Западные славяне и Киевская Русь в X-XI вв.

317

шан, в то время как в действительности брак этот был заключен в 1039 г.

Ни у кого из исследователей не появлялось сомнения в том, что династический союз между русской и польской княжескими фамилиями и походы русского князя в Ма-зовию — явления, теснейшим образом связанные между собой. В таком случае было бы естественным предполо­жить, что первый поход Ярослава против Маслаоза был предпринят непосредственно после заключения брака между Казимиром и Марией Добронегой, т. е. еще в 1039 г., когда Казимир I больше всего нуждался в во­оруженной помощи русского князя.

В таком случае заключение русско-польского союза и предполагаемый поход 1039 г. следовал бы непосредст­венно за походом на ятвягов 1038 г., о котором упомина­ют наши летописи и который окончился неудачно для Ярослава. Затем, в следующем 1040 г., Ярослав совер­шил поход на Литву. А под 1041 г. “Повесть временных лет” и Новгородская 4 летопись рассказывали бы уже о втором походе Ярослава на мазовшан “в лодиях”. При­чем между предполагаемым первым (1039 г.) и вторым (1041 г.) походами Ярослава на мазовшан оказалось бы отмеченное в немецких анналах русское посольство в Империю 1040 г. Источник не сообщает, правда, целей посольства 8г, не трудно, однако, предположить, что оно было в какой-то мере связано с ситуацией в Польше, поддержать которую в этот момент считали в своих ин­тересах германские феодалы.

Такая последовательность и напряженность диплома­тических и военных действий Ярослава и Казимира впол­не отвечала бы тому отчаянному положению, в котором находился Казимир в Польше (Чехия еще не вышла из борьбы) и тем трудностям, с которыми встретился Яро­слав в борьбе с мазовецко-прусско-ятвяжской коалицией. Нельзя забывать также, что торопиться союзников заста­вляло и массовое антифеодальное движение в Польше.

Если согласиться с предположением, что впервые рус­ская помощь была оказана Казимиру I еще в 1039 г., то будет вполне логичным признать восстановленный выше на основе рассказа Новгородской 4 летописи под 1041 г.

текст не первоначальным, а являющимся результатом объединения и обработки сводчиком двух текстов—1039 и 1041 гг. В первом из них говорилось о браке Казимира и Добронеги, о возвращении -пленных русских людей и о первом походе на мазовшан: “В се же лето Ярослав даст сестру свою за Казимира. И вда Казимир за вено Яро­славу, шурину своему, людий 8 сот, кроме жен и детей, яже бе полонил Болеслав, победив Ярослава. И в тыи лета обидяше Моислав Казимира, и ходи Ярослав в ло-днях на Мазовшаны”. В другом тексте читалось о новом походе русского князя в Мазовию: “В се же лето иде Ярослав в лодиях на Мазовшаны”. Слово “двожды” в тексте Новгородской 4 и Софийской I летописей появи­лось, по-видимому, в результате объединения летописных сообщений 1039 и 1041 гг. Что касается сообщения о бра­ке Изяслава и сестры Казимира, TOO нем речь пойдет ниже.

Помимо походов 1039, 1041 и 1047 гг., в промежутке между ними, в 1043 г., Ярослав, по-видимому, совершил еще один поход на Мазовию. В этом убеждают не столь ко показания Софийской I летописи, которая сообщает о походах на мазовшан под 1041 г.83, 1043 г.84 и под 1047 г.85, поскольку ее текст под 1043 г. повторяет соот­ветствующий текст Новгородской 4 летописи под 1041 г., сколько соображения о времени вступления Изяслава в брак с сестрой Казимира. Изяслав родился в 1024 г.8S, следовательно, в 1039 г. он еще не мог вступить в брак с польской княжной. Зато в 1043 г. брак этот был впол­не возможен, так как в это время Изяславу было уже 19 лет. Вероятность такой датировки этого брака при­знает и О. Бальцер 87.

Вступление   в   брак   Изяслава,  очевидно,   означало укрепление польско-русского союза и, естественно, новый . поход против Маслава. Тезис, что занятая борьбой с Ви­зантией Русь была не в состоянии вести борьбу с мазов-шанами88, едва ли выдерживает критику и противоречит существующему представлению о военных ресурсах киев­ского князя 8Э. Нет оснований и говорить о пассивности Руси на международной арене между 1043 и 1047 гг. В 1043 г. в Империи вновь появилось русское посольст­во90, предлагавшее императору Генриху III жениться на дочери Ярослава. Посольство, возможно, вело перегово­ры не только по польским, но и византийским сюже­там91. А под 1044 г. Новгородская 4 летопись вновь со­общает о тоходе на Литв> 92.

В таком случае первоначальный летописный текст под 1043 г. мог звучать приблизительно так: “Иде Ярослав на мазавшаны, и вда Казимир сестру свою 31 Изяслава, сы­на Ярослава”.

По-видимому, следует также признать, что в первона­чальном тексте, объединявшем известия 1039 и 1041 гг., сообщение о браке Изяслава с сестрой Казимира отсутст­вовало. Оно появилось здесь в результате объединения сведений 1041 и 1043 гг. Иными словами, текст Новгород­ской 4 летописи под 1041 г., как и аналогичный ему текст Софийской I летописи под 1043 г. являются результатом соединения и обработки целых трех летописных статей, читавшихся первоначально под 1039, 1041 и 1043 гг. В хо­де такой редакционной работы упоминание об одном из походов могло легко выпасть, так как число походов сводчик должен был стремиться подогнать под число браков: два брака — два похода.

Объединяя эти показания своего источника, свод­чик-летописец руководствовался, очевидно, стремлением дать в рамках погодного изложения более яркую и связ­ную картину русско-польских отношений конца 30-х— начала 40-х годов XI в., несколько драматизировать су­хой рассказ. Работа эта не была им завершена, так как окончание борьбы с мазовшанами оказалось вне этого текста, о нем говорится в особой записи лод 1047 г.

Что касается текста “Повести временных лет” под 1043 г., то он представляет собой извлечение из разо­бранного выше летописного рассказа. Из всего простран­ного текста оставлено только упоминание о браке Казимира и Марии Добронеги. Полностью выпало известие о браке Изяслава и Гертруды. Таким образом, исчезло как раз то сообщение, которое давало сводчикам осно­вание группировать известия о русско-польском союзе и походах на мазовшан вокруг 1043 г.

Как показал уже А. А. Шахматов, известия о похо­дах Ярослава на Литву и ятвягов восходят к новгород­скому летописанию XI в. Интерес к борьбе с ятвягами и Литвой у новгородских летописцев, вероятно, объясня­ется тем, что в этих событиях принимали непосредствен­ное участие вооруженные силы Новгорода93. К новго­родскому летописанию XI в. следует, возможно, возво­дить и разобранное выше летописное сообщение о русско-польском сотрудничестве.

Итак, если весь предшествующий ход рассуждений автора справедлив, то следует подчеркнуть, что борьба с восставшей Мазовией, опиравшейся на помощь помо­рян, пруссов, ятвягов и литовцев, была очень тяжелой, длительной и упорной. Только после четырех походов русских войск (из них один, 1039 г., следует считать гипотетическим) задача воссоединения Мазовии с Поль­шей была решена. Двигавшимся по Припяти и Бугу на ладьях русским войскам только после нескольких по­пыток удалось, наконец, в 1047 т. разгромить Масла-ва94. При тех исключительно сложных международных условиях, в которых в рассматриваемое время находи­лось Древнепольское государство, помощь Киевской Руси приобретала для него особенно важное значение. Русско-польский союз был крупнейшим успехом Кази­мира I. Союз с Русью не только обеспечил разгром Маслава, но и существенно облегчил борьбу за возвра­щение Силезии и воссоединение Поморья.