Повседневная жизнь армии Александра Македонского

Знать насчитывала несколько тысяч коннозаводчиков, занимавшихся исключительно дрессировкой лошадей, охотой, войной и появлявшихся в своих укрепленных усадьбах лишь на время отпуска со службы. Подобно «равным» среди спартиатов, эти всадники оставляли заботу о снабжении себя всем необходимым мелким землевладельцам, предоставляя им взамен военную и гражданскую защиту. В основном они составляли командный состав войска, tagoi, а также входили в конные отряды во время Азиатского похода. Другие македоняне, разделенные на кланы, племена и округа — земледельцы, животноводы, скотоводы, лесорубы, а также вольные ремесленники из редких населенных пунктов, образовывали пехоту и легкую кавалерию царских войск и становились колонистами новых городов: Филипп в 356 году в области эдонов во Фракии, Александрополя в 340 году в области медов (там же). Что до крепостных, составлявших прочее подвластное население, то из их среды армия получала прислугу и вспомогательные части, господские земли наделялись рабочей силой, а царская администрация имела в них работников, исполнявших тяжелую работу по строительству дорог, рудников и крепостей, по осушению болот. Финансы контролировал царский казначей, одновременно являвшийся главным контролером, dioiketes.Складывались они из доходов с рудников, царских земель, таможенных пошлин и дани. Под началом казначея была целая служебная лестница чиновников. А поскольку Македония находилась в состоянии перманентной войны с весны до осени, начиная с царствования Архелая I (413?—399), постепенно как на исконных землях, так и на завоеванных территориях сложилась целая система баз, цехов, армейских магазинов и арсеналов, располагавшая огромными запасами пищи, формы, оружия и провианта под контролем местных стратегов. Македония Филиппа — это великолепная военная машина, напоминающая, с приличествующими изменениями, другие, более недавние государственные системы, которые мы находим в Северной Европе…

Мнение персов

Итак, с точки зрения как историка, так и этнолога Александр вовсе не был ни богом, ни гением, ни героем. Его многочисленные победы являются прежде всего победами, одержанными при помощи оружия, выкованного ему отцом, или, говоря прежде всего о людях, то были победы военачальников, инженеров, снабженцев, воинов, которых подобрал и выучил Филипп. И если у кого-то остается хоть сколько-то желания продолжать обожествлять Александра (которого, как довелось мне слышать в Тегеране, образованные иранцы называют Малым), следовало бы узнать, что думали о нем персы несколько веков спустя после его похода: «Проклятый Ариман задумал заставить людей утратить Веру и уважение к Закону, для чего он побудил окаянного Искандера, грека, прийти в Иран и принести сюда гнет, войну и разруху. Он явился и предал смерти правителей иранских провинций. Он разграбил и разрушил Царские Врата (Баба-и-Хутайн), столицу. Закон, написанный на шкурах быков золотыми буквами, хранился в столице в крепости для писаний. Но жестокий Ариман подговорил Искандера, и тот сжег книги Закона. Он погубил мудрецов, людей Закона и ученых Ирана. Он посеял вражду и раздор среди знати, пока сам, надломленный, не низвергся в Ад». Так пишет во вступлении автор «Arta Viraf Namak», сочинения, относящегося к прекрасной эпохе Сасанидов, не забывший уничтоженный в огне Персеполь. Да, сомнения нет: кто слишком уж метит в ангелы, кончит скотством. Итак, решение суда однозначно. Мы больше не станем превозносить имя человека, замыслившего забыть своего отца, Филиппа Македонского, после того как в один из январских дней 331 года старый жрец в оазисе Сива провозгласил его сыном бога Амона. Отныне мы будем выступать поборниками исключительно воинов его армии.

Уместный вопрос

А поскольку они-то уж точно не были богами, напоследок мы просто зададимся вопросом: чего они сделали больше — разрушили или создали? Кем были эти люди — заурядными солдафонами, завоевателями или строителями империи?

Глава I

Великая армия

Личный состав

В начале весны 334 года (и почему бы не в день весеннего равноденствия, 21 марта) 32 тысячи пехотинцев и немногим более 5 тысяч всадников сходятся к Амфиполю при впадении Стримона в море. Проходя по двадцать километров в день, три недели спустя они прибывают в Сеет, где грузятся на 160 трирем и примерно 400 грузовых судов и переправляются через Дарданеллы. И когда они соединятся с экспедиционным корпусом Пармениона, посланным Филиппом двумя годами ранее, чтобы захватить плацдарм в Малой Азии, армия будет насчитывать 43 тысячи пехотинцев и 6100 всадников плюс приблизительно 800 конных разведчиков, что в целом, с учетом отставших, составит около 50 тысяч строевых единиц. К тому же постоянно прибывают новые вспомогательные части. Но откуда?

Македоняне

Более двух третей личного состава, то есть весь сок и цвет армии, происходило из Македонии и с Балкан. Остальные принадлежали союзникам-грекам, которых сопровождали лишь 600 лошадей. Командование же испытывало больше доверия к пусть даже половинному военному потенциалу македонян, чем ко всем греческим наемникам, вместе взятым: те сражались скорее по принуждению и в любой момент были готовы повернуть назад. Другая половина войска осталась с Антипатром в Македонии. Так что выкованная покойным царем и проверенная в последних кампаниях, вплоть до Дуная, армия была национальной, шедшей в бой ради захватнических планов Македонии. Первым делом юный правитель, высадившись в Кум-Кале в Малой Азии, вонзил в землю копье, объявляя эту землю своей. А когда во время возмущения в Описе в 324 году он будет поднимать ослабевший моральный дух своих воинов, то скажет недовольным: «Речь я хочу начать со своего отца Филиппа. Ведь Филипп принял вас бесприютными и бедными. Одетые в шкуры, вы пасли в горах жалкие отары, из-за которых были вынуждены отчаянно сражаться с иллирийцами, трибаллами и соседними фракийцами. Вместо шкур Филипп нарядил вас в плащи, спустил вас с гор на равнины… Он присоединил к Македонии большую часть Фракии и, овладев наиболее удобными приморскими областями, раскрыл страну для торговли, а также устранил помехи для разработки рудников. Филипп сделал вас правителями фессалийцев, которые прежде заставляли вас умирать со страху, и, усмирив племя фокейцев, открыл вам широкую и гладкую дорогу в Грецию…» ( Арриан.Анабасис, VII, 9, 2–4). Да, в недавнем прошлом пастухи, боявшиеся высунуть нос с Балкан, ныне они, одетые в доспехи, готовы были командовать всем родом человеческим. Армия вторжения состояла исключительно из македонян, иллирийцев, фригийцев, фракийцев, фессалийцев, соседствующих с Олимпом, словом, включала в себя все народы севера Балканского полуострова между Дунаем и Эгейским морем, доказывая, что как минимум большая часть восточной Европы осознает свое культурное единство перед лицом остальной части полуострова и монархий Африки и Азии.

Для географов и геологов Македония представляет собой совокупность известковых или же кристаллических горных массивов, с которых стекают реки Галиакмон (ныне Альякмон) на юге и Аксий (ныне Вардар) на севере — две полноводные реки, впадающие в залив Термаикос (Салоникийский) чуть западнее современных Салоник. Древние историки пишут, что македоняне, или «жители высокогорной страны», занимают с конца IV века до нашей эры гористую местность, болотистые холмы и равнины, протянувшиеся от озера Преспа, границы современной Албании, на западе, до реки Нестос прямо против острова Фасос на востоке, и от горы Бабуна на севере, между Скопье и Прилепом, до границ Халкидики на юге, обладая плодородными почвами площадью около 2 тысяч квадратных километров. Взрослое мужское население, пригодное к воинской службе, составляло, по утверждению Вульгаты( Диодор, XVII, 17, 3–5) 24 тысячи пехотинцев и 3100 всадников, а если плотность населения, оцененная по данным топонимики и археологии, была аналогична плотности другой области, сравнимой с Македонией, а именно острова Крит в прекрасную эпоху Ренессанса, общая численность населения должна была колебаться в диапазоне между 520 тысячами и 550 тысячами человек. В Македонии сошлись вместе четыре изначальных племени, перегонявших свои отары от долины Галиакмона до склонов Пинда и Олимпа: линкесты, или «люди рыси», на севере (около современных Флорины и Битолы); орестии, или «люди гор», на западе (вокруг современной Кастории и в районе Войона); элимии, или «племя проса», на юге (около Козани, а также Гревены); эмафии, или «люди песка», на юго-востоке (около современной Верии, античной Береи). Это последнее племя, уже в VIII веке до нашей эры известное Гомеру и знаменитое своими лошадьми, в первой половине VII века до нашей эры дало династию правителей, знаменитых Аргеадов, чье имя, возможно, произошло от одного из многих рассыпанных по полуострову Аргосов («Белых») ^[11] . Они-то и основали первое единое царство — (Верхнюю) Македонию. Согласно легенде, пересказанной Геродотом (VIII, 137), первые правители, три «брата», носили имена трех животных: Пердикка — куропатка, Гаван — сова, Аэроп — оса и пасли, соответственно, овец, лошадей и быков. Это говорит о том, насколько, еще в самый разгар классической эпохи, сохранялось здесь в качестве основного занятия населения скотоводство: оно целиком и полностью охватывало эту область, наполовину лесистую, наполовину луговую, хорошо орошаемую, холодную зимой и относительно дождливую летом. Понятно также, что царство жило в условиях клановой организации, с полностью сохраняющимися чертами тотемизма, экзогамии и кочевничества. Три талисмана власти: золотой «солнечный» кубок, тесак, священный хлеб — хранил у себя (начиная с IX века до нашей эры?) клан Пердикки, а затем их поместили в крепости Эги. Это поселение находилось у Палатицы, возле современного города Вергины, в нижнем течении Галиакмона, где и были обнаружены гробницы семейства Филиппа II. Правители, неизменно избираемые посредством одобрительных возгласов вооруженных воинов, скотоводов и земледельцев, обосновались также в Эдессе («городе воды») и в Пелле («камне»).