Отечественные спецслужбы и Красная армия. 1917-1921

Центральный орган военной контрразведки в ВЧК формально появился уже 29 июля — в составе отдела ВЧК по борьбе с контрреволюцией создали военный подотдел, реорганизованный позднее в Военный отдел ВЧК. Возглавил отдел Михаил Сергеевич Кедров.

31 августа — на следующий день после ранения В.И. Ленина — военные чекисты начали ликвидацию заговора, организованного руководителем английской дипломатической миссии Робертом Брюсом Локкартом (этот сюжет обстоятельно проанализирован в исследовании С.З. Острякова и дополнен разделом сборника документов «Архив ВЧК» [625]). После заключения сепаратного Брестского мира представители военных миссий Антанты финансировали антибольшевистские силы в расчете на переворот. Локкарт и его сотрудники предприняли безуспешную попытку путем подкупа и провокации заставить арестовать большевистское правительство латышских стрелков. Первые сведения о заговоре предоставили бывшие офицеры — молодые чекисты Ян Буйкис и Ян Спрогис. Руководство ВЧК отправило их в Петроград под видом контрреволюционеров для установления связи с антибольшевистским подпольем. На удочку клюнул английский военно-морской атташе Кроуми, рекомендовавший чекистов Локкарту. Последний попросил Буйкиса представить его кому-либо из своих друзей — командиров латышских стрелков для вовлечения в заговор. Таким «другом» стал командир латышского дивизиона Э. Берзинь, ведавший охраной Кремля. В августе он несколько раз встречался не только с Локкартом, но и с главным резидентом английской разведки в России Сиднеем Рейли. Ранение Ленина ускорило события. Чекисты арестовали более 60 шпионов, активных участников и главарей заговора, среди которых — Локкарт, скрывшийся под фиктивными документами руководитель шпионского центра заговорщиков Каламантино, сотрудник Управления военных сообщений А. Фриде, сотрудник Главного управления военно-учебных заведений Е. Голицын. Около 40 участников заговора арестовали в Петрограде. При этом главари заговора Локкарт и французский консул Тренер отделались высылкой. Рейли бежал [626].

Естественно, ликвидация масштабного заговора способствовала укреплению авторитета военных чекистов и повышала их вес в предстоящей борьбе с Военным контролем.

К осени 1918 г. началось строительство фронтовых и армейских (особенно сильных на Восточном фронте, где «решалась судьба революции»), а также местных органов военного контроля (отделения ВК Беломорского и Ярославского военных округов) [627]. При этом известен ряд случаев перехода работников Военного контроля на сторону белых на Восточном и Южном фронтах, в Москве, Петрограде, Казани, Вологде, Тамбове, Брянске и др. городах [628].

Военный контроль на Южном фронте оказался «засорен» агентами белых, которые сдали агентов советской разведки, направленных для разведовательной и диверсионной работы в тылу противника. В начале ноября создали ЧК на Южном фронте, разоблачившую шпионскую группу штаба фронта.

К концу 1918 г. фронтовые, флоткие и армейские ЧК были созданы почти во всей действующей армии [629].

19 декабря, обсудив вопрос об объединении деятельности Военного отдела ВЧК и ОВК РУ, ЦК РКП(б) назначил заведующим Военным контролем М.С. Кедрова, оговорив — «если не встретится возражений» со стороны РВСР. Вопрос о ведомственной принадлежности создаваемого объединенного органа остался нерешенным. В постановлении Бюро ЦК читается согласие с выработанным при Реввоенсовете положением. Однако положений было два — выработанное чекистами (М.Я. Лацисом) и Военным контролем (В.Х. Штейнгардом и его консультантом генштабистом И.Д. Чинтуловым). На заседании Бюро ЦК партии 19 декабря предпринималась попытка синтезировать оба варианта, но в основу лег проект ОВК. ОВК не был признан бесполезной, а тем более наносящей вред Красной армии организацией, чего добивался Лацис. Но об Особом или другом отделе ВЧК в постановлении нет ни слова; Кедров, представитель ВЧК, рекомендовался на должность заведующего именно Военным контролем [630]. Но при этом Кедров не хотел работать под руководством Троцкого — человека, которого старые соратники Ленина считали меньшевиком, «вчера только вступившим в партию».

Начальник 1-го отделения Агентурного отдела РУ В.А. Срывалин доложил руководству РУ, что в Петрограде военком Петроградского ВО С.П. Нацаренус рассказал ему и военному комиссару Е.В. Гиршфельду о своих переговорах с М.С. Кедровым. Тот сообщил якобы: «Военный контроль и агентура переходят в ведение Всероссийской чрезвычайной комиссии. Официального приказа об этом еще не было, но, насколько понял он, т. Нацаренус, вопрос этот уже предрешен и, по всей вероятности, на днях пройдет в жизнь. Причины подобного соединения заключаются якобы во вреде “специалистов”, близко стоящих к контролю и агентуре». 29 декабря однокурсник Срывалина Теодори, получивший информацию о планах Кедрова, пометил: «Т. Аралову. Итак, я был прав, когда докладывал, как на местах поймут “реформы” и как сам Кедров к этому относится. Снять, конечно, для отправки Троцкому и Свердлову» [631].

29 декабря 1918 г. Теодори подал рапорт Аралову (в копиях Л.Д. Троцкому и Я.М. Свердлову) с обоснованием необходимости добиться оставления контрразведывательной службы в ведении РВСР и просьбой доложить вопрос лично В.И. Ленину. Кедров отреагировал незамедлительно. Не позднее 31 декабря он имел длительную беседу с Теодори, Штейнгардом и Чинтуловым, в ходе которой назвал утвержденное РВСР «Положение об Особом отделе» (незначительно измененное Положение о Военном контроле) условным и подлежащим изменению односторонним решением Коллегии ВЧК; местные органы Особого отдела, по мнению Кедрова, следовало полностью подчинить чрезвычайным комиссиям. Присутствовавшие на встрече, естественно, не согласились с Кедровым и для окончательного решения телеграфировали 31 декабря Аралову о необходимости прибытия из Серпухова (место дислокации Полевого штаба) в Москву на совместное совещание. В тот же день Аралов получил приглашение и от Дзержинского. Текст телеграммы подтвердил, что вопрос о ведомственной принадлежности Особого отдела окончательно к этому дню не был решен [632]. 2 января 1919 г. состоялось совместное заседание руководства Регистрационного управления (С.И. Аралов и Г.И. Теодори) и ОВК (В.Х. Штейнгард), с одной стороны, и ВЧК (Ф.Э. Дзержинский и М.С. Кедров), с другой. Председательствовал, естественно, Дзержинский. Обсуждался вопрос об объединении двух органов военной контрразведки. ОВК подвергся мощной критике Кедрова [633], но по итогам вопрос о принадлежности Особых отделов к системе РВСР или ВЧК остался открытым. Это предопределило продолжение межведомственной драки за военную контрразведку.

30 декабря 1918 г. Президиум ВЧК, заслушав вопрос о Военном контроле, ему не подчиненном (!), поручил М.Я. Лацису, В.В. Фомину и М.С. Кедрову «выяснить, какова инструкция на местах; вопрос… обсудить специально» [634].

Кедров не терял времени даром. 4 января 1919 г. он телеграфировал предписание о порядке слияния органов военной контрразведки на местах, даже не отправив копии Реввоенсовету Республики (Президиум ВЧК при этом значился в списке адресатов). В телеграмме указано, что в Регистрационном управлении остается руководство разведкой и военной цензурой, а ОВК выделялся из состава РУ. На первый взгляд, телеграммой предусматривался наименее острый порядок объединения — во главе Особых отделов на фронте временно ставились начальники военно-контрольных органов, хотя слово «временно» настораживает; в тыловом аппарате начальники Особых отделов избирались по соглашению местных ЧК и партийных комитетов с утверждением «Особотделами Республики» (вероятно, имелся в виду Особый отдел при РВСР, но текст телеграммы должен был вызвать путаницу на местах — он допускает возможность толкования), причем в исполнение обязанностей избранные начальники вступали не дожидаясь утверждения в Центре. Однако все объяснял 6-й пункт: начальники вновь создаваемых органов — «полноправные члены ЧК». Подбору кадров в особые отделы посвящен 11-й пункт, в начале которого декларировано, что на работу в 00 должны привлекаться «лучшие силы» коммунистов и военных специалистов (т. е. сотрудников и ЧК, и ОВК), однако оговорка «с особой осторожностью привлекая непартийных» отражает установку автора предписания. При Особых отделах приказывалось не создавать самостоятельной следственной части, а передавать все дела в следственные части ЧК после производства предварительного опроса; опрос задержанных возложить на начальников активных отделений и их помощников. На фронтах производство следствий передавалось Реввоентрибуналам. Таким образом, фактически Особые отделы на фронте в большей степени подчинялись военным органам, в тылу — чекистским. Сроком окончания реорганизации Кедров поставил 15 января 1919 г. — на исполнение и доклад об этом отводилось всего 11 дней. Очевидно, для слияния фронтовых органов военной контрразведки этого было вполне достаточно, но, принимая во внимание противостояние местных ЧК с партийными организациями, для проведения предписания в военных округах времени было явно недостаточно. В телеграмме четко прописывалась система местных органов военной контрразведки [635].