Одиссея авианосца «Энтерпрайз» (Война в океанах)

Снятых с воды летчиков обычно переправляли на авианосец в специальном спасательном круге — со штанами — по тросу, заведенному со спасательного судна. На авианосце несокрушимых «рыцарей неба» ожидал горячий прием — с музыкой и бурными поздравлениями. А круг со штанами возвращался на судно-спасатель с ящиком мороженого — в знак особой признательности от благодарных спасенных. С недавних пор подобные церемонии вошли в добрую традицию, которая, с другой стороны, служила летчикам и морякам напоминанием о том, что любой тихоокеанский поход далеко не увеселительная прогулка, хотя с недавних пор те же моряки начали мало-помалу свыкаться с этой мыслью. Тем более что единственным более или менее примечательным событием во время рейда к Труку была ночная тревога, которой, впрочем, скоро дали отбой. Моряки «Энтерпрайза» даже стали забывать, как рядом с авианосцем рвутся бомбы и снаряды, взметая громадные шипящие фонтаны пенных брызг, и как сжимается сердце при виде в лазурном небе черных точек, которые прямо на глазах вырастают до размеров огромных, несущих смерть бомбардировщиков. Авианосцы выстраивались в походный порядок и принимались бесцельно  утюжить морскую гладь, поделенную на оперативные квадраты. Время от времени палубные громкоговорители взрывались сигналом громкого боя — и моряки устремлялись к своим боевым постам по боевому расписанию, хотя прекрасно знали, что это всего лишь учебная тревога, совсем как в мирное время. А в перерывах между учениями они беззаботно грелись на солнышке и только удивлялись, с чего это вдруг в одном месте собралось столько кораблей и почему они крейсируют все вместе, словно боятся потерять друг друга из вида. Впрочем, моряки знали, что где-то впереди, далеко-далеко, лежит зловеший архипелаг Трук, о чем можно было судить хотя бы по тому, что горизонт в той стороне нет-нет да и заволакивало сизой дымной пеленой. Знали они и то, что над архипелагом кипит ожесточенный воздушный бой — отголоски его время от времени доносились из палубных громкоговорителей. А в остальном — полная тишь, да гладь, которая всюду была одинакова — что на Макине, что на Тараве, что на Кваджалейне, что на Труке, что на Джалуите. И цвет ее менялся везде одинаково — в зависимости от времени суток.

Наконец настал долгожданный час — и эскадра покинула воды архипелага Трук и взяла курс к островам Палау, лежащим в 1176 милях к западу. Казалось бы, уже ничто не могло омрачить очередной победоносный поход американской армады. Но не тут-то было! Однажды ночью безмятежную тишину, давно воцарившуюся на борту кораблей эскадры, взорвали тревожные сигналы громкого боя. Корабельные РЛС засекли группу неприятельских самолетов, приближающихся к эскадре: это были торпедоносцы. Артиллеристы тут же кинулись к орудиям и приготовились к бою. Впрочем, торпедоносцы атаковали до того неуверенно, что вскоре были отброшены. А на другой день экипаж «Энтерпрайза» имел возможность прослушать прямую радиотрансляцию с непосредственного места боев — в воздушном пространстве над Палау. Самым забавным был «репортаж» об атаке на старенький японский эсминец, попытавшийся было ускользнуть из-под удара через дальний — западный проход в коралловом кольце. Его атаковали сразу восемь американских торпедоносцев — с восьми различных позиций. Пять торпед поразили цель и взорвались одновременно, а шестая, выпущенная с некоторым опозданием, прошла навылет сквозь бурлящую воронку, оставшуюся на том самом месте, где мгновение назад пошел ко дну торпедированный корабль. Следом за тем торпеда, будто сбившись с курса, заметалась туда-сюда, пока в конце концов не рванула прямо в проход, через который намеревался проскочить японский эсминец, преградив дорогу другому неприятельскому кораблю. И тот, резко отвернув в сторону, чтобы избежать удара шальной торпеды, выбросился на рифы. А торпеда, не встретив на своем пути никакой «цели», миновала проход и ушла в открытое море. В тот день американские летчики, как говорится, поработали на славу: они потопили  три десятка неприятельских кораблей разных типов, забросали лагуну минами и в довершение ко всему полностью «расчистили» небо над обоими атоллами, образующими группу Палау. Таким образом, потери японцев в воздушных боях по сравнению с американцами составили девятнадцать к одному. На обратном пути американская эскадра «прочесала» еще несколько островов в Каролинском архипелаге. Тем временем «Энтерпрайз» в течение двух суток крейсировал неподалеку от атолла Волеаи. Жизнь моряков на борту шла размеренным, безбурным чередом, вошедшим уже в привычку. Летчики, впрочем, тоже не были избалованы щекочущим нервы разнообразием: встречи с неприятелем уже не волновали их так, как прежде, и боевые вылеты мало-помалу превратились для них в повседневную рутину — нудную и муторную, хотя и необходимую работу. Так, например, во время налета на Волеаи им на перехват вылетели только несколько «зеро», которые тотчас же были сбиты, — еще до того, как успели перестроиться в боевой порядок. А береговые зенитные батареи также вообще не произвели в ответ ни единого выстрела. Похоже, японцы выдохлись — морально и физически. Складывалось такое впечатление, будто «Империя восходящего солнца» с величайшим трудом оправлялась после удара, пошатнувшего ее мощь в битве за Гуадалканал, — мощь, прежде казавшуюся незыблемой, в то время как Соединенные Штаты, напротив, наращивали свое могущество ошеломляющими темпами, поставляя на тихоокеанский театр военных действий все новые корабли, самолеты и виды вооружений. И ощущение все возрастающей силы, конечно же, передавалось непосредственным участникам боевых действий в Тихом океане — в том числе морякам и летчикам «Энтерпрайза».

Особенно ярко это проявилось 21 апреля 1944 года — во время десантной операции близ Голландии [32], проведенной спустя три недели после рейда к Палау. Как только «Энтерпрайз» лег на заданный курс, командир корабля объявил по громкой связи, что авианосцу предписано прикрывать и поддерживать высадку войск под командованием генерала Макартура на северном побережье Голландской Новой Гвинеи. А чтобы скрасить утомительное однообразие долгого перехода, морякам и летчикам крутили документальные фильмы о природных красотах Новой Зеландии и своеобразных нравах ее исконных жителей — папуасов.

21 апреля, в день «Д-1», с борта «Энтерпрайза» и других авианосцев поднялись бомбардировщики и отправились бомбить три японские  береговые базы. На всем пути следования в небе не показался ни один неприятельский самолет. А зенитные батареи противника, едва успевшие открыть защитный огонь, были продавлены. И на другой день войска Макартура высадились на берег, не встретив со стороны японцев ни малейшего сопротивления. Моряки «Энтерпрайза» наблюдали за новогвинейским берегом лишь издали: он был высокий и мрачный и казался одной бесконечной причальной стенкой, возле которой стояли десятки ошвартовленных войсковых и грузовых транспортов, плавбаз, сторожевых и десантных кораблей.

Набор и подготовка офицеров — капитанов и штурманов, которым предстояло водить эти корабли по бескрайним тихоокеанским просторам, производились по той же системе, что и у летчиков. Вице-адмирал Хелси вспоминал, как однажды ему случилось наблюдать за маневрированием небольшой авиационной плавбазы. Ему так понравилась слаженная работа ее экипажа, что он не удержался и велел соединить его с командиром плавбазы, чтобы высказать ему свое искреннее восхищение.

— Ты же еще совсем салага, — сказал он с присущей ему прямотой. — Когда же тебе поручили командование?

— С полгода тому, господин вице-адмирал, — также прямо ответил тот. — До этого я видел корабли только издали.

Сказать по чести, в те годы в американском военно-морском флоте просто отбоя не было от добровольцев. Однако предпочтение непременно отдавалось парням крепким, решительным и смышленым. Помимо интенсивной физической подготовки, будущих судоводителей усиленно пичкали знаниями, которыми обязан обладать любой морской офицер. Практическими же навыками и опытом, в том числе мастерством командовать, новоявленные офицеры овладевали в море — в штурманской рубке и на мостике. И тут ставка делалась прежде всего на талант и сметку: способный — стало быть, сможешь схватывать все на лету. И не случайно иные капитаны грузовых и войсковых транспортов, участвовавшие в походах от Новой Зеландии к Маршалловым островам и архипелагу Гилберта или от Австралии к Филиппинам, зачастую имели весьма отдаленное представление о тонкостях прикладной навигационной науки. Оно и понятно: от них требовалось лишь одно — вести корабль строго в кильватерной колонне, а ответственность за прокладку и соблюдение генерального курса, вкупе со всевозможными расчетами, лежала целиком на командующем колонной, знавшем морское дело как свои пять пальцев. И самым поразительным при этом было то, что уже по первом выходе в море новоиспеченные капитаны, малость поднаторев, не только весьма искусно вели свои суда заданным курсом, но и лихо маневрировали — особенно под бомбежками. Несомненно, что подобную сверхускоренную подготовку офицерского состава могла себе позволить лишь страна, не  испытывавшая недостатка ни в чем — ни в живой силе, ни в технике. Больше того: в годы войны американцы, к примеру, развивали кораблестроение с учетом 10-процентного коэффициента потерь тоннажа, списываемого за счет использования на флоте так называемых офицеров-скороспелок. Однако на поверку этот коэффициент оказался явно завышенным.