Хроника Мухаммеда Тахира ал-Карахи

Затем, в 1287 г., он стоял напротив благородной горницы в последнюю треть ночи великих ночей [т. е. месяца рамадана], усердно прося с покорностью и сокрушением, чтобы он [Аллах] показал ему еще до его смерти своего избранного любимца, слабым голосом, стеная и рыдая со слезами, льющимися из томящегося сердца. И открылся ему вид тайны бытия и обнаружился ему духовный облик владельца достохвального места стояния. Он принялся целовать его благородную руку по его указанию, и говорил с ним [пророк] ясной и членораздельной речью. Стала благоуханной душа его, состояние его стало безмятежным, благодаря обширности потока милостей и божественных сияний. Благородный Рауда заблистал этими сияниями. И он вернулся к своей семье; все члены его тела трепетали от страха перед тем, что он только что видел, его [312] сердце волновалось и билось от растерянности пред этим, а слезы текли потоком.

После этого события его постигла слабость, увеличение болезни и стремление к владыке всего сотворенного. Приход посланца Аллаха проник в его душу, и он ни о чем не вспоминал в своих думах, кроме как о нем.

Затем в ночь заклания [191] этого 1287 [4.III.1871] г. он переселился к чистоте его милосердия. Его похоронили в саду ал-Бакия за надгробным мавзолеем Аббасидов». Конец.

Передавал упомянутый Абдуллах со слов этого шейха о том, что собравшиеся для молитвы на его похоронах жители Медины из ученых, суфиев и мистически настроенных людей плакали и говорили: «О султан ислама! О венец сражающихся за веру и защитник религии, смерть твоя — великое бедствие». К его трупу столпилось на местности ал-Бакия ал-Гаркад, желая снискать благословения, неисчислимое множество народу. И вдруг заговорили его останки, когда достигли ал-Бакия: «О могила моя, будь светом для души моей и [райским] садом для моего спокойствия». Конец.

Передавал мне человек, заслуживающий доверия, мой гость, рассудительный Исхак ал-Урмави из равнины со слов одного хаджи, идущего по пути учения шейха тариката Яхсави, о том, что когда умер шейх Шамиль, да будет свята его душа, в Медине, то его тело принесли к месту нахождения благородной могилы [т. е. могилы Мухаммеда], да будет молитва Аллаха над прославившим ее, и оставили его для молитвы над ним. Старший из их шейхов призывал благословение Аллаха, а все остальные заключали «амин». [313]

Этот старший из шейхов сказал [обращаясь к могиле Мухаммеда] следующее: «Поистине, этот шейх Шамиль приложил все свои усилия для распространения твоего шариата, ради которого ты был послан. Он справедливо сражался на пути Аллаха всевышнего за веру, для возвеличения религии твоей до тех пор, пока не пленили его враги. Затем он спасся, [укрывшись] в священном доме Аллаха и местопребывании твоей благородной могилы. И, истинно, мы все присутствующие, ища у тебя заступничества для него и свидетельствуя в его пользу об этом упомянутом [приложении всех усилий Шамилем], все до единого — перед тобой. Итак прими же это свидетельствование от нас и возьми его [и поставь] перед собою для заступничества перед твоим благородным подателем владыкой». Конец.

Гази Мухаммед сказал редактору в Медине: «Когда заболел Шамиль в Медине, весть об этом была послана ко мне и пришла в тот город, где я находился, однако мне не дали знать об этой вести, а скрыли ее от меня. Когда же я о ней узнал от некоторых людей, то я потребовал от них [русских] разрешения на поездку к родителю, и они мне разрешили». Конец.

Затем Гази Мухаммед спасся из плена [русских] и жил в Медине с семьей своего отца, оказывая гостеприимство посетителям из паломников и помогая деньгами нуждающимся. Затем он умер в 1321 [1903–1904] г. в Медине.

Дополнение, обращающее на себя внимание

Шейх Шамиль был создан для обновления религии в этом краю и разрушения строений творящих пороки. И после того как он был схвачен, стали группа за группой и снова группа за группой следовать по его пути, и они попадали в трудное положение. [314]

Затем в 1294 [1877] г. пришла в движение таким же порядком межусобица Сугратля и их последователей и объяли их бедствия, ломались спины. Этими несчастьями отягощались ученые и верные. Поистине, мы от Аллаха и к нему возвращаемся. Хвала тому, кто остается вечно и кто вновь возвращает на утро все так же, как он это начал. Как далек твой владыко, владыко величия от того, как они его описывают. Мир над посланниками и хвала Аллаху, владыке миров. Молитва Аллаха и мир над посланцем его Мухаммедом, его семьей и всеми его сподвижниками. Хвала Аллаху, владетелю миров.

Завершилось редактирование этой книги при содействии подателя, вышнего владыки, рукою дряхлого Хабибуллаха, сына автора Мухаммеда Тахира ал-Карахи Дагестанского.

И то, что найдешь ты, читатель, в этой копии не согласующимся с оригиналом в части пропусков, замены и дополнений, то все это заведомо и предумышленно в интересах дела. И я прошу славного Аллаха посодействовать мне придерживаться твердой религии и сделать меня [находящимся] среди благочестивых, присоединить меня к борцам за веру и искренним. О боже, прости нас, наших отцов, матерей, наши семьи и всех мусульман. Хвала Аллаху, владыке миров, молитва его и мир над господином посланцев всякий раз, когда вспоминают его вспоминающие и пренебрегают упоминанием его пренебрегающие. В зулхиджже 1321 [II–III.1904] г.

Дополнения редактора книги

Именем Аллаха милостивого и милосердного, хвала Аллаху высокому и всевышнему подателю, молитва и мир над тем, кому дарована мудрость и разрешение [315] споров — Мухаммеду с его семьей и сподвижниками, которые сражались и употребляли все старания для возвышения религии и распространения справедливости.

А затем. Эти немногие листки, которые написал Хабибуллах в надежде, что ими воспользуются рабы Аллаха, подобало бы назвать «Разъяснением выражений, [употребляемых] в „Книге битв“», которую составил мой покойный родитель, известный ученый Мухаммед Тахир ал-Карахи Дагестанский, да будет благосклонен Аллах всевышний к жителям его [Дагестана] и помилует своими щедротами и милостью своего посланника, владетеля заступничеств, который сказал: «Старания по намерениям». Амин.

Причина составления этой книги [заключается] в том, что имам Шамиль, да помилует его Аллах всевышний, говорил раз за разом Мухаммеду Тахиру: «Я хотел бы собрать рассказы про случившиеся в мое время события; однако я не могу найти досуга для этого по занятости всякими делами и войнами». Затем зимой одного года он поселил его в своем доме в Дарго. Они сходились в сумерки в одной комнатке, и Шамиль диктовал и рассказывал про случившееся на неарабском языке, а Мухаммед Тахир переводил на арабский и записывал днем, что тот тогда рассказал. Для события, при котором сам Шамиль не был, он призывал явиться того, кто был при этом событии, для того чтобы он рассказал, а Мухаммед Тахир записал. Так он составил книгу до конца главы о возвращении Джемаль ад-Дина, сына имама, к нему из рук неверных. Затем оттуда до конца он собрал ее сообразно с тем, что узнал и услышал от людей, за исключением того, что добавил я из посланий имама и падишаха или изменил в интересах дела.

Мюрид — на языке тех, кто находился в государстве Шамиля, — это тот, кто трудится под управлением [316] шариата и подчиняется ему хотя бы внешне. Мунафик, или тоже самое муртадд [отступник], — тот, кто склонился к врагу или неверному или убежал к нему или жил под его управлением, хотя бы он и был искренним правоверным. В этих двух значениях употребляются эти слова в «Книге битв…» в различных местах.

Рассказ. Сообщил мне родитель, да помилует его Аллах всевышний, о том, что однажды он, Шамиль и один его товарищ были в худжре. Шамиль сказал наблюдающему: «Истинно, какой-то человек у двери сокрушает меня. Посмотри, кто это там».

Тот вышел, затем вернулся и сказал: «Истинно, там такой-то». Тогда Шамиль сказал этому наблюдателю: «Скажи ему пусть уйдет от двери. Истинно, я дам ему то, что он требовал от меня раньше». [192]