Римская диктатура последнего века Республики

О том, насколько значимым оставался для Цезаря союз с Помпеем и Крассом, говорит реакция римского общественного мнения на смерть Юлии — дочери Цезаря и жены Помпея. По сообщению Плутарха, всех охватил страх и смятение, т. к. оказалась разорвана родственная связь, которая поддерживала мир и согласие «в страдающем от раздоров государстве» (Plut. Caes., 23; ср.: Vell., II, 47, 2; Арр. В. С., II, 19).

В целом в условиях политического господства триумвиров римская республиканская система оказалась еще более дезорганизованной. Сенат утратил контроль над политической ситуацией. Решения народного собрания определялись величиной денежных раздач и декларативных обещаний. Выборы должностных лиц осуществлялись в условиях силового давления и подкупа избирателей. Общество, которое длительное время развивалось как милитаризованное и жило по законам команды-подчинения, прочно усвоило военный образ мышления и командный стиль отношений. Нормой политической жизни стали волюнтаризм политиков и социально-политическая апатия масс. Цезарь, безусловно, учитывал сложившуюся ситуацию. Во время консулата он впервые открыто заявил о своей политической позиции. По словам Плутарха, Цезарь, который «давно искал повод», поклялся бороться против «черствости и высокомерия сенаторов» (Plut. Caes., 14). Однако это не означало осознанного стремления Цезаря уничтожить основы римского республиканского строя. Это было проявлением желания подняться над своими политическими соперниками, но в этом смысле и над Республикой.

Во время консулата Цезаря выработалась и его политическая практика. Она сводилась к политическим мерам: дебатам в сенате и обращению к народному собранию. Вместе с тем Цезарь видел, что в сложившейся ситуации ни одна республиканская структура не может считаться подлинной основой власти, в условиях дестабилизации общественной жизни никто не может вести политику разумную и продуманную, если не имеет реальной силы давления на республиканские структуры. Отчетливо понимая это, Цезарь допускал возможность силового решения вопросов и во время консулата: именно таким образом были приняты его аграрные законопроекты, когда Цезарь призвал Помпея и Красса помочь ему «с мечом в руке» (Plut. Caes., 14), и во время его проконсулата в Галлии. Таким образом, постепенно стала складываться идеология и политическая практика авторитарного правления, основанного на реальном влиянии и силе. В этом смысле взгляды Цезаря совпадали с взглядами Цицерона ^{497}. Не случайно в процессе переписки Брут упрекал Цицерона в том, что его политические взгляды способствовали осуществлению политических амбиций Цезаря. Важное влияние на оформление политических установок и политической практики Цезаря оказало наместничество в Галлии. После галльской кампании изменились его возможности: он приобрел денежные и людские резервы.

В целом амплитуда политической деятельности Цезаря в 59— 52 гг. была довольно широкой: он стремился задействовать в своих интересах разнообразные политические силы и элементы. В это время оформились некоторые постоянные правила его политического поведения: реализм политического мышления, четкая установка на достижение собственных политических интересов, что на практике означало осуществление принципа надсословной политики, консолидирующей все римское гражданство вокруг собственной персоны. В это время Цезарь отчетливо заявил о себе как о политическом лидере, способном мобильно и адекватно отвечать на ситуацию. Начиная с 52 г., накаленная политическая обстановка в Риме и выпады его политических противников определили две важнейшие, на первый взгляд взаимоисключающие друг друга задачи, решение которых стало для Цезаря необходимым условием успеха в дальнейшей борьбе за влияние и власть: следовало добиться взаимопонимания и привлечь на свою сторону народное собрание и сенат, а для этого — усилить политическую роль исполнительной власти и противопоставить ее республиканским коллективным органам управления.

Третий этап в оформлении государственно-правового положения и прерогатив Цезаря (52—50 гг.) был для него самым напряженным. В это время в Риме против него оживилась сенатская оппозиция, которую возглавил Помпеи ^{498}. Цезарь вернулся в Италию в январе 49 г. после начала военных действий против Помпея, а 1 апреля прибыл в Рим. Он все еще обладал проконсульским империем, который по закону Габиния был вручен ему до марта 48 г. Но мы не раз уже подчеркивали, что по римской государственно-правовой традиции полномочия проконсульского империя не распространялись на Италию и Рим. Находясь в городе, он действовал как частный человек, а это в соответствии с существовавшими представлениями было узурпацией власти и тиранией. 16 апреля 49 г. Цицерон писал Аттику, что Цезарь «не отвергает, но некоторым образом требует, чтобы его называли тираном — пес iam recusat sed quodam modo postulat ut, quem ad modum est, sic etiam appelletur tyrannus» (Cic. Ad Att., X, 4, 2). Римляне ожидали очередных проскрипций, а возникавшие знамения толковали как предвестие неизбежного «уничтожения старого государственного строя» (Арр. В. С., II, 36; 41; ср.: Plut. Caes., 33). Цезарь стремился развеять эти настроения: по пути в Рим он проявлял милосердие к врагам, пытался установить взаимопонимание с оставшимися в городе сенаторами и постарался как можно скорее удалиться в Испанию (Plut. Caes., 35; Suet. Iul., 34).

Цезарю необходимо было придать своему положению в Риме законный юридический статус. Поскольку избранные на 49 г. консулы были живы, но покинули Рим вместе с Помпеем (Vell., II, 49, 4; Plut. Caes., 34; Арр. В. С., II, 37), провести выборы новых, среди которых предполагал быть и Цезарь, не представлялось возможным. В сложившейся ситуации он мог получить легитимную власть лишь в форме экстраординарной магистратуры. Ввиду этого Цезарь обратился к существовавшей в Римской республике практике назначения диктатора и к относительно недавнему историческому прецеденту — диктатуре Суллы. В августе 49 г. после победы в первой испанской кампании по инициативе Цезаря городской префект Марк Эмилий Лепид заочно организовал предоставление ему диктаторских полномочий (I) ^{499}. Срок полномочий не оговаривался специально. Какая компетенция вменялась Цезарю, также не было специально определено. Кроме того, мы ничего не знаем о назначении начальника конницы. Однако, исходя из фактической продолжительности и предполагаемой компетенции, можно предположить, что I диктатура Цезаря задумывалась как традиционная республиканская чрезвычайная магистратура для проведения консульских выборов на 48 г. ^{500}

На это указывает и отношение самого Цезаря к назначению. По прибытии в Рим он в соответствии с предоставленными ему полномочиями провел консульские выборы, предложив одним из кандидатов самого себя, и после этого отказался от диктатуры. Таким образом, судя по свидетельствам античных историков, I диктатура продолжалась фактически 11 дней (Plut. Caes., 37; Арр. В. С., II, 48) и не выходила за рамки традиционной республиканской чрезвычайной должности, если не считать некоторых процедурных моментов. Аппиан подчеркивал, что избрание проходило без постановления сената и предварительного назначения консула на основе решения народного собрания. Это должно было означать, по-видимому, не только то, что Цезарь получил диктатуру с согласия всего римского народа (Арр. В. С., II, 48), но и то, что его политический статус в Риме получил легитимное закрепление. Плутарх говорил, что Цезаря диктатором назначил сенат (Plut. Caes., 37). Следует думать, Плутарх считал процедуру назначения диктатора в 49 г. традиционной. Отметим, однако, что в возникших обстоятельствах, когда значительная часть сенаторов была с Помпеем (Flor. Ep. bell., II, 13, 78—80), это едва ли могло иметь смысл и значение. Инициатором диктатуры выступил городской префект. Это было необычно, но также продиктовано сложившейся ситуацией: в отсутствие большей части сената и консулов назначение интеррекса представлялось, видимо, нецелесообразным, и префект выступал как бы «исполняющим консульские обязанности». И первому и второму обстоятельству были исторические прецеденты. В этом смысле пример Суллы, который являлся откровенным нарушением республиканских процессуальных норм при назначении диктатора, был особенно важен.