Операции германо-турецких сил. 1914—1918 гг.

Командующий английскими морскими силами Средиземного моря адмирал Берклей-Милн получил 27 июля от адмиралтейства из Лондона известия о напряженном политическом положении; телеграмма от 29 июля о «близкой опасности войны» заставила его стянуть свои силы к Мальте и пополнить запасы угля и снабжения.

На следующий день он получил известие, что Италия, по-видимому, останется нейтральной и что он не должен уделять серьезного внимания австрийскому флоту до выяснения поведения Австрии. На английские средиземноморские силы возлагалась главная задача — оказывать помощь Франции при перевозке ее африканской армии. Для этого Берклей-Милну рекомендовалось занять господствующую позицию на Средиземном море и принять все меры к вступлению в бой с каждым быстроходным германским кораблем (особенно «Гебеном»), который мешал бы переброске войск. Однако при данной обстановке ему предписывалось избегать боевых столкновений с превосходящими неприятельскими силами, исключая случай участия в общем бою совместно с французским флотом. 2 августа адмирал Милн получил на Мальте известие о критической обстановке; сообщалось, что на нейтралитет Италии можно рассчитывать, что с главными силами ему надлежит оставаться на Мальте, выслав 2 линейных крейсера для наблюдения за «Гебеном», а крейсеры и эскадренные миноносцы — для наблюдения за входом в Адриатическое море, местонахождение «Гебена» и «Бреслау» было неизвестно, но предполагалось, что они или в Таренте, или в Мессине. В этот же день английский адмирал получил предписание войти в связь с французским морским командованием. Эту связь не удалось наладить по радио, ввиду чего Милн выслал легкий крейсер «Дублин» в Бизерту с письмом к французскому адмиралу. Этот случай характеризует состояние радиосвязи между англичанами и французами. Совершенно иное мы видим на германской стороне. Сушон до начала войны постоянно переговаривался по радио с австрийским, итальянским и английским морским командованием. «Гебен» часто помогал и постоянно содействовал связи между многими из средиземноморских радиостанций. Несмотря на постоянную помеху со стороны неприятеля, Средиземноморская дивизия и после объявления войны ни разу не теряла радиосвязи с Германией.

3 августа в 20 ч 30 мин Милн получил приказ срочно выслать оба линейных крейсера к Гибралтарскому проливу, чтобы воспрепятствовать «Гебену» покинуть Средиземное море. В этот же вечер он получил известие о начале войны между Францией и Германией. В 17 ч 4 августа пришел приказ: обоим линейным крейсерам принудить «Гебен» к бою в случае атаки последним из французских транспортов. Надо заметить, что упомянутые приказы давались адмиралтейством до объявления войны Германии и до предъявления ультиматума. Вечером 4 августа пришло известие, что Англия предъявила Германии ультиматум, срок которого истекал в полночь; второе сообщение, полученное в тот же день в 19 ч, гласило, что Италия объявила нейтралитет, и согласно условиям декларации ни один корабль воюющих сторон не имел права входить в пределы 6-мильной полосы территориальных вод. Отсюда адмирал Милн сделал вывод, что Мессинский пролив закрыт как для него, так и для Сушона, и последний будет поэтому вынужден следовать на W. В 1 ч 15 мин 5 августа Милн получил предписание открыть военные действия против Германии.

ГЛАВА II

Прорыв в Дарданеллы

Посылка угольных транспортов. Оперативный приказ для похода на Восток. Контрприказ из Берлина. Решение контр-адмирала Сушона. Выход из Мессины. «Глостер» в дозоре. Диспозиция крейсеров адмирала Трубриджа. Ночные события. Бой между «Бреслау» и «Глостером». Дозорный корабль скрывается из виду. Приемка угля у Денузы. Пароход «Генераль» посылается в Смирну. Выход «Гебена» и «Бреслау» в Дарданеллы.

Во время пребывания в Мессине Средиземноморская дивизия имела очень немного сведений о неприятеле, если не считать массы непроверенных известий в прессе, которые были явно преувеличены. Из этих сведений Сушон мог только заключить, что в Адриатическом море имеются неприятельские силы и что оба входа в Мессинский пролив охраняются. Первое более достоверное сведение было получено из Берлина, от Морского генерального штаба: «Английская эскадра в Адриатическом море». Германский консульский агент в Милаццо устно сообщал: «Эскадренные миноносцы — у северного выхода из Мессинского пролива, у Липарских островов». 6 августа в 11 ч из Морского генерального штаба пришло следующее известие: «Министр снял запрещение прохода Мессинским проливом».

Два обстоятельства заставляли Сушона принять меры к обеспечению возможности пополнения запасов топлива в пути: во-первых, уголь, принятый в Мессине, по своему качеству не являлся лучшим для военных кораблей и, во-вторых, вследствие переутомления личного состава и особых условий погрузки с не приспособленных для этой цели торговых судов не удалось заполнить угольных ямин.

Доставка топлива была обеспечена следующими мероприятиями: через доверенное лицо были направлены в определенные места рандеву транспорты с углем (один с 800 т угля к мысу Малеас, второй — к острову Санторин, третий — к Чанаку в Дарданеллах), а пароходу германской восточно-африканской линии «Генераль», вызванному уже 2 августа в Мессину и тотчас же по приходе поступившему в распоряжение Сушона, было приказано следовать в Дарданеллы одновременно с дивизией, но окольными путями.

Для выхода из Мессины адмирал отдал следующий приказ:

«1. С в е д е н и я о противнике — неопределенные. Я считаю, что неприятельские силы находятся в Адриатическом море и что оба выхода из Мессинского пролива охраняются.

2. Н а м е р е н и е — прорваться на Ost и сделать попытку достигнуть Дарданелл.

3. В ы п о л н е н и е — «Гебен» выходит в 17 ч, ход 17 узлов, «Бреслау» следует в расстоянии 5 миль, с наступлением темноты — сближается. Первоначально я попытаюсь произвести впечатление прорыва в Адриатическое море, если это удастся, но ночью внезапно поверну вправо и полным ходом направлюсь к мысу Матапан, чтобы достичь выигрыша во времени и по возможности освободиться от соприкосновения с неприятельским дозором.

4. Угольный транспорт согласно моим приказам будет находиться с 8 августа у мыса Малеас, с 10 августа — один транспорт в 20 милях к S от острова Санторин, второй транспорт — у Чанака.

5. Пароход «Генераль» выходит в 19 час, следует под сицилийским берегом и пытается достичь острова Санторин. В случае захвата неприятелем по возможности доносит об этом по радио. Не получая от меня дальнейших приказаний, запрашивает таковые у яхты «Лорелей» во второй день своего пребывания у острова Санторин, по телеграфному адресу «Бовалор (Bowalor), Константинополь».

Подпись Сушон»

Приказ был отдан 6 августа в 10 ч 30 мин, а в 11 ч пришла телеграмма из Морского генерального штаба от 5 августа с отменой предыдущей директивы: «По причинам политического характера вход в Константинополь в настоящее время еще невозможен».

Таким образом, перед Сушоном стоял ответственнейший вопрос: держаться ли ему, несмотря ни на что, своего намерения войти в Дарданеллы или (что было бы проще всего и соответствовало желанию начальника Морского генерального штаба в Берлине) прорваться в Адриатическое море. Он достаточно хорошо понимал политическое положение и лично знал турецких политиков; поэтому ему казалось вполне вероятным вовлечь Турцию в войну на германской стороне. Он считал, что вход двух германских крейсеров в Дарданеллы поставит Турцию в стесненное положение, которое приведет к нарушению ее нейтралитета и повлечет ее вступление в войну против России и Англии. Для него было ясно, что возможная победа России и Англии равносильна гибели Турции, по крайней мере Европейской Турции. Oн сознавал, что лучшие и светлейшие головы в Турецком кабинете — Талаат и Энвер — чувствуют то же самое. Сушон принял без колебаний окончательное решение ничего не менять в отданном им приказе о прорыве в восточную часть Средиземного моря. Смысл полученной телеграммы подсказывал ему, что позднее можно будет пройти в Константинополь и тем самым распространить военные действия на Ближний Восток и на Черное море. Он стремился как можно дольше не появляться в Адриатике, боясь на все время войны попасть в оковы вероятной пассивности австрийцев. Отдачи первого приказа о прорыве в Константинополь добился у кайзера генерал-адмирал Тирпиц наперекор желанию начальника Морского генерального штаба адмирала Поля. Отмена этого приказа была результатом представлений Министерства иностранных дел. Теоретически возможный прорыв «Гебена» через Гибралтарский пролив не обещал успеха из-за неудовлетворительного состояния его котлов.