Лекции по истории позднего средневековья

Правительницей королевства явилась Екатерина Медичис в малолетство Карла IX (1560–1574). Она старалась поладить со всеми партиями. С этой целью она провозгласила Антония Наваррского, человека слабого и бедного дарованием, наместником короля в его малолетство. Гизам дано много обещаний. Монморанси и Шатильоны пользовались благосклонностью; Конде был освобожден. В Орлеан, между тем, собрались чины, ожидаемые с нетерпением народом, над которыми тяготела вся тяжесть тогдашнего управления: в продолжение последних 13 лет государство сделало 40 миллионов долгу, сумма огромная в то время. Партии католиков и протестантов действовали заодно против духовенства; духовенство должно было пожертвовать многими суммами, чтобы спасти только существенные права свои. Но королева более всего боялась, чтобы ее не устранили с места, ею занимаемого, и для того спешила провозгласить скорее совершеннолетие сына. Она отправилась в Руан, и тамошний парламент провозгласил совершеннолетие ее сына. Протестация парижского парламента, старавшегося выразить свое достоинство и свои права даже выше короля, были тщетною: ответ короля, внушенный матерью, был резок. Между тем отношение к протестантам становилось день ото дня затруднительнее: число их росло, политическая важность увеличивалась. Королева хотела устроить некоторого рода среднюю партию, вроде той, о которой замышлял Карл V; члены ее получили во Франции насмешливое название политиков les politiques: этим именем отличали людей, не имевших верований и убеждений. Но настоящий глава политиков был не таков: это был знаменитый канцлер Michel l'Hospital, представитель истинной умеренности и терпимости. Еще в 1561 году, вскоре после смерти Франца II, он пригласил в Пуасси знаменитых протестантских богословов и предложил им публичное прение с католическим духовенством. Прение это, как всегда бывает в таких случаях, кончилось ничем: обе стороны приписывали себе торжество, ни одна не хотела уступить. Но в следующем же году королева издала постановление, в котором протестанты получили свободу вероисповедания, исключая городов, с тем, впрочем, чтобы при их богослужении присутствовали королевские комиссары. Но такие уступки не могли не возбудить страшного негодования со стороны католиков строгой партии. Во главе их стали Гизы, к ним примкнули Монморанси. В 1562 г. пролита была первая кровь, может быть, вследствие случайного обстоятельства, не так, как описывают его протестантские историки. Франц Гиз, возвращаясь раз в свои поместил, прибыл в местечко Vassi, где протестанты совершали свое богослужение в некоторого рода большом сарае. Люди Гиза пришли туда и начали смеяться, началась драка, свита Гиза была вооружена, у протестантов не было оружия; число погибших простиралось до 70, раненых еще более. Но молва скоро преувеличила дело, жертвы считались сотнями и тысячами. Но событие это оказало важные последствия: дело в том, что протестанты перестали надеяться на обещания королевы и готовились к войне. При дворе образовался могущественный триумвират католический из Гизов, маршала St. Andre и Монморанси. Король Наваррский стал также по слабости характера на стороне противников протестантизма. Он открыл осаду Руана и умер здесь. Вслед за этим последовала смерть Франца Гиза, событие очень важное для тогдашнего времени. Он был убит в то время, как осаждал Орлеан, в котором засели протестанты, одним молодым юношей, кальвинистом и дворянином из Angoumais, по имени Poltrot de Mere. Затаив свое намерение, последний явился в лагерь к Гизу, предложил служить у него, и, когда тот возвращался раз домой с малой свитой, убил его. Казнь его, как следовало ожидать, была страшной. Но такие примеры, как мы уже видели и еще увидим, повторялись часто. Теории, развивавшие такого рода мнения, были многочисленны: с одной стороны, теория Макиавелли оправдывала всякое преступление в пользу государственного блага, и это благо понималось многими относительно и по–своему; с другой стороны, теория иезуитов оправдывала всякое преступление для блага религиозного, как будто религия могла допускать их. Эти учения отозвались и у протестантов, и у них нашлись такие же теоретики. Но смерть герцога Гиза легла бездною между протестантами и католиками. Католики обвиняли адмирала Колиньи, будто бы подославшего Poltrot de Mere: это мнение, недоказанное и несогласное с самим характером Колиньи, тяготело над ним во всю его жизнь и было даже отчасти виною его смерти. Первая война после смерти Франца Гиза кончилась перемирием, по которому протестанты получили еще несколько более прав, чем прежде.

Лекция 40 (16 Марта)

Мы сказали, что в первую из религиозных войн, начавшихся во Франции, погибло двое из вождей движения, Антоний Наваррский и Франц Гиз. Война кончилась миром, заключенным в 1563 году, статьи коего были изданы под именем Амбуазского эдикта. Этим эдиктом протестантам дано право свободного богослужения внутри Франции за исключением Парижа и парижских окрестностей. Но мир был непрочен. В продолжение следующих 3‑х лет за ним партии действовали друг против друга тайно и явно, осыпали друг друга упреками, и в 1565 году война вспыхнула снова. Внешним поводом ее была поездка Екатерины Медичис с сыном по Франции. Явно было, что королева лично хотела сблизиться с духом народа, лично войти в сношения с начальниками провинций. Заметим, что она более беседовала с начальниками католической партии, с Таванном (Tavannes) и другими, которые тогда уже составляли нечто вроде лиги. В Байонне Екатерина имела свидание с Альбою. Многие историки думают, что Альба, тогда отправлявшийся в Нидерланды, дал ей совет, исполненный через 7 лет в Варфоломеевской ночи. Подробности их совещаний не Дошли до нас; достоверно только одно, что план Варфоломеевской ночи был составлен не тогда, а позже, что такие мысли не входили еще тогда никому в голову из лиц правительственных. Во всяком случае, это сближение правительства с католиками и испанцами подало протестантам повод к новой войне. Исчисление событий тогдашних религиозных войн до конца столетия с их причинами было бы совершенно бесполезно, тем более, что причины и поводы отдельных войн ничего не значили. Необходимость войны лежала в самом отношении партий, которые рады были каждому поводу и случаю. Война следующего года кончилась миром в Longjumeau (1568 г.), потом в St. Germain'e (1570). Прежние главные вожди партии сошли со сцены: принц Конде был убит, Монморанси и St. Andre также. В начале 1570‑х годов вождями были два

Юноши, сын Антония Наваррского Генрихи сын Конде. Но эти юноши сами еще не в состоянии были вести дела протестантизма во Франции и потому главным начальником протестантов и душой их партии был старый, опытный адмирал Колиньи. Он был не только искренне убежден в правоте своих верований, но вместе с тем был и искренним патриотом. Междоусобия, терзавшие Францию, глубоко огорчали его. После мира в Сен — Жермене он старался сблизиться с двором. Не без сильного также содействия с его стороны сблизился Генрих Наваррский с Екатериной, результатом чего был брак с единственной дочерью Екатерины Маргаритой Валуа, знаменитой красотой, легкомысленным поведением и умом (она оставила замечательные мемуары). Вожди протестантской партии собрались в Париж ко двору летом 1571 года. План Колиньи и других вождей гугенотов приходил к осуществлению: они показали Карлу IX весь вред, происходивший для государства от долгих междоусобий, трудность совершенно одолеть протестантскую партию и, с другой стороны, цель, с которой можно было бы соединить разрозненные в борьбе силы Франции, именно указали на Нидерланды, где тогда шла борьба с Испанией. Туда хотел устремить все силы Колиньи; оттуда были уже послы, которые предлагали королю освободить Нидерланды от ненавистного ига; притом это было лучшим средством сбыть накопившуюся массу беспокойных и мутивших государство сил. Предприимчивый и умный король склонялся к убеждениям: он в первый раз слышал истинные умные советы. Начальник Нидерландского восстания Вильгельм Оранский охотно помог бы Франции уже по одним своим личным связям: он был женат на дочери Колиньи. Король ежедневно виделся с адмиралом, беседуя с ним о предстоящем походе, как вдруг Колиньи, возвращаясь один раз домой из Лувра и проходя мимо дома Гизов, был ранен выстрелом из окна (22 августа 1572 г.). Убийцею (прим. Здесь неточность: Моревель лишь ранил Колиньи.) был один из дворян, бывших в службе у Гизов, Моревель, ибо он тотчас ускакал из Парижа. Роль, которую он играл в тогдашних событиях, хорошо характеризуют нравы того времени, он часто езжал в провинции с поручением убить ту или другую особу, так что его звали le tueur du roi (прим. франц. «Королевский убийца»).