Киевская Русь

Высказав правильную мысль о том, что Киевское вече XII в. отлично от веча родового общества, Покровский едва ли поступает правильно, отказываясь искать хотя бы и отдаленных предков киевского народного собрания XII в. Ведь задача историка, прежде всего, и заключается в том, чтобы изучать общественные явления в их последовательном развитии. Покровский не пожелал этим заниматься. Изложив свои принципиальные соображения и успокоившись на том, что нет смысла углубляться в прошлое для изучения вечевых собраний XII в., он в своих рассуждениях о вечевом строе города ограничивается лишь фактами XII в.: "Древнерусские республики,-пишет он,-начали аристократией происхождения, а кончили аристократией капитала. Но в промежутке они прошли стадию, которую можно назвать демократической. В Киеве она падает как раз на первую половину XII в. В этот период хозяином русских городов является действительно народ".3

1 М. Н. Покровский. История России с древн. времен, т. I, стр. 73, 1920.

2 M. Н. Покровский. Очерк истории русской культуры, ч. I, стр. 247.

3 М. Н. Покровский. История России с древн. времен., т. I, стр. 73-74. Критику взглядов Покровского я даю в сб. "Против исторической концепции М. Н. Покровского", ч. I.

Важнейшие периоды этого процесса мне представляются в следующем виде: к IX в. у народов, населявших бассейн Волхова- Днепра, уже налицо классовый строй, остатки родового общества заметно уходят в прошлое: в нескольких местах этой большой территории уже наметились политические объединения, выросшие на развалинах племенного строя: к концу IX в. можно говорить о наличии "варварского" государства с Киевом во главе, беспрерывно и быстро растущего в течение X и в начале XI в.; высшая точка развития этого государства есть в то же время и момент созревания сил, готовых его разрушить; распад этого лоскутного "варварского" государства обусловлен ростом отдельных его частей с крупными городами во главе: этот рост связан не только с повышением экономической силы этих городов, но и с подъемом политического значения городской массы, с которой вынуждены считаться не только верхи общества, но и размножившиеся князья: дальнейшая история частей распавшегося Киевского государства определяется соотношением классов в каждой из них.

Эти предпосылки, доказывать которые я здесь не собираюсь, я кладу в основу пересмотра вопроса о периодах в истории древнерусского веча.

Итак, из приведенной историографической справки выясняется, что с периодизацией истории веча дело обстоит неблагополучно. Причина этого совершенно ясна. Нельзя отделять историю веча от истории нашей страны в целом: вопрос о вече - только деталь, хотя и очень важная, общего исторического процесса, и потому неудивительно, что мы имеем в нашей литературе значительные разногласия в трактовке столь сложного предмета.

Но и этого мало. Не трудно даже из очень краткой историографической справки, приведенной выше, убедиться в том, что не все авторы, писавшие о вече, вкладывают одинаковое содержание в этот термин. Владимирский-Буданов, например, как мы уже видели, находит возможным считать вечем и те совещания, которые устраивал кн. Владимир в Киеве, созывая для этого старцев и бояр и "люди многы". Сам Владимирский-Буданов видит опасность в этом понимании термина "вече" и спешит предупредить читателя, что в подобных "общеземских думах" совмещаются два будущих учреждения - боярская дума и "вече". Не совсем понятно, почему автор говорит здесь о "будущих" учреждениях, включая сюда и вече, если он считает, что эта "общеземская дума" есть "второй этап" в истории веча и представляет собой "переход от племенного собрания к городскому". Несколько разъясняет это недоумение лишь то, что автор городское народное собрание считает вечевым собранием с наиболее развитыми формами этого органа власти.

Термин "вече" происходит от корня "ве", откуда "вещать", совершенно соответствующее - colloquium, parlamentum. Это - народное собрание для обсуждения и решения важных общих дел.

На мой взгляд нет никаких оснований прибавлять к этому определению какие-либо разъяснительные дополнения вроде собрания "старшего города" или собрания "племенного": сужением термина будет и определение его как "органа государственной власти", потому что тогда естественно возникает вопрос о том, можно ли считать вечем народные собрания догосударственного периода нашей истории?

Для удобства и ясности дальнейшего изложения необходимо остановиться на определенном понимании предмета нашего изучения. В качестве исходного положения мне кажется необходимым принять определение термина "вече" как народного собрания (классового и доклассового общества) для обсуждения и решения общих дел. Предполагается - важных, поскольку по пустякам народное собрание не созывается.

Отсюда вытекает неизбежность изучения народного собрания на протяжении веков с самым внимательным учетом условий, при которых жило вече. Характер этих условий определяет и периодизацию в истории этого важнейшего института нашей древности.

Если и старые наши историки на основании показаний наших источников склонялись к признанию "племенного веча", то нам, если мы примем во внимание огромный материал, собранный Морганом, придется не только признать это древнее происхождение вечевых собраний правильным, но и значительно углубить самую проблему. К тому же мы имеем специальную работу Энгельса, построенную на этом богатейшем материале, где автор дает свои соображения об эволюции доклассового строя, о появлении классового общества и государства с главнейшими его учреждениями. Месту вечевых собраний в этом процессе уделено специальное внимание.

Сейчас мы можем говорить о том, что при родовом строе роль народного образования зависела от той ступени развития, на какой этот родовой строй находился в данный момент.

1. Управление племенем советом вождей, избранных родами. Эта форма господствовала по общему правилу у племен, стоящих на низшей ступени варварства.

2. Координирование между советом вождей и высшим военачальником. Этот порядок сложился на средней ступени варварства.

3. На высшей ступени варварства наблюдается управление советом вождей, народным собранием и высшим военачальником. Этот порядок продолжал существовать до "учреждения политического общества", т. е. государства.

"По общему правилу совет (вождей. - Б. Г.) был открыт для каждого частного лица, пожелавшего высказаться на нем по поводу общеизвестного дела... Но решение выносилось советом".

Так как совет избирался племенем пожизненно, но члены его могли всегда быть смещены, то естественно, в совете "народный элемент неизбежно должен был иметь доминирующее влияние".1

Появление государства изменяет эту систему.

Начальный момент в истории образования государства Энгельс для германского общества изображает в следующих чертах: 1. "Наступил момент для превращения власти военного вождя в королевскую власть, и это превращение совершилось". 2. "Совет старшин, если он давно не исчез, не мог бы собираться и был вскоре заменен постоянными приближенными короля". 3. "Старое народное собрание продолжало для вида существовать, но также становилось все более и более собранием лишь низших военных начальников и вновь нарождающейся знати".2

Конечно, в разных частях Европы, у разных народов от этой схемы, естественно, должны были быть некоторые отклонения, но в основном эти этапы в развитии государственной власти верны к для других народов. Древнейшие и притом достаточно ясные сведения о политическом строе славян мы имеем у Прокопия (середина VI в.): "славены и анты,-пишет он,-не управляются одним лицом, но с давних времен живут в демократическом правлении (ар.) и поэтому у них всякие дела решаются общим собранием". Об этом общем собрании (вече) Прокопий рассказывает по поводу событий, связанных с именем греческого воеводы Хилву-дия. Для решения вопроса собрались "почти все анты". Они решили действовать сообща. Тут же они принуждают псевдо-Хилвудия принять на себя роль подлинного Хилвудия и намечают поход на Византию и подунайских славян.