Древние цивилизации Америки

Об испытаниях, выпавших на долю экспедиции, можно судить лишь по одному факту: за сорок дней суда Колумба продвинулись вдоль центральноамериканского побережья от мыса Гондурас на юго-восток всего лишь на 350 км.

Только 14 сентября положение изменилось в лучшую сторону: за одним из мысов берег круто поворачивал на юг, течение стало попутным, а ветер задул в корму. И сильно потрепанные каравеллы вновь резво понеслись по голубым волнам Карибского моря прямо в манящую неизвестностью даль. Адмирал назвал мыс, оказавшийся для него столь счастливым, Грасьяс-а-Дьос («Слава Богу»). С этим именем он и остался навсегда на географической карте.

Как известно, сейчас мыс Грасьяс-а-Дьос является самой северо-восточной точкой современной латиноамериканской страны Никарагуа. По странному стечению обстоятельств единственная длительная стоянка судов Колумба на этом побережье в устье р. Сан-Хуан точно совпадает с крайней юго-восточной точкой никарагуанской территории. Однако здешние земли и их сравнительно бедные обитатели не привлекли внимания великого мореплавателя, и он не оставил о них в своем дневнике каких-либо особых упоминаний. Обуреваемый давней своей мечтой об открытии богатых азиатских царств «Индии» и «Катая» (Китая), адмирал поспешил к берегам Панамы, где, по слухам, у индейцев имелось множество золотых безделушек. Дух стяжательства, ненасытная жажда обогащения были отнюдь не чужды и самым выдающимся умам европейского Средневековья.

Но первый шаг был уже сделан. И по следам великого первооткрывателя двинулись в Новый Свет отряды испанских конкистадоров — искателей наживы.

Первые испанские колонии были основаны на Панамском перешейке. А уже оттуда по суше и вдоль Тихоокеанского побережья по морю конкистадоры начали свои грабительские походы на север — на территорию Коста-Рики и Никарагуа. Местные индейские племена не смогли долго сопротивляться натиску вооруженных до зубов пришельцев, закованных в стальные латы, обладавших огнестрельным оружием и восседавших на странных четырехногих животных — лошадях.

В 1522 году конкистадор Хиль Гонсалес Давила организовал экспедицию из западной Панамы на север, в Никарагуа, с целью разведать, ограбить, а при случае и захватить имевшиеся там индейские земли. Сам Давила шел с сотней пехотинцев и четырьмя всадниками по суше, а вдоль тихоокеанских берегов двигалась небольшая флотилия наспех построенных судов во главе с Андресом Ниньо. Сухопутный отряд с трудом добрался до полуострова Никойя — густо заселенной области на границе Коста-Рики и Никарагуа. Морская группа добралась до обширного залива, названного испанцами заливом Фонсека, в честь могущественного королевского чиновника, обосновавшегося в Панаме.

На полуострове Никойя Давила силой принудил местного вождя (касика) по имени Никойя безвозмездно отдать испанцам все свои золотые вещи и разрешить крещение нескольких тысяч индейцев. Участник этой экспедиции Андрее де Серседа приводит в своих воспоминаниях даже точный список всего награбленного, с указанием имен касиков (вождей), количества золота и пройденных расстояний:

«Касик Никойя живет в 5 лигах (25 км) в глубину суши; здесь было крещено 6063 души и собрано 13 442 песо золота…» Перепуганный индейский вождь поспешил избавиться от опасных пришельцев, сказав им, что далее к северу лежит еще более могущественное и богатое «царство» во главе с касиком Никерагуа ¹². Главный центр этого «царства» или «княжества» находился на перешейке Ривас. И на пути к нему Давила открыл два величайших пресноводных озера Центральной Америки: Никарагуа (площадь 8480 кв. км) и Манагуа (площадь 1500 кв. км). Касик Никерагуа (или Никарао) без боя «уступил» испанцам свои богатства на сумму 18 506 песо золотом и поспешно крестился сам вместе с 917-ю подданными. Казалось, успех был налицо. Весь перешеек и берега озер, включая их многочисленные острова, были густо заселены оседлыми земледельческими племенами, принадлежавшими к языковым группам науа (родственной ацтекам) и чоротега-манге (родственной южномексиканским группам населения). Грабеж этих в общем-то мирных и покладистых людей протекал без особых помех. Общий перечень накопленных сокровищ рос день ото дня: «касик Гурутина (Оротинья), в 5 лигах позади, 713 душ крещеных и 6053 песо золота… Касик Качхен, в 3 лигах позади, 1119 душ крещеных и 3257 песо золота… Касик Коребиси (Коробиси) живет в 4 лигах от Сабанди: 210 душ крещеных и 840 песо золота…» и т. д. и т. п. Так длилось до весны 1523 года.

Внезапно с севера пришло многотысячное войско индейцев и, изрядно потрепав конкистадоров в нескольких стычках, заставило их поспешно отступить на юг, к заливу Никойя.

И здесь Хилю Гонсалесу Давиле крупно повезло. Не успел он разбить свой лагерь, как в голубые воды залива вошла флотилия Андреса Ниньо. Таким образом, вместо изнурительного и долгого сухопутного марша назад в Панаму объединенный отряд последовал к своей опорной базе сравнительно легким морским путем.

В июне 1523 года корабли благополучно прибыли в гавань Панамы. Здесь, в присутствии известного испанского летописца Фернандо де Овьедо, всю добычу рассортировали и большую часть полученных золотых вещей сплавили в слитки, «причем чистого металла оказалось очень мало».

За последующие десятилетия XVI века грозный вал конкисты докатился до самых северных границ Никарагуа. Одно за другим склоняли свои головы перед могуществом испанского короля местные индейские «княжества». Только Москития, «Москитовый берег» — низкая и болотистая равнина вдоль Карибского побережья — не привлекала внимания завоевателей и почти не подвергалась заметным влияниям извне.

Индейские племена Центральной Америки не смогли оказать длительного и успешного сопротивления испанцам. Причем весь парадокс состоит в том, что наиболее сильный отпор конкистадоры получили от наименее развитых племен, живших в горах и лесах центральных и восточных районов Никарагуа. Жестокие колониальные порядки, преследования, насильственная эксплуатация на плантациях и рудниках, голод и неизвестные до тех пор болезни привели в быстрому вымиранию местных индейцев. Подсчитано, что с 1519 по 1650 год было уничтожено до 2/3 всего индейского населения. Сведения о точных его размерах к моменту конкисты крайне противоречивы: испанский летописец Хуан де Торкемада приводит для «провинции Никарагуа» в начале XVI века цифру в 500 тысяч жителей. Современные исследователи склоняются к более умеренным показателям: от 150 до 200 тысяч человек. Тем не менее ясно одно: ужасы и насилия испанского завоевания и последующей колонизации, плюс эпидемия новых болезней за считанные десятилетия поставили местных индейцев на грань почти полного физического уничтожения.

Но вместе с тем именно конкистадоры, католические миссионеры и священники, чиновники колониальной администрации в своих отчетах, письмах, воспоминаниях оставили для нас обширную и ценную информацию об индейских племенах, с которыми они столкнулись в XVI веке, а затем жили бок о бок в течение ряда лет. Начиная с середины XVI века появляются также и пространные труды официальных испанских летописцев и историков, собравших все доступные им сведения о природе Нового Света и его краснокожих обитателях (Овьедо, Эррера, Лас Касас, Гомара, Торкемада и др.).

В XIX веке в изучение Центральной Америки внесли свою лепту многие европейские путешественники и исследователи — ботаники, зоологи, географы, геологи, этнографы и лингвисты. Работы последних были особенно важны: они изучали как ранние словари и грамматики индейцев, составленные католическими миссионерами XVI–XVII веков, так и собственные материалы, собранные среди уцелевших еще окраинных индейских групп. В результате появилась возможность осуществить классификацию индейских языков по группам и по семьям и определить их географические границы. Очень важную роль сыграли здесь и свидетельства ранних испанских авторов — конкистадоров и монахов.