Японский фронт маршала Сталина

Сочтя сложившуюся на переговорах ситуацию тупиковой, Путятин решился воспользоваться запасным вариантом. В 1855 г. он подписал Симодский трактат, по которому устанавливалось, что «границы между Россией и Японией будут проходить между островами Итуруп и Уруп», а Сахалин объявлен «нераздельным между Россией и Японией» [485]. В результате к Японии отходили острова Хабомаи, Шикотан, Кунашир и Итуруп. Эта уступка была оговорена согласием Японии на торговлю с Россией, которая, однако, и после этого развивалась вяло.

После «революции Мэйдзи» 1868 г. Япония вступила в борьбу за раздел мира. В 1874 г. она напала на остров Тайвань и стала готовиться к войне с Китаем. Одновременно японское правительство добивалось установления границы с Россией на Сахалине по линии 47° северной широты или продажи Японии южной части Сахалина. Хотя эти «предложения» отвергались российским правительством, в обстановке опасности возникновения войны в Европе и приближения очередной войны с Турцией оно искало пути к стабилизации положения России на Дальнем Востоке.

В 1875 г. царское правительство пошло на очередную уступку Японии. По подписанному в Санкт-Петербурге соглашению в обмен на отказ от претензий на Сахалин Япония получила в свое владение все принадлежавшие России Курильские острова вплоть до Камчатки. Хотя договор 1875 г. именуют «обменным», в действительности речь шла не об обмене одной территории на другую, а о сдаче Курил в обмен на формальное признание Японией российских прав на Сахалин, который и так фактически принадлежал России.

Как и продажа в 1867 г. американцам Аляски и Алеутских островов, уступка Японии Курильских островов была серьезной ошибкой царской дипломатии, нанесшей большой ущерб государственным интересам России на Тихом океане. «От обмена Курильских островов на Сахалин, – говорил один из царских дипломатов, – Россия не только не получила выгод, но наоборот, попала впросак, потому что, если Япония устроит сильный порт на каком-нибудь из Курильских островов и тем пресечет сообщение Охотского моря с Японским, Россия потеряет выход в Тихий океан и очутится как бы в сетях. Напротив, если бы она продолжала владеть Курильскими островами, Тихий океан был бы для нее всегда открыт» [486].

Принципиальные изменения в вопросе о государственной принадлежности Сахалина и Курильских островов внесла русско-японская война 1904–1905 гг. Уже сам факт вероломного нападения Японии на Россию являлся грубейшим нарушением положений Симодского трактата, в котором провозглашался «постоянный мир и искренняя дружба между Россией и Японией». Воспользовавшись поражением России в войне, Япония отторгла южную часть Сахалина, причем по 50° северной широты, а не по 47°, как этого добивалась Япония до подписания Петербургского трактата 1875 г. При этом важное значение имело то, что с заключением Портсмутского договора было прекращено действие «обменного» соглашения 1875 г., ибо отторжение южной части Сахалина привело к утрате смысла и содержания этого соглашения. По инициативе японской стороны в приложении к протоколам Портсмутского договора было включено условие о том, что все торговые договоры Японии с Россией аннулируются. Тем самым аннулировались Симодский трактат о торговле и границах 1855 г., по которому Япония получила южную часть Курил, а также так называемый «обменный» договор 1875 г. и заключенный в 1895 г. трактат о торговле и мореплавании. Это было оговорено в приложении к договору № 10.

Таким образом, отторгнув в свою пользу Южный Сахалин, японское правительство лишилось юридического права владеть Курильскими островами. В отсутствии какого бы то ни было нового соглашения о принадлежности Курил Япония владела ими только де-факто.

Портсмутский договор также был грубо нарушен Японией, когда она осуществила в 1918–1925 гг. интервенцию против Советской России, оккупировав Приморье, Приамурье, часть Забайкалья и Северный Сахалин. Оккупация северной части Сахалина продолжалась до 1925 г., то есть еще три года после вывода японских войск с территории российского Дальнего Востока и Сибири.

К моменту заключения 20 января 1925 г. Конвенции об основных принципах взаимоотношений между СССР и Японией не существовало какого-либо действующего двустороннего соглашения, определявшего принадлежность Курильских островов. Советское правительство, вынужденно согласившись подтвердить действенность Портсмутского договора, вместе с тем не считало себя связанным теми положениями этого договора, в которых говорилось об уступке Японии Южного Сахалина. Чтобы подчеркнуть это, советское правительство при подписании Конвенции огласило специальную декларацию, в которой была сделана оговорка о том, что «признание действительности Портсмутского договора от 5 сентября 1905 г. никаким образом не означает, что правительство Союза разделяет с бывшим царским правительством политическую ответственность за заключение указанного договора» [487]. Конвенция не затрагивала вопроса о территориальном размежевании СССР и Японии. Потому для советского правительства вопрос о принадлежности Южного Сахалина и Курильских островов оставался открытым.

Немаловажное значение для безопасности СССР имело и то, что в 30-е годы подготовка Японии к войне против СССР проводилась не только на территории Маньчжурии и Кореи, но и на Южном Сахалине и Курильских островах. По японским планам размещенные на этих территориях войска должны были участвовать в захвате Северного Сахалина, Приморья и Камчатки. Во время хасанских (1938) и халхингольских (1939) событий эти войска находились в повышенной боевой готовности. Все это учитывалось при принятии решения вернуть эти территории в состав Советского Союза.

Итак, факты истории свидетельствуют о том, что после отторжения в свою пользу южной половины Сахалина Япония уже не обладала законными правами на Курильские острова. Россия, а затем Советский Союз имели серьезные основания потребовать возвращения этих островов. Причем это укладывалось в рамки положений англо-американской Атлантической хартии от 14 августа 1941 г., к которой 24 сентября 1941 г. присоединилось и правительство СССР. Текст Атлантической декларации гласил:

«Президент США Рузвельт и премьер-министр Черчилль, представляющий правительство Ее Величества в Объединенном Королевстве, после совместного обсуждения сочли целесообразным обнародовать следующие принципы национальной политики своих стран – принципы, на которых они основывают свои надежды на лучшее будущее для мира:

1. США и Великобритания не стремятся к территориальным или другим приобретениям.

2. Они не согласятся ни на какие территориальные изменения, не находящиеся в согласии со свободно выраженным желанием заинтересованных народов».

В декларации правительства СССР отмечалось: «…Советское правительство, имея в виду, что практическое применение указанных выше принципов неизбежно должно будет сообразовываться с обстоятельствами, нуждами и историческими особенностями той или другой страны, считает необходимым заявить, что последовательное осуществление этих принципов обеспечит им самую энергичную поддержку со стороны Советского правительства и народов Советского Союза» [488]. Выдвигая обоснованные претензии на Курильские острова, советское правительство стремилось не к «территориальным приобретениям» за счет чужих земель, а к восстановлению прав на территории, которые ранее принадлежали России и в силу указанных выше обстоятельств оказались под японским управлением.

Не противоречили предложения об изъятии из-под юрисдикции Японии Курильских островов и положениям Каирской декларации США, Китая и Великобритании от 3 декабря 1943 г., в которой со всей определенностью указывалось: «Япония будет… изгнана со всех других территорий, которые она захватила при помощи силы и в результате своей алчности» [489]. Курильские острова в полной мере подходили к этой формулировке, ибо именно в результате развязанной Японией русско-японской войны Россия была вынуждена как проигравшая сторона согласиться на уступку не только Южного Сахалина, но и фактически Курильских островов. Едва ли кто сможет отрицать, что эти территории Япония получила именно «в результате своей алчности».