Великое противостояние в космосе (СССР - США)

4. Towards Space Agency for the European Union. Report by Carl Bildt, Jan Perelevade and Lothar Speth to General Director of the European Space Agency. Paris, 2000.

5. Space in Japan. 1966-1967. Tokyo, 1967, pp. 9-10.

6. Decision Maker's Guide to INTERNATIONAL SPACE. 1993 Edition. ANSER Arlington, Virginia, 1993, pр. 137-139.

7. Space Policy, February 1997, vol. 13, No. 1, p. 70.

8. Индия. Перспективы, январь 2000, с. 24.

ГЛАВА 9

ВОЕННЫЙ БАЛАНС ВНЕ ЗЕМЛИ

Космическое пространство в полном смысле слова безгранично, существует вне нас, представителей земной цивилизации, и открыто для любых видов деятельности не только человека, но и других форм жизни, которым под силу познать законы мироздания и обеспечить себе благоприятные условия для пребывания в космосе. Космическая деятельность государств самым непосредственным образом связана с их национальными интересами, с их оценкой ситуации на планете и своего места в истории человечества. Поскольку наиболее "привычным" и нередко приносившим успех более сильной стороне методом реализации национального интереса долгое время была и, к сожалению, нередко до сих пор остается военная сила, то и любое новое достижение науки и техники, любую открывающуюся возможность в политике и экономике высшие государственные руководители рассматривают прежде всего сквозь призму их использования в военной области, как средства принуждения "недружественных" государств и одновременно укрепления военной мощи военно-политических группировок, членами которых они являются.

Мы уже отмечали значительный удельный вес военных замыслов и мотивов, которые можно по праву считать доминирующими в деятельности СССР и США в первое десятилетие космической эры. Рассмотренные нами факты, рекомендации экспертов, заявления президентов и высших военных чинов, касающиеся предпочтительности и превращения космической техники в новый, действенный элемент военного потенциала, в большей степени свидетельствуют о направленности дискуссий того времени, о тех принципах, которыми руководствовались политики и генералы, занятые поисками рационального соотношения военных и гражданских задач в национальной космической программе. Однако реальная опасность для настоящего и будущего человечества на Земле и в космосе исходит не от личных взглядов отдельных лиц, пусть весьма высокопоставленных, на предпочтительные цели и задачи деятельности в космосе. Главное здесь - какая техника уже создана и какие задачи государство намерено решать с ее помощью.

Поэтому вполне естественно желание любого человека узнать о том, в каком состоянии находятся национальные потенциалы космической техники, и прежде всего о том, насколько серьезны намерения правительств использовать их не в интересах мира и сотрудничества, а в агрессивных целях, для обеспечения своих национальных интересов военными средствами. Если говорить о Советском Союзе, то при всей его жесткой антиимпериалистической риторике, касающейся исторического соревнования двух систем на Земле и в космосе, он все-таки в большей степени следовал указанию В.И. Ленина о том, что неразумно и даже преступно поведение той армии, которая не стремится овладеть той техникой, теми приемами вооруженной борьбы, которые имеются или могут быть у неприятеля. Поэтому можно с достаточными на то основаниями утверждать, что Советский Союз в большей степени догонял своих противников в военной области, чем стремился обеспечить себе превосходство. И как бы американские аналитики ни трактовали "в пользу милитаризма и агрессивности" данные о развитии советской космической программы, она все-таки в большей степени ориентировалась на решение широкого комплекса научных и практических задач, а ее военные приоритеты, можно сказать, логически вытекали из совокупных возможностей. И даже столь активно обсуждавшиеся в 1980-х годах планы и достижения Советского Союза в создании противоспутникового оружия, которое было позже запрещено соответствующим советско-американским соглашением, были в большей степени реакцией на явную угрозу со стороны США, чем собственной инициативой советской стороны.

По-иному формировались взгляды американского общества и государства на использование военной силы на суше, на море, в воздухе и в космосе. Завоевав не принадлежавший им континент, выходцы из Европы уделяли особое внимание поискам надежных средств и методов сохранения под своим контролем захваченных территорий и обеспечения таким образом благоприятных условий для строительства "общества равных возможностей" - американской демократии. В общественном сознании американцев взаимодействуют и сосуществуют динамичные целевые установки "фронтьеризма" - стремления к новым рубежам на суше, в Мировом океане, в атмосфере и в космосе, ради реализации которых американское общество готово идти на определенные жертвы, и элементы страха за свою "крепость - Америку", неуверенности в "вечности" своего благополучия. Именно это благополучие, приобретенное прежде всего за счет лишения жизненных благ коренных народов североамериканского континента и народов многих государств планеты они готовы драться, не выбирая средств. Может быть, именно в этом и есть корень той агрессивности многих военно-политических концепций - конкретных практических вариантов реализации базовых положений военной доктрины, предписывавших использование тех или иных элементов военной мощи государства на суше, на море и в воздухе.

"Соображения о реорганизации армии на мирное время", написанные Джорджем Вашингтоном, стали отправной точкой формирования военной доктрины США, которая уточняется и дополняется по сей день с учетом новейших достижений науки и техники, а также меняющихся условий на мировой арене. Вот как определяет военную доктрину известный американский теоретик Д. Смит: "Военная доктрина - это такие концепции и принципы ведения войны, которые получили достаточную поддержку официальных кругов, приняты для изучения в военных школах и находят признание в высших штабах. На основе этой доктрины разрабатываются в каждом отдельном случае конкретные военные планы. Военную доктрину можно было бы определить как сумму взглядов на способы ведения войны, которые господствуют в ту или иную историческую эпоху. В военной доктрине, как и в архитектуре, на смену одним принципам быстро приходят другие. Наступательная и оборонительная доктрины так же часто сменяют друг друга, как старые классические формы в архитектуре сменяют современные. Следует, однако, подчеркнуть, что смена военной доктрины обычно диктуется развитием вооружения и в меньшей степени зависит от общественного мнения"1.

Официальные планы использования космоса в военных целях являются неотъемлемым элементом современной военной доктрины США, на их основе закупаются и передаются в войска космические системы военного назначения, организуется боевая подготовка личного состава, вносятся изменения в организационную структуру вооруженных сил США. Нетрудно проследить логические этапы становления американских концепций морской, воздушной, а затем и космической войны.

Американские военные внимательно изучили труды выдающихся европейских теоретиков военного искусства К. Клаузевица и А. Жомини. На основе их взглядов "были разработаны следующие девять принципов ведения войны, которыми в настоящее время (книга написана в 1955 году. - Г.Х.) руководствуется бEольшая часть американских вооруженных сил: 1) мобильность, или подвижность; 2) цель; 3) наступление; 4) взаимодействие; 5) массирование, или сосредоточение сил; 6) простота; 7) безопасность; 8) внезапность; 9) экономия сил"2. Однако собственно американская военная мысль уделяла особенно много внимания новейшим техническим достижениям, на основе которых формировались новые виды вооруженных сил и вносились изменения в военную доктрину. В конце XIX - начале ХХ веков в США пользовалась большим авторитетом концепция "морской мощи", одним из разработчиков которой был известный военный теоретик контр-адмирал А. Мэхен. Эта концепция оправдывала активное использование США своих военно-морских сил в агрессивных целях.