Запорожцы — русские рыцари. История запорожского войска

На берегу протоки Подпильной, напротив внутреннего коша, находилась речная торговая пристань. Туда приходили не только казацкие чайки, но и греческие, и турецкие морские суда. Они из Днепра шли в протоку Павлюк, а оттуда — в протоку Подпильную. Естественно, что морским судам с большой осадкой делать это было непросто.

В 1755 г. переводчик Семенов, состоявший при Никитинской заставе на Днепре, направил в Киев «Проект о приставании морских судов при Никитинской заставе», в котором говорилось: «Суда, которые приплывают из Белого (т. е. Мраморного) моря с вином, деревянным маслом, хлопчатою бумагою и разною бакалиею, так же и из стоящих по берегам Черного моря разных городов, т. е. из Варны, Месемврии, Кили, Очакова и прочих мест, приплыв в Очаков, следуют вверх по реке Днепру, а проплыв Днепром, не доходя Каменного Затона, против Никитинской заставы, не больше как 4 версты, оставляют большой стержень Днепра и поворачивают на левую руку, где тек прежде Днепр, который ныне засыпан песком. В полую воду, до 20-го, много до 30 июня оные суда ходить могут: они плывут Днепром, означенною повороткою, верст шесть, потом, вступя в речку Подпильную, плывут до Сичи верст девять, пристают против Новосичеснкого ретраншемента, повыше Сичи, и спешат торгом своим всеми мерами, потому что ежели пробудут до июля, то за мелью не могут выйти на большой Днепр. А ежели они пристанут в Никитинскую заставу, то страху им от меля не будет никакого и могут все лето торговать безопасно». [229]

В 1734 г. запорожцев насчитывалось 7268 человек, а лет чез пять их было уже 13 тысяч. Быт казаков значительно изменился: большинство уже имели жен. Однако женатые казаки не пользовались ни правом голоса на раде, ни правом избрания на должности и были обязаны выплачивать в сечную казну «дымовое», своего рода налог с семьи. Полноправные же, то есть холостые запорожцы жили либо в Сечи, либо поселками по паланкам (в зимовниках). Паланками управляли выборные полковники и старшина (есаул и писарь). Поскольку в мирное время запорожцы занимались в основном рыбным промыслом, охотой, скотоводством и торговлей, то паланки застраивались так сильно, что в них насчитывалось до 16 церквей.

Запорожцам было разрешено управляться своей выборной старшиной, которая непосредственно была подчинена главнокомандующему русскими войсками в Малороссии.

Запорожцы приняли активное участие в русско-турецкой войне 1735–1739 гг. Однако из политических и тактических соображений русское командование разделило запорожское войско на несколько отрядов, приданных различным русским корпусам.

Осенью 1735 г. генерал-лейтенант Леонтьев с 40-тысячным войском двинулся в Крым, но, не дойдя десяти дневных переходов до Перекопа, приказал вернуться на зимние квартиры.

В походе было потеряно около 9 тысяч человек и столько же лошадей. Подавляющее большинство потерь было небоевыми — болезни, голод и т. п. Генерал-лейтенант Леонтьев был предан военному суду, но сумел оправдаться.

Наученный горьким опытом Миних, планируя кампанию 1736 года, первым делом вызвал к себе в ставку Царицынку запорожского кошевого атамана Милашевича и других «знатных казаков». Фельдмаршал спрашивал их о численности войска. Запорожцы отвечали, что войско их ежедневно прибывает и убывает, и поэтому о числе его подлинно показать никак нельзя, надеются, однако, собрать до 7 тысяч человек, хорошо вооруженных, но не все будут на конях. На вопрос, когда, по их мнению, удобнее идти в крымский поход, запорожцы отвечали: армия должна выступить в поход 10 апреля от реки Орели, потому что в это время в степи он недавних снегов и дождей воды достаточно, трава везде в полном росту и неприятелем сожжена быть не может. В Крыму нынешним летом был урожай, значит, и там армия в хлебе нуждаться не будет. Ногайцы против регулярного войска не устоят, и русская армия беспрепятственно войдет в Крым, перекопские укрепления остановить ее не смогут.

20 апреля 1736 г. Миних выступил из Царицынки с армией численностью около 54 тысяч человек. Войска были разделены на пять колонн.

В армии Миниха были как запорожские, так и малороссийские (гетманские) казаки. О них Миних писал императрице: «В прежние времена гетманские казаки могли выставлять в поле до 100 000 человек; в 1733 году число служащих убавлено до 30 000 и в нынешнем году до 20 000, из которых теперь 16 000 человек наряжены в крымский поход; им велено в начале апреля быть у Царицынки в полном числе, но мы уже прошли 300 верст от Царицынки, а козаков гетманских при армии только 12 730 человек, и половина их на телегах едут, и отчасти плохолюдны, отчасти худоконны, большую часть их мы принуждены возить с собою, как мышей, которые напрасно только хлеб едят. Напротив того, запорожцы из того же народа, беглые из той же Украйны, на каждого человека по 2 и по 3 хороших лошади имеют, сами люди добрые и бодрые, хорошо вооруженные; с 3 или 4 тысячами таких людей можно было бы разбить весь гетманский корпус».

На сей раз русские войска штурмом овладели Перекопом и вторглись в степной Крым. Впереди армии шли донские и запорожские казаки. Именно они первыми ворвались в город Козлов.

Отсутствие провианта постоянно губило русские армии, от Голицына до Леонтьева. Но сейчас, благодаря казакам, Миних имел основание написать Анне Иоанновне: «Ныне армия ни в чем недостатка не имеет и вся на коште неприятельском содержаться будет, что во время военных операций великим авантажем служит; по пословице, мы успели свою лошадь к неприятельским яслям привязать».

Вскоре были взяты Бахчисарай и Акмечеть. В июле 1736 г. русская армия вернулась к Перекопу, после чего запорожских и малороссийских казаков отправили домой.

Не менее активно запорожцы участвовали и в кампаниях 1737, 1738 и 1739 годов. Фельдмаршал Миних писал о запорожцах: «Поступками запорожских казаков я очень доволен, все мои предписания они исполняют, жалованием и провиантом удовлетворены, кроме того, получили большую добычу в нынешнюю и прошлогоднюю кампании и потому очень довольны, присылали ко мне депутатов с благодарностию. Хотя они люди дикие, но своевольных теперь между ними немного, и нельзя думать, чтоб они могли затеять что-нибудь противное». [230]

Однако перед походом 1739 года у Миниха возникли определенные сложности с запорожским войском. Орлик, живший в монастыре у Ясс, вновь стал засылать к казакам в Малороссию письма с призывами перейти в турецкое подданство: «Порта, милосердуя над Войском Запорожским, несмотря на то что оно перед нею погрешило, велела меня обнадежить, что она примет Запорожское Войско под свою крепкую охрану, позволит ему всякие промыслы и подтвердит его вольности».

Миних решил действовать с запорожцами как с калмыками или ногайцами — взять заложников и подкупить хана. Он велел находиться при главной квартире пятистам «лучшим запорожцам». В Запорожскую Сечь было отправлено 6150 рублей. Причем велено было четыре тысячи рублей отдать публично всем казакам, а 2150 рублей — кошевому и старшине тайно разделить. Так и было сделано, но вот кошевой Тукала рапортует фельдмаршалу, что казаки, проведав о получении им и старшиной особой суммы, «напали на них нечаянно и жестоко избили с немалым ругательством и бесчестьем и пограбили не только вновь полученные деньги, но и те, которые у них прежде были».

Потом пришел другой рапорт, что Тукала лишен должности и, проболев несколько дней, умер, и на его место выбран Иван Фоминич. «Хотя таковые их, запорожских казаков, поступки, — писал Миних, — весьма непристойные и воле ее величества противны, однако при нынешних обстоятельствах ничем огорчать их нельзя, тем более что новый атаман человек добрый и к службе ревностный». Таким образом, запорожцы остались верны и России, и своим обычаям.

В отличие от запорожцев, некрасовцы в войне 1735–1739 гг. храбро сражались на стороне турок. Русское командование послало на Кубань несколько карательных экспедиций. В 1737 г. в бою с донскими казаками был убит атаман Игнат Некрасов.