Отавало идет по экватору

Конусы наиболее крупных вулканов архипелага возвышаются над морем на 1700 метров. Другие вулканы еще находятся в процессе рождения. "Исследования дна показали, - сообщал в 1978 году западногерманский журнал "Гео", - что некоторые вулканы не достигли еще поверхности океана. Верхушка одного из них, расположенного к северу от Исабелы, уже возвышается над водой, а глубина достигает в этом месте трех тысяч метров".

Вот почему ученым приходится обновлять географические карты архипелага каждые десять лет.

Зато неизменным остается животный мир островов. На Фернандине морские игуаны, эти живые ископаемые, сохраняют свою отвратительную внешность, какой природа наградила их в незапамятные времена. Сливаясь с поверхностью черных скал, игуаны греются на солнце. Они ничуть не пугаются нашего приближения и бесстрастно взирают на нас, вовсе не стремясь уползти прочь.

- Совсем как домашние собаки, - замечает Густавссон. - Не хватает только, чтобы еще завиляли хвостами...

- Игуаны - чрезвычайно медлительные животные, - рассказывает Карлос Айяла. - Несмотря на свои довольно крупные размеры - а взрослые экземпляры достигают в длину одного метра двадцати сантиметров и весят до десяти килограммов! - они не агрессивны и обладают мирным, спокойным нравом. Живут они на суше колониями, иногда насчитывающими несколько тысяч особей. Рядом с ними сосуществуют колонии бакланов, пингвинов, других водоплавающих птиц, а также тюленей. Как говорится, рядом, на условиях "мирного сосуществования".

Сухопутные игуаны водятся и на континенте. Но те, что обитают на архипелаге, особые, они - эндемики. Окраска галапагосских сухопутных игуан - серая с желтым. Морские - наиболее, пожалуй, типичные обитатели Галапагосов - отличаются от них не только грязно-черным цветом кожи. Эти пресмыкающиеся растительноядны - их зубастые челюсти с одинаковым успехом перемалывают и твердые ветви кустарников, и колючие кактусы. Но в отличие от сухопутных они погружаются в воду и подолгу пасутся на подводных пастбищах, поедая водоросли. В этом одна из причин того, что они живут исключительно среди прибрежных скал и никогда не удаляются от воды.

Морские игуаны хорошо ныряют и плавают, ловко манипулируя длинным, приплюснутым с двух сторон хвостом, а лапы - и передние, и задние, на которых, кстати, есть частичные перепонки, - в это время прижаты к туловищу. Но увидеть их в воде можно не часто. На суше игуаны обычно принимают две позы в зависимости от сигнала своего природного терморегулятора: либо распластываются на нагретых солнцем камнях, чтобы поглотить их тепло, либо приподнимаются на передних лапах и вытягивают шеи, чтобы таким способом охладить туловище и не допустить перегрева. В этом другая причина их обитания в непосредственной близости от воды.

- А пляж тут есть? А купаться тут мы будем? - закидывают Карлоса вопросами два младших Густавссона. Мы со Свеном тоже не прочь еще раз поплавать с маской.

- Купаться? Можно, конечно... - отвечает Карлос. И, подождав, пока ликование достигнет пика, неожиданно делает загадочное лицо и добавляет: - Вот только "тинторерас"...

- Какие еще "тинторерас"?

- Акулы. Правда, сюда они заплывают редко. Возле других островов их больше. На Флореане есть даже Акулий пляж - там они действительно подходят очень близко к берегу. Некоторые рыбаки говорят, что они безобидные. Наверное, шутят, испытывая человека на "прочность духа". Во всяком случае, я не хотел бы встретиться с "тинторерой" с глазу на глаз.

"Тинторера" - океанский "тигр", гроза ныряльщиков... - промелькнуло в сознании. Купаться почему-то расхотелось. Карлос, похоже, только этого и ждал, чтобы продолжить игру:

- Вон там, в дальнем углу залива, есть маленькая бухточка, там можно поплавать с маской. Акулы туда не заходят. Но там вместе с купальщиками часто резвятся морские львы. Туристы пугаются, а напрасно: морские львы всего лишь приглашают поиграть с ними.

'Хотите познакомиться?..' Галапагосский морской лев

После этих слов охота лезть в воду и вовсе пропала.

А морских львов мы в том заливе видели. И не только на берегу. Когда мы возвращались на яхту, Карлос заглушил мотор, и катер закачался на легкой зыби на некотором удалении от берега. И тотчас в десятке метров от нас из воды высунулось несколько любопытствующих усатых морд.

- Вот и они пожаловали, - махнул рукой Карлос. - Приглашают поиграть...

Эволюция живой природы происходила везде, во всех районах мира. Однако Галапагосы, по общему признанию, - это ее настоящая витрина, открытое "окно в прошлое": ни в каком другом месте нельзя с такой ясностью и точностью изучить такие явления, как адаптация животных и растений к окружающей среде и естественный отбор. На архипелаге каприз эволюции произвел на свет морскую игуану и нелетающего баклана - род бакланов, неизвестный на остальной части нашей планеты: эта птица не способна летать и выглядит, по правде говоря, столь же несимпатично, как и морская игуана.

В былые времена предки этой черной с красным птицы прекрасно летали и совершали далекие миграции. Но вот они нашли острова, где было такое обилие рыбы и добывать ее было так легко, что не было нужды летать, а естественные враги отсутствовали. Результат - эндемичный галапагосский баклан, похожий на утку с выщипанными крыльями. Два смешных отростка с торчащими в разные стороны жалкими перышками - такие крылья не позволяют баклану подняться в воздух, зато в воде - а плавает он отменно! - выполняют крайне важную функцию весел и рулей одновременно.

Множество бакланов с атрофированными крыльями обитает на берегах Фернандины, окаймленных мангровыми зарослями и чистой черной лавой. Здесь же вместе с ними уживаются и другие птицы, например пеликаны и цапли, чайки и олуши. Пеликаны и альбатросы тут такие же, как и на континенте; хорошие "летчики", они часто "гостят" на материке, но всегда возвращаются домой, на архипелаг. А вот у олушей, чаек, голубей, зябликов и других птиц, обособившихся от себе подобных, гнездящихся на материке, появилось свое особое "лицо". Многие из них не встречаются больше нигде в мире. Однако при всем том баклан, неспособный летать, из всех случаев, бесспорно, самый чрезвычайный.

Посещение любого из островов порождает множество вопросов. Ну, скажем, как на архипелаге появились фауна и флора? Как различные виды, встречающиеся на островах, пересекли океан? Какие факторы предопределили выживание того или иного вида? Как виды эволюционировали и как они связаны между собой? И так далее, и тому подобное. И если архипелаг можно назвать идеальным полем для исследователей, то, несомненно, и то, что и вопросов перед ними встает тоже немало.

Существует мнение, что фауна и флора архипелага не могли быть изначальными, поскольку сами острова "выросли" из океана в результате извержений подводных вулканов. Предки животных и птиц, населяющих ныне Галапагосы, "прибыли" с континента (по мнению одних ученых - из Центральной, по мнению других - из Южной Америки), то есть прилетели или добрались на стволах деревьев или островках травы, сбрасываемых в океан южноамериканскими реками, особенно после сильных наводнений, или даже на обломках кораблей, потерпевших кораблекрушение. Аналогичным образом достигли архипелага и различные представители флоры. На протяжении тысячелетий они приспосабливались к новым условиям жизни и эволюционировали иначе, нежели их материковые "собратья". Так появились виды животных и растений, единственные в своем роде. Они-то и привлекли внимание ученых, самым выдающимся из которых был Чарлз Роберт Дарвин.

15 сентября 1835 года в укрытой от ветров бухте одного из островов архипелага бросил якорь парусный бриг "Бигль", совершавший кругосветное плавание. Среди пассажиров был двадцатишестилетний английский естествоиспытатель Чарлз Дарвин. Всего шаг отделял в тот момент человечество от одного из важнейших в его истории открытий - теории происхождения видов.