Книга для учителя. История политических репрессий и сопротивления несвободе в СССР

О свободе вероисповедания теперь и заикаться нельзя […]. Никакой конституции у нас нет.

Разбиты все надежды на мирное преобразование политического и социального строя: я чувствую, как все ближе и ближе наша дорогая родина приближается к пропасти, в которую ее толкает правительство […]. Страшно становится, когда видишь все усиливающуюся деморализацию, проникающую все классы населения. Причина ее коренится в лицемерии и неправде, составляющих основу деятельности нашего правительства, и в эгоизме привилегированных классов. Благодаря этому пропасть, отделяющая государственную власть от страны, все расширяется, и в населении воспитывается чувство злобы и ненависти, которые заглушают в нем веру и любовь. […] От представительного строя по форме не отказываются, но, в сущности, с представительством не считаются и сводят его на нет, так что самодержавная бюрократия теперь проявляет гораздо больше произвола, чем когда-либо прежде. Политические свободы включены в наши основные законы, но где они? […] Народ видит причину своих разочарований в господах и господской Думе, а потому предстоящая неизбежно революция легко может вылиться в форму пугачевщины.

Революция имеет многочисленные кадры в виде выбитых из колеи людей — безработных, голодных и холодных. Ими наводнены не только города, но и деревня. Еще хуже возрастающая беднота населения […]. Невольно у людей является мысль, что единственное спасение от голода в революции […], которая должна одним ударом разрубить гордиев узел запутавшихся социальных отношений.

Давно взяточничество так не процветало на Руси, как теперь. Так как полиция теперь у нас царствует и держит население в страхе, то последнее прибегает к взяткам или откупается […]. Перешагнув через грань законности, администрация не знает больше удержу и даже не может понять, что революционный угар миновал и надо вступить на почву закона. Этот метод только возмущает народ, и его стремление сбросить с себя это беззаконие не только естественно, но и законно […]. Правы были те, кто скептически относился к манифесту свободы, — данные обещания не исполняются.

Из отчета о перлюстрации Департамента полиции за 1908 г. //

Красный архив. 1928. № 2.С. 144–145, 147–148.

У нас все возвращается на путь усмотрения, и, конечно, самого плохого. Законы существуют, но они остаются лишь на бумаге, а все делается под правительственную дудку. О Думе никто не говорит, и никто не интересуется ею […]. Положительно во всех ведомствах мошенничество и растраты. Несомненно, это результат бесконтрольного хозяйства, начиная с правительственных верхов и кончая мелкими сошками. Как будто и люди как люди, а пришла ревизия — мошенник на мошеннике сидит. Единственное утешение еще в том, что это время переходное и что все лучшее в конце концов восторжествует.

ГАРФ. Ф. 102 ДП ОО. 1912.

Оп. 265. Д. 574. Л. 1853.

№ 8

Из воспоминаний А. Ф. Керенского

[…] В Киеве начался процесс Менделя Бейлиса. Этот простой, безгрешный человек был обвинен в совершении ритуального убийства малолетнего мальчика-христианина Андрея Ющинского. Было бы большой несправедливостью по отношению к России и ее народу, если бы я не подчеркнул, что по всей стране прокатилась огромная волна возмущения. Свой открытый протест заявили не только независимые круги общественности, но даже и общественные организации, включая чиновников Министерства юстиции, которые расценили этот процесс как личное оскорбление. Высшая иерархия русской церкви решительно отказалась подтвердить, будто ритуальные убийства детей-христиан являются частью иудейской веры […].

23 октября 1913 г., за пять дней до того, как присяжные признали Менделя Бейлиса невиновным в совершении преступления, коллегия адвокатов Санкт-Петербурга единогласно приняла следующую резолюцию:

«Пленарное заседание членов коллегии адвокатов Санкт-Петербурга считает своим профессиональным и гражданским долгом поднять голос протеста против нарушения основ правосудия, выразившихся в фабрикации процесса Бейлиса, против клеветнических нападок на еврейский народ, проводимых в рамках правопорядка и вызывающих осуждение всего цивилизованного общества, а также против возложения на суд чуждых ему задач, а именно сеять семена расовой ненависти и межнациональной вражды. Такое грубое попрание основ человеческого сообщества унижает и бесчестит Россию в глазах всего мира. И мы поднимаем наш голос в защиту чести и достоинства России».

Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте.

М., 1998.С. 75.

№ 9

Из циркуляра товарища министра внутренних дел П. Г. Курлова

13 октября 1908 г.

[…] Министерством внутренних дел было обращено внимание на незакономерное направление деятельности просветительных обществ частной инициативы и на необходимость энергичной борьбы с этим явлением, представляющим несомненную угрозу государственному порядку и общественному спокойствию. В настоящее время Департаментом полиции получены нижеследующие сведения об отношению к делу просвещения народных масс и к помянутым выше просветительным обществам конституционно-демократической партии.

[…] Партия имеет в виду достигнуть двух целей: 1) организовавшись и воплотившись в различных слоях населения, она этим как бы легализуется […]; 2) направив всю свою деятельность на культурно-просветительные цели, партия рассчитывает приобрести и симпатии общества, и вместе с тем, путем настоящего общения, устройством лекций, собраний и т. п., быть всегда в курсе настроения масс, и этим облегчить работу и пропаганду своим членам. По тем же соображениям кадетская партия ныне занята организацией, под флагом беспартийности, «Союза учителей и учительниц». […] Чтобы еще более сплотить и объединить учительский персонал, партией в 1909 г. были сформированы экскурсии за границу, а в текущем году намечен был ряд таких же экскурсий по России. В организации этих экскурсий особенно живое участие принимает графиня Варвара Николаевна Бобринская, являющаяся видным партийным работником по г. Москве. […] По имеющимся сведениям, подавляющее большинство просветительных учреждений в настоящее время уже находится под безусловным воздействием кадетской партии.

[…] Независимо кадетской партии, просветительные организации в рабочей среде являются предметом серьезных вожделений и для социально-демократической, и для социально-революционной партий.

Цит. по: Перегудова З. И. Политический сыск России (1880–1917). М., 2000.С. 413–414.

№ 10

Из воспоминаний С. Е. Трубецкого

[…] Мама говорит, что государь умер (Александр III)… Все крестятся, все глубоко переживают. «Царь умер», — повторяю я, и на меня это производит впечатление не меньшее, чем если бы упала часть неба… Я ясно помню ощущение в городе какой-то торжественной придавленности: все переживали событие, и это живо передавалось моей детской душе […]. Это было детское, но очень глубокое патриотическое и монархическое переживание, — переживание личное, но и в то же время — коллективное. Россия была еще тогда глубоко монархична, и это личное переживание дало мне в дальнейшем не только понять, но и почувствовать дух многих рассказов людей поколения моих дедов, с их ничем не затронутым, цельным и органическим монархическим миросозерцанием.

Надо признать, что не революция подорвала в русском народе его монархический дух: дух этот хирел уже раньше и тем самым создал самую возможность революции. Уже десять лет спустя после смерти императора Александра III дух русского народа был не тот, который я ощутил и пережил тогда ребенком. При этом монархическое чувство хирело не только у тех, кто был задет революционной пропагандой. Я сам, будучи принципиальным монархистом, с огорчением не ощутил в себе живого монархического чувства при торжественном выходе государя в Москве, в начале войны 1914 г.