греческий народ, чтобы оградить его от увлечений и от опасности, угрожающей ему со стороны европейских морских держав и Турции». Н.И. Казнаков должен был выбрать «район весьма ограниченный, не удаляясь от Афин» и находиться в готовности «по первому приказанию перейти с фрегатом в Пирей». Последнее требование вызывалось опасениями за жизнь греческой королевской семьи в случае беспорядков в Афинах.

Письмо было отправлено с лейтенантом А.А. Эбергардом, выехавшим из Петербурга 24 января. 28 января он отплыл из Одессы на пароходе РОПиТ «Лазарев» и вскоре вручил пакет Н.И. Казнакову в Смирне. 4 февраля адмирал покинул порт с «Дмитрием Донским» и «Пластуном», а 7 февраля вошел в Судскую бухту, где «застал английскую эскадру адмирала, лорда Джона Хея, итальянскую эскадру вице-адмирала Мартини и австрийскую коммодора барона Шпауна». Кроме того, в бухте стояли четыре турецких корабля адмирала Хусейна-паши. После установленных визитов адмиралам и генерал-губернатору Савассу-паше, Н.И. Казнаков узнал от Л.А. Няги, что часть жителей Крита ожидала его прихода «чтобы возмутители спокойствия не имели возможности указывать на отсутствие русских в этой демонстрации как на глухую… поддержку греков в их затеях на острове, сами же коноводы ждали нашего прибытия для того, чтобы явиться ко всем адмиралам с депутацией, которая намеревалась поднести письменную петицию о присоединении острова к Греции». В ответ командующий отрядом «просил его объявить, что я… не приму никакой депутации и никаких заявлений» [626].

На следующий день Д. Хэй сообщил Н.И. Казнакову, что исполняя предписание своего правительства не допускать нападения греков на турецкую территорию и корабли, он намерен препятствовать появлению греческого флота у Крита, вплоть до применения силы, с чем согласны и другие адмиралы. Вполне разделяя взгляд Д. Хэя, Н.И. Казнаков, после консультаций с бароном Шпауном и командиром пришедшего в Суду 9 февраля германского броненосного фрегата «Фридрих Карл», капитаном Штемпелем, ответил ему, тем не менее, что оставляет за собой свободу действий. В те же дни командующий отрядом узнал от Шпауна о выдвинутом англичанами и принятом Веной предложении блокировать греческий флот. Получив соответствующее известие из Лондона в Петербурге постарались занять неопределенную позицию. 12 февраля Н.К. Гирс уведомил И.А. Шестакова, что Александр III «выразил желание, чтобы контр-адмирал Казнаков вошел в сношения с командирами иностранных эскадр, но чтобы при этом он не становился под начальство кого-либо из них» [627].

Составленную в ГМШ на основании письма Н.К. Гирса инструкцию Н.М. Чихачев 14 февраля препроводил в Министерство иностранных дел для передачи Н.И. Казнакову через Е.К. Бюцова.