Педро Жестокий

Альбукерк, слишком хорошо разбиравшийся в людях, прекрасно осознавал, что по мере становления сурового характера хозяина его собственная власть неизбежно ослабевает. Несмотря на то, что Альбукерк и сам был человеком вспыльчивым и суровым, жестокость молодого короля приводила его в ужас, поэтому он решил попытаться ограничить деспотизм и кровожадные инстинкты Педро, найдя им выход в женитьбе или удовольствиях. На деле он рискнул использовать оба средства одновременно, и напрасно. Ведя с согласия королевы Марии переговоры при французском дворе о браке между Педро и племянницей Иоанна II Бланкой Бурбонской, принцессой достойной, доброй и красивой, канцлер одновременно с неменьшим усердием пытался найти Педро преданную любовницу. Подходящей для этой роли ему показалась сирота из не очень древнего дворянского рода, воспитывавшаяся в его доме, — Мария де Падилья, очень красивая, умная и добрая девушка, на которую юный король обратил внимание во время охоты.

Вскоре дядя этого милой девчушки, Хуан Фернандес де Инестроза, представил ее Педро, когдатот посетил Саагун, и, надо думать, молодые люди сразу же полюбили друг друга. А девять месяцев спустя Падилья родила девочку, Беатрис, которой король подарил в приданое поместья, конфискованные у Алонсо, его последней жертвы. В тот момент Альбукерк заканчивал переговоры с французским двором о предстоящей свадьбе: принцесса Бланка получала в приданое четыреста тысяч золотых флоринов, из которых пятьдесят в счет контракта; кроме этого, драгоценности на сумму в десять тысяч ливров и огромное приданое из двенадцати огромных сундуков, семи корзин, «обитых кожей», и около тридцати багажных сумок.

Альбукерк просчитался. Мария де Падилья не только быстро ушла из-под его влияния, но вскоре с тайного одобрения короля, которого очень любила, согласилась на участие в заговоре против канцлера. Его поспешили организовать бастарды, которых в соответствии с пактом о перемирии, подписанном в Атьенси, ждали в Вальядолиде.

В это время, как обычно и происходит в подобных случаях, фаворитку окружила камарилья из родственников и сообщников. Ее брат Диего и дядя Хуан де Инестроза получили важные посты и приготовились играть в государстве серьезную роль. Другой ее брат, Хуан, несмотря на то, что был женат, становится магистром ордена святого Хуана, вопреки правилам этого ордена, по которым его членом может быть только неженатый мужчина.

Король, наслаждаясь счастьем, устраивает в честь своей любовницы, которую он поселил в Торихосе, рядом с Толедо, пышные праздники. А в это самое время молодая принцесса Бурбонская, которую Иоанн Добрый из-за финансовых трудностей отправил в путь с опозданием, прибывает в Вальядолид, где ее встречает, к большому негодованию сопровождавших ее французских дворян, один лишь Альбукерк, довольно смущенный необходимостью объяснять отсутствие жениха, истинную причину которого все знали.

Опасение восстановить против себя короля Франции заставило Педро вернуться в столицу, куда направлялись приглашенные на свадьбу Энрике и Тельо. Фадрик не посчитал нужным последовать примеру братьев. Либо он не верил в обещания короля, либо у него были основания думать, что король испытывал к нему особую неприязнь, но он остался в Бискайе, сославшись на недомогание.

Вначале встреча короля с его незаконнорожденными братьями чуть было не переросла в конфликт. Бастарды покинули свои северные провинции в сопровождении небольшой астурийской армии, состоявшей из шестисот всадников, вооруженных копьями, и полутора тысяч пеших бойцов. Они не питали каких-либо дурных намерений, а скорее желали показать свою силу. Педро, раздраженный, но ничуть не обеспокоенный, встречает их, решив в случае необходимости дать им отпор. Граф Трастамарский высылает ему навстречу оруженосца с глашатаем, несущим его знамя, который, увидев короля, обращается к нему со следующими словами:

— Сеньор, мой господин, граф, целует вашу руку. Он поспешил исполнить ваш приказ и приехать на вашу свадьбу. Он просит простить ему столь многочисленную свиту и обещает во всем вам повиноваться, если вы соизволите гарантировать ему безопасность, так как он опасается намерений вашего канцлера.

— Дон Хуан-Альфонсо, — говорит король, поворачиваясь к Альбукерку, — это касается вас.

После резкого ответа своего министра, возмущенного такой дерзостью, Педро холодно продолжает:

— Скажите графу: пусть он отправит домой своих вооруженных людей; и он, и его брат будут в полной безопасности при моем дворе.

Граф Трастамарский плохо бы воспринял ответ короля, если бы Диего де Падилья и Хуан де Инестроза, которые — как говорилось выше — ранее не составили с бастардами заговор против Альбукерка, не встретились бы с ним накануне и не подтвердили бы свои намерения.

Вечером Энрике и Тельо в сопровождении примерно тридцати дворян направились к королевскому шатру, пешком и безоружные. Педро, не слезая с коня, в соответствии с обычаем позволил им поцеловать стремя и правую руку.

— Мой брат граф, — сказал успокоенный король, — вижу, что вы и дон Тельо вновь на моей стороне. Вы получите от меня то, что хотите.

Казалось бы, примирение состоялось. Народ с радостью воспринял новость. Однако Альбукерк, и не он один, предчувствовал опасность, угрожающую его влиянию и, возможно, жизни.

Свадьба короля Кастилии и Бланки Бурбонской была отпразднована 3 июня 1353 года в Вальядолиде с необычайной торжественностью. Процессию возглавляли одетые в парчу и горностаевый мех супруги, ехавшие на белых конях за флагом Кастилии и трубачами. Порядок следования был тщательно продуман. Во главе процессии, держа за поводья коня королевы, шел разодетый в украшенный драгоценными камнями бархат гранатового цвета граф Трастамарский. На небольшом расстоянии от него, в том же ряду, Тельо вел лошадь, на которой ехала королева Мария Португальская, а инфант Фернандо Арагонский вел лошадь своей матери, королевы Элеоноры. Альбукерк, как канцлер Кастилии и нотариус короля, ехал рядом с Маргаритой де Лара, подружкой невесты Бланки Бурбонской, родной сестрой Хуана де Нуньеса, первой жертвы короля Педро. Затем шествовали роскошно одетые французские вельможи, приехавшие с Бланкой Бур-бонской, и представители кастильской знати, сопровождаемые своими идальго. После мессы в церкви Санта-Мария-ла-Нев были организованы праздничные развлечения: бои быков, карусели, скачки с кольцом, рыцарский турнир, а в это время вино текло из фонтанов рекой и фокусники развлекали народ.

Среди всеобщего ликования и видимой эйфории трудно было не заметить хмурый вид, молчаливость короля и его невнимание к хорошим манерам французской принцессы, прилагавшей все свое обаяние, чтобы пленить короля; но тому не терпелось увидеть свою очаровательную любовницу.

Через два дня после свадьбы, неизбежность которой Педро отказывался осознать, к нему пришли его мать Мария и тетя Элеонора в тот момент, когда он обедал в одиночестве в своих апартаментах.

— Сын мой, — начала разговор королева Мария, — мы слышали, что, едва сочетавшись узами брака перед святым алтарем, вы собираетесь покинуть королеву, свою супругу, чтобы вернуться к донне Марии де Падилье. Умоляю вас не делать этого, так как это может оскорбить короля Франции Иоанна и всех этих вельмож, приехавших издалека, чтобы вас поприветствовать.

— Я удивлен, — отвечает король с притворным простодушием, — что вы принимаете всерьез такие глупые слухи, так как это не входит в мои намерения.

Час спустя, приказав оседлать якобы для прогулки трех мулов, он проходит через городские ворота в сопровождении только Диего де Падилья и одного оруженосца и ночует в Ла-Пуэбле-де-Монтальван, в шестидесяти километрах от Вальядолида. На следующий день его любовница прибыла к нему в Толедо. Туда же в свою очередь поспешили приехать бастарды, жаждавшие опалы Альбукерка.

Канцлер пообещал трем опечаленным и озадаченным королевам, что исполнит свои обязанности королевского советника: разыщет Педро и воззовет к его лучшим чувствам. Вскоре Альбу-керк покинул Вальядолид в сопровождении полутора тысяч всадников, его обычной охраны. На полпути он встретил едущего ему навстречу казначея Кастилии, Самуэля эль Леви, которого король из-за постоянных денежных затруднений охотно использовал в роли секретаря и близкого советника. Леви сказал Альбукерку так: