Тайны седого Урала

А вот интересное сообщение В. П. Яркова, известного деятеля уральской золотопромышленности и писателя:

«На Султанском прииске Рамеевых, расположенном на реке Султанке, правом притоке реки Кизил, во время работ были обнаружены следы древней разработки золотоносных кварцевых жил при помощи каменных орудий. Найдены куски дробленого кварца, а на обнаженных верховой разработкой жилах установлены следы простого соскабливания вкрапленности металлического золота…

На этом же прииске, наряду с коренным, добывалось и россыпное золото. В золотоносном песке были найдены медные или бронзовые орудия, проушный топор, долото и два куска глиняного сосуда. Найденные предметы датируются примерно тысячным годом до новой эры».

По данным Д. Д. Соколова, «…на зауральских приисках бывшего Орского уезда при выборке золотоносного песка были найдены три обломка каменных орудий, поступившие затем в Оренбургский музей. Один из обломков сопровождался черепками глиняной посуды с орнаментом».

Как видим, истоки для возникновения звенящих изобильным золотом легенд и преданий были самые весомые.

Розыски золота русскими на Урале начались сразу же после 1472 года — завоевания князем Федором Пестрым «пермской земли». Но дело оказалось далеко не простым. Золото не давалось. А новые подданные царя, очевидно, не жаждали делиться с пришельцами тайнами его местоположения. Разуверившись, по всей видимости, в доморощенных рудознатцах, Иван III обратился в 1486 году к венгерскому королю Матвею Корвину и австрийскому императору Фридриху III с просьбой прислать мастеров, которые бы умели выискивать золотую и серебряную руду: «…понеже (как писал царь Корвину) в моей земле руда золотая да серебряная есть, да не умеют ее разделити с землею». Уже в 1491 году первые иностранные рудоискатели, «немцы Иван да Виктор», возглавили поисковые работы в Северном Приуралье.

Несмотря на все усилия и помощь иностранцев, золото на Урале не было обнаружено еще на протяжении двухсот пятидесяти лет. Первое же «домашнее» золото в России было получено в начале XVIII века ^{5}, после открытия в Сибири в 1689 году знаменитых Нерчинских месторождений серебряных руд. Промышленную разработку этих месторождений начали в 1704 году. А через десять лет, в 1714 году, любознательный пробовальный мастер первой химической лаборатории России — «Купецкой палатки» — Иван Мокеев, произведя по собственной инициативе пробы доставленных из Нерчинска руд, установил в них значительную примесь золота. И в жарком споре с иностранцем-пробирером доказал техническую возможность его извлечения из исходных руд. В 1719 году Мокеев начал систематическую работу по выделению золота из нерчинских серебряных руд, дав России первое отечественное золото. Одновременно он показал потомкам замечательный пример комплексного использования месторождений минерального сырья. Правда, золота из нерчинских руд извлекали не очень много. С 1719 до 1747 года Мокеев получил всего 1 пуд 5 фунтов (18 килограммов) драгоценного металла.

Но в дальнейшем подвижнический труд Мокеева стал практически не нужен.

Россия получила наконец залежи своего самородного золота. Они нашлись на Урале.

Первооткрывателем российского самородного золота стал крестьянин, раскольник из деревни Шарташ Екатеринбургского ведомства Ерофей Марков. Это произошло 21 мая 1745 года.

Вот как описано знаменательное событие в документе тех лет:

«1745 года мая 21 дня в здешней (Екатеринбургской. — Л.С.) канцелярии главных заводов правления помянутый раскольник Марков объявил и сказал сего же года до Николина или после Николина дня, а подлинно в который не упомнит, едучи он в проезд от той Шарташской к Становской деревне, отъехав версты с три, усмотрел между Становской и Пышминской деревнях дорог наверху земли светлые камушки, подобные хрусталю, и для вынятия их в том месте землю копал глубиною с человека, сыскивая лучшей доброты камней. Только хороших не нашел и между оными нашел плиточку, как кремешок, на которой знак с одной стороны в ноздре как золото и тут же между камешками нашел таких же особливо похожих на золото крупинки три или четыре, а подлинно не упомнит…»

Марков предъявил в Канцелярии «…один камешек, в коем находятся частки, подобные золоту». Конечно же, тот камешек был немедленно опробован. «…В объявленном камешке, по усмотрению Канцелярии, явилось, что в оном подлинно имеется малыми частицами самородное золото…»

От первой находки до первого месторождения еще много воды утекло. И отчаивались, и Маркова чуть жизни не лишили, озлобясь, что золото не сразу в руки далось. Но, по всему, под счастливой звездой родился раскольник Марков, легкий был у него глаз. Именно там, где впервые выкопал он «камешок с частками, подобными золоту», в 1747 году была заложена шахта, давшая начало богатому руднику, известному как Первоначальный. С 1748 года в нем добыли около 340 килограммов драгоценного металла.

Рудник этот поистине оказался первоначальным. В его окрестностях к началу XIX века было выявлено еще около 70 золоторудных мест, почти на каждом из которых были заложены и работали рудники. Постепенно выяснилось, что Марков открыл месторождение мирового класса — уникальное Березовское месторождение, вошедшее в геологические учебники всех стран мира. К 1806 году счет золота, добытого здесь, шел уже на сотни пудов.

Находка Маркова вызвала к жизни золоторудную промышленность России. Поэтому думается, надо привести хотя бы краткие сведения: кто он, откуда, как попал на Урал.

Пожалуй, исчерпывающе о том сказал известный краевед Н. К. Чупин в книге «Географический и статистический словарь Пермской губернии». Книга вышла в 1873 году. В ней при описании Березовского месторождения автор посвятил несколько строк и его первооткрывателю: «…одновременно с Екатеринбургом завелась в 6 верстах к северо-востоку от него довольно людная деревня Шарташ при озере того же имени, населившаяся пришлыми из разных мест внутренней России (преимущественно из Балахны и с р. Керженца) раскольниками, между которыми было много ремесленников и торговых людей. Многие из них переселились вскоре потом в Екатеринбург, что весьма много способствовало его экономическому развитию. В числе первых поселенцев-раскольников был Ерофей Марков из Московского уезда, крестьянин Троице-Сергиевского монастыря, пришедший на Урал в 1724 году (как это видно из переписной книги 1735 года)…» А в книге написано: «1735 года Перепись живущим в Екатеринбурге городе и за городом и в деревнях Варташской и Становской незаписным, с пачпортами и без пачпортов, кои имеют раскол неремесленные, живущие для купечества и работы и в раскол впади в малых летах по наущению родителей своих… В Екатеринбурге… Ерофей Марков, Московского уезда, Вохонской волости с 1724 года… В своем дворе Ерофей Марков сын сказал се он от роду 40 лет у него сестра родная Ксения 20 лет. Родом он Московского уезда, Вохонской волости деревни Демидовы Троице-Сергиева монастыря крестьянин. Здесь живет по данному пашпорту со штапного двора Коломенского полку с 724 г. В раскол впал в малых летах по наущению родителей своих, понеже и родители его в таком же расколе были и в оном расколе в оклад нигде не полажен и за раскол денег не плачивал. А ныне желает в оный раскол в оклад приписаться с сестрою здесь при Екатеринбурге и за раскол платить деньги». Кстати, это немаловажно, что Марков раскольник. Ведь, как свидетельствует Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк, «раскольники были отличными работниками, самыми надежными поставщиками разных припасов, и, особенно, были полезны по части приискания новых руд». Подчеркнем: имение «по части приискания новых руд».

И хотя основной их деятельностью была крестьянская работа, кержак Марков, как и многие его братья по вере, кроме крестьянской работы, пробавлялся еще поиском и продажей «строганцев» и «тумпасов» (так в старину назывались кристаллы горного хрусталя). И в счастливый для России день он отправился набрать кристаллов (видимо, по заказу) для икон Троицкой лавры.