Солнце встает над селом Дзауга (СИ)

-Немножко осталось на виске. Нужно намочить, тогда отойдет. А так – не отходит.

-Не отходит… - он усмехнулся и закусил губу, - Я так и знал, - глаза его печально и задумчиво заблестели, - Скажи, Вадик, как будет по-армянски «любовь»?

Вадик покачал головой.

-Заткнись, Габарай. Что ты несешь, псих херов?!

Тимур обессилено опустил тяжелые веки и стиснул зубы, как будто стараясь закупорить пробоину в своем мужестве.

-Я, кажется, подыхаю, Хачик… Можешь кое-что сделать для меня?

-Да.

-Сгоняй… позвони пацанам… скажи, что она нашлась, что все в порядке… - дыхание его становилось все тяжелей и обрывистей, лицо бледнело прямо на глазах. Вадик пристально вглядывался ему в глаза.

-Габарай, ты нормально себя чувствуешь?

-Да… - он с трудом, рывком опустил запрокинутую голову и через силу улыбнулся, - Что, хреново выгляжу, да? Ничего, фуфло это все, - он хлопнул его по плечу, - Давай, вали! Мне не нужны тут сестры милосердия и все в этом вонючем роде…

Вадик заметил, как пальцы его судорожно цеплялись за стену.

-Да тебе же дурно, идиот ты! Что ты мне тут чешешь?

Тимур повернулся к нему спиной, жадно припав лицом к холодной поверхности.

-Я в порядке, клянусь… Здесь так жарко… и душно в этой поганой больнице… Где тут окно, мать его?...

Габарай оттолкнулся от угла и, шатаясь, зигзагами доковылял до узкого окошка.

-Открыть? – спросил Хачик.

-Валяй…

Вадик вытащил задвижки и толкнул рамы наружу. На них тут же повеяло утренней прохладой и шумом ливня.

-Так лучше?

-Гораздо, - Тимур облокотился о подоконник, - Благодарю. Вы так любезны, сэр.

Он подставил лицо под струи дождя, и вода стала, как бутафорские слезы, скатываться со щек на  вздрагивающие губы.

   6.

Кристина долго нерешительно топталась, гладя, как врач покрывает таинственными письменами линованные листы, подклеивает их в пухлые тома, пробегает глазами по написанному, копошится в недосягаемых шифровках диагнозов, откладывает их в сторону, раскрывает новые растрепанные карты…

-Добрый день, - наконец вставила она между историей болезни и рецептом, - Я бы хотела поинтересоваться о здоровье Габараевой.

-Габараевой? – врач приподняла брови и как-то странно посмотрела на Кристину поверх очков.

-Да. Алины Габараевой. Мне сказали, что она на этом этаже.

-Сейчас состояние стабильное, но… тяжелое, - женщина вздохнула, - Стабильно-тяжелое. У девочки очень крепкое сердце, и благодаря этому она все еще жива. Но я бы не стала давать никаких гарантий. Вы родственница?

-Да… Нет… - Кристина замялась, - Вообще-то я… невеста ее брата. Хотелось бы ее проведать.

-Ах, вот как! – врач кашлянула и тут же решительно отодвинула от себя магические бумаги, - Присядьте, пожалуйста.

Кристина села за стол напротив нее.

-Значит, невеста того самого… - она озадаченно потерла кончиками пальцев лоб.

-Вы можете говорить мне все прямо. Я не родственница. Что, есть какие-то осложнения?

-Видите ли… Над этим ребенком жестоко поиздевались какие-то изверги. У нее чудовищные травмы. Фактически, если она выживет, то останется инвалидом. Но этот парень… Сейчас всех больше волнует он…

-А что с ним?

-Такая неустойчивая психика… Ему нужна квалифицированная помощь. Мне кажется, он… Как бы это доступно выразиться… Просто помешался.

Кристина встала.

-Можно их видеть? В какой они палате?

Врач посмотрела на нее с сочувствием и недоумением. Как на душевнобольную.

-Вы раньше приходили?

-Нет.

-Оно и понятно… - женщина сняла очки, и устало провела рукой по глазам, сразу из могущественного доктора превратившись в земную, пожилую, нездоровую женщину, - Эти последние три дня… У нас тут такое творится! Я не встречала подобного за сорок лет практики. Просто ледовое побоище.

Кристина испуганно смотрела на нее.

-Должно быть, он очень сильно любил эту девочку… Я никогда еще такого не видела. Он сумасшедший.

-Можно туда пройти?

-Думаю, лучше не стоит.

-Почему? Туда не пускают?

Врач вздохнула и снова обреченно надела очки.

-Присядь, детка.

Кристина послушно, как школьница села обратно.

-В эту палату никто не заходит кроме персонала. Ни одна душа. Врачи, и те побаиваются.

-А что такое?

-Он сидит там над ней, как паук над добычей уже почти трое суток. Безвылазно. Не ест, не пьет. И никого к ней не подпускает. Когда приехала мать, он ее просто вышиб оттуда. Отца – и того хуже… Потом пришла целая делегация: какие-то однокурсницы, друзья, еще кто-то… Кошмар, что было! С ним никто не может ничего сделать. Он как натуральный зомби.

Кристина вздрогнула.

-Боже…

-Да. Кто только ни пытался. Ты имеешь на него какое-нибудь влияние?

-Не знаю.

-Я тоже несколько раз старалась с ним поговорить. И как врач, и как мать… Бесполезно. По-моему, если она умрет, то его закопают вместе с ней.

-Господи Боже! – прошептала Кристина.

-Ох, - врач сокрушенно покачала головой, - Бедные дети! Просто сердце кровью обливается. Кто-то совершил такое зло!

Кристина героически встала.

-Я пойду к нему.

-Пойдешь? – женщина с сомнением посмотрела на нее, - Ну, не знаю.… Хотя… Если тебе так дорог этот мальчик… Пойди, попытайся. Помоги ему. Если не боишься.

Кристина набрала побольше воздуха в легкие, как перед смертельным трюком.

-Дайте мне халат.

-Возьмешь в ординаторской.

Врач вышла вместе с ней из кабинета.

-Вон. Прямо по коридору и налево, - она указала рукой, - Последняя дверь. Удачи, милая.