С графом Мирбахом в Москве

79. П.Н.Врангель (1878-1928), барон. Генерал. В первую мировую войну командовал кавалерийским корпусом. После октябрьского переворота уехал в Крым, был арестован большевиками, сумел избежать расправы. В августе 1918 г. примкнул к белой Добровольческой армии. Командовал Кавказской армией (казачья конница). После конфликта с непосредственным своим начальником, генералом Деникиным, уволен и отправлен за границу, в Константинополь. После поражения Деникина и отступления остатков Белой армии в Крым, вызван из Константинополя и назначен главнокомандующим, что было подтверждено последним приказом Деникина 4 апреля 1920 г. Пытался реорганизовать войска, переименовав их в Русскую армию. 1 июня 1920 г. провел земельную реформу с передачей земли крестьянам. Пытался заключить союз с Польшей, но был отвергнут Пилсудским, бывшим когда-то социалистом, теперь - польским патриотом. После поражения в боях с Красной армией провел неслыханную до тех пор крупномасштабную эвакуацию более 150.000 человек в Турцию, находившуюся в то время под контролем Антанты. В 1923 г. создал Русский общевоинский союз (РОВС), одну из самых мощных эмигрантский организаций. Умер в Брюсселе от внезапной болезни, давшей основания считать, что Врангель был отравлен органами советской госбезопасности.

ДОКУМЕНТЫ

1

ПАМЯТНАЯ ЗАПИСКА МИДА,

начало мая 1918 года

Призывы о помощи, доносившиеся до Германии со всех сторон из России, а главным образом от реакционных кругов, объясняются прежде всего страхом имущих классов за сохранность своей собственности и владений в случае насильственных действий со стороны большевиков. Германия должна сыграть роль полицейского, чтобы прогнать большевиков из русского дома и предоставить его опять реакционерам, которые затем будут проводить такую же политику по отношению к Германии, какую проводило царское правительство в последние десятилетия.

Небольшая кучка крайне правых русских (вокруг Дурново, Маркова, Сабурова) еще до войны не имела в стране никакого влияния, не будет иметь его и в дальнейшем, после того, как вся страна, особенно крестьянство, пропиталась демократическими идеями и ожидает, что они спасут ее. Кроме того, и эти круги, встав у руля с помощью немцев, будут думать точно так же, как сейчас кадеты и социалисты. Как и любой русский патриот, они понимают, что Брест-Литовский мир, точнее последствия этого мира, проявляющиеся в нашей балтийской политике, в наших действиях в Финляндии и в Крыму, означают разрушение России. Этому они противопоставят попытку вновь организовать страну и мобилизовать ее на сопротивление Германии. Ожидать благодарности от этих кругов, которые могут держаться только за счет широкой поддержки демократической буржуазии, мы не можем. Кроме того, их в самое ближайшее время сменят либеральные кадеты, наши заклятые враги в России, и получится, что мы сами помогли снова подняться на ноги собственным врагам.

Сейчас наша основная задача в России - помогать разлагающим силам и как можно дольше держать страну слабой, подобно тому как вел себя князь Бисмарк по отношению к Франции после 1871 года, выступая против восстановления монархии. Далее наша политика должна состоять в налаживании связей с отколовшимися самостоятельными государствами, особенно Украиной, Финляндией и новым кавказским правительством, в закреплении там нашего влияния и подавлении федералистских тенденций по отношению к России. Поэтому на Украине следует приветствовать тот факт, что коммунистическая Рада, имевшая много общего с большевиками, и взгляды, противоположные нашим, уступила место правительству, стоящему на платформе частной собственности. Прежде всего, новое правительство должно иметь национально-украинский образ мыслей, а не великорусский. Насколько это так, будет видно. На Кавказе грузины самый сильный элемент - в течение всей войны держались на нашей стороне и будут и в дальнейшем искать у нас поддержки в отношениях с Россией и Турцией.

То же самое касается и Финляндии. С нашей помощью Финляндия стала свободной, теперешнее буржуазное правительство хочет навсегда воздвигнуть преграду, которую не соединяли бы никакие мосты, так как из предыдущего опыта оно знает, что всякий мост неизбежно ведет к концу финской свободы. Цари нарушали слово, уничтожая конституцию Финляндии, и это является предостерегающим примером для финских борцов за свободу.

Правда, генерал Маннергейм, который был русским генералом и считает себя русским реакционером, не обременен этими традициями. Его позиция непонятна. Судя по всему, он мечтает об освобождении России от большевистского ига в смысле восстановления реакции. Финский идеал свободы у него на втором плане. Из сообщений императорских посланников в Стокгольме и Вазе* следует, что Маннергейм с подозрением относился к немецкой помощи, что он просто делал хорошую мину при плохой игре и что его русские симпатии не исчезли окончательно, хотя он и старался подчеркнуть, что борется против революции. Он старается сохранить хорошие отношения с бывшими правящими кругами в России, и его прежние симпатии могут легко одержать верх, если мы дадим ему повод для этого. Но это будет означать, что мы сами вновь отдадим Финляндию русским.

Этого нельзя допустить, так как это сведет на нет успехи нашей восточной политики, которых мы добились своими действиями в Финляндии. Кроме того, мы поставим на карту симпатии финнов, настроенных к нам доброжелательно, а симпатизирующие нам круги Швеции с полным правом скажут, что мы способствуем возрождению русской опасности для скандинавов, которую устранили наши победы. Наш собственный народ не поймет, если мы, чтобы помочь реакции в России и создать там ситуацию, которая нам только повредит, будем способствовать осуществлению русских планов Маннергейма, оставив в качестве его арьергарда в Финляндии свои войска.

Наша политика в Финляндии, так же как и в других отколовшихся государствах, должна исходить из необходимости как можно скорее поставить Финляндию на ноги, чтобы при этом, однако, она продолжала опираться на нас и оставалась нашим иструментом в борьбе против России. Мы должны стремиться к тому, чтобы вывести Финляндию к открытому Северному Ледовитому океану и по возможности к Архангельской бухте, чтобы иметь полицейского и на северном морском выходе России. Этого можно было бы достичь с помощью сделки, на которую уже согласилось русское правительство, а именно: Финляндия дает России концессии на юге, недалеко от Петербурга, а Финляндии за это предоставляются территории на побережье Северного Ледовитого океана или в русской Карелии. Естественно, что скорейшее заключение соглашения между Финляндией и Россией также в немецких интересах.

Что касается России, то в наших интересах в ближайшем будущем достичь с ней по-настоящему урегулированных отношений, чтобы охватить страну экономически. Чем сильнее мы будем вмешиваться в ее внутреннюю политику, тем больше будет углубляться существующая между нами пропасть, явившаяся поводом целого ряда русских протестов. Не следует забывать, что Брестский мир ратифицировали только большевики, и то не все, что остальные крайне левые силы, а именно социалисты-революционеры и социал-демократы, высказались против его ратификации и что стоящие на более правых позициях партии также не одобрили его. Поэтому в наших интересах, чтобы вначале у руля оставались большевики.

Сейчас они пойдут на все, чтобы удержаться у власти, чтобы сохранить видимость лояльности по отношению к нам и поддержать с нами состояние мира. С другой стороны, их вожди, как еврейские купцы, вскоре откажутся от своих теорий и в практической политике и других вопросах перейдут к торговле, направленной на получение выгоды. Вот тут-то мы и должны будем начать действовать решительно и целенаправленно. Русский транспорт, промышленность и все народное хозяйство должны попасть в наши руки. Следует добиться эксплуатации Востока в нашу пользу. Мы должны получать там проценты за военные займы. Если наша политика будет придерживаться этой линии, это не исключит того, что на всякий случай, со временем, мы наладим контакты и с другими партиями, желающими сблизиться с нами.