Крушение Римской империи

Более того, через четыре года Гейзерих нанес новый и опустошающий удар, захватив Тунис и Северо-Восточный Алжир, главные центры снабжения Рима зерном. Гейзерих также захватил саму африканскую столицу Карфаген. Это был второй город Западного Римского мира. Его потеря делала развал империи прискорбно очевидным. Три года спустя правительство Западной империи подписало новый договор с Гейзерихом. По его условиям он сохранял районы, которые были захвачены в последний период, но обязан был возвратить Риму (хотя и не окончательно) более западные районы Марокко и Алжира, оккупированные ранее.

Отныне Гейзерих правил совершенно открыто своим собственным суверенным государством, которое было отторгнуто от Империи. Он отличался от других предводителей варваров хотя бы тем, что основал, несомненно, подлинное королевство; он единственный обладал флотом, который терроризировал центральную часть Средиземного моря и угрожал Италии. Роль Гейзериха в падении Западной империи куда выше, чем кого бы то ни было.

Аэций был не в состоянии остановить его. Однако кое-где он достиг определенных успехов. Германцы были временно вытеснены из самых западных районов Верхнего Дуная. Движения крестьянского сопротивления в Галлии были подавлены. И когда в 437 г. бургунды попытались проникнуть в Галлию из рейнских земель, Аэций нанес им сокрушительное поражение (это событие описано в германских сагах, где оно фигурирует в Песнях Нибелунгов). Затем в 443 г. он переместил всю бургундскую федерацию на территорию у Сапаудии (нынешний Савой) на юго-востоке Франции.

С другой стороны, Рим держался за Британию, так и не сумевшую освободиться от поработителей, войска которых отправились на континент, бросив провинцию на произвол судьбы; и, наконец, несмотря на все обращения к Аэцию, население Британии почувствовало себя полностью зависящим от милости соседей-кельтов и германских захватчиков — англов, саксов и ютов.

Это были также годы, когда гунны — основные поставщики солдат в войска Аэция — стали превращаться во врагов Рима, сперва воюя с Восточной империей, а затем и с Западной. Историк Аммиан характеризует их как лживых, непостоянных, необузданных и прожорливых — дикарей исключительно отталкивающего вида.

…Гунны — дикари из дикарей.

…Все они с короткими сильными конечностями и толстыми шеями, ужасно безобразны и уродливы. Они едят корни диких растений и полусырое мясо любых животных, которое они кладут под свой зад, когда едут на лошади, и этим немного его согревают.

Даже хибарки, покрытой тростником, нельзя найти у этих людей.

…Они одеваются в полотняное платье и в одежду из сшитых вместе шкурок полевых мышей, и носят одну и ту же одежду и в хижине, и снаружи до тех пор, пока она не превратится в лохмотья и начнет отваливаться кусок за куском. Они покрывают свои головы круглыми шапками и защищают волосатые конечности козлиной кожей.

Они, кажется, приросли к своим лошадям, которые, правда, выносливы, но безобразны. Иногда они сидят на них боком, как бы отдыхая в такой позе.

К 430-м годам гунны создали огромную Империю в Восточной и Центральной Европе, раскинувшуюся на всем пространстве от Южной России до Балтики и Дуная. В 434 г. вся эта территория была унаследована Аттилой и его старшим братом. Известный, как «божье проклятие», Аттила убил своего брата и играл выдающуюся роль во всех событиях в Римской империи в течение девятнадцати лет своего правления. Неистовый, раздражительный, высокомерный, неутомимый в переговорах, он стал самым могущественным человеком в Европе. Готский историк Иордан так описывает его внешность и манеры:

…Большая голова, коренастый, маленькие, глубоко посаженные глаза, плоский нос, редкие волосенки на месте бороды, широкие плечи, короткое квадратное тело, мускулистое, но непропорционально сложенное. Надменный шаг и повадки короля гуннов выражают сознание своего превосходства над остальным человечеством. Он имел привычку свирепо вращать глазами, как будто бы хотел насладиться ужасом, который он наводил.

В течение 440-х годов Аттила оставался в дружеских отношениях с Аэцием, но безжалостно разорял Восточную империю и вынудил ее заключить два договора, каждый раз ухудшая их условия. Затем, однако, новый правитель Восточной империи Марциан (450—457) отказался впредь платить подати, и Аттила пошел войной на западные провинции, чтобы возместить свои потери грабежом.

Предлог для вторжения представился, когда сестра Валентиниана III, Гонория, не подчинившись имперскому приказу выйти замуж за римлянина, которого она не любила, послала гуннскому предводителю кольцо с печаткой, призывая его на помощь. Изобразив этот зов, как приглашение жениться, Аттила потребовал половину Западной империи в качестве приданого, а когда это требование было отвергнуто, он начал поход на Галлию. Здесь он столкнулся с объединенными армиями римлян во главе с Аэцием, вестготов, а также других германских федератов, которых имперские посланники убедили в том, что Аттила — общий враг всего человечества. Итак, в 451 г., как писал Гиббон, «собрались все народы от Волги до Атлантики».

Последовавшая затем битва, проходившая на Каталаунских полях, к западу от Трои, в Шампанье, была включена сэром Эдвардом Кризи в число пятнадцати самых решающих мировых сражений. В сражении погиб вестготский король Теодорих I. Ат-тила был побежден и вытеснен из Галлии. Это было первым и единственным поражением в его жизни и самым крупным успехом в карьере Аэция.

Но успех галльского сражения не сулил спокойствия Риму, напротив, он обернулся террором для Италии, куда гунны вторглись на следующий год, разграбив Милан и другие большие города. На этот раз у Аэция не было под руками имперской армии, которую он мог бы послать против Аттилы. Аттила собирался переправиться через реку Минцио, приток реки По, когда папа Лев I прибыл из Рима и убедил его отступить. Эта сцена отражена в картине Рафаэля в Ватикане. Предположительно, Папа предупредил, что в Италии свирепствуют чума и голод, так что Аттила не сможет здесь прокормить свою армию. Как бы то ни было, гунны прекратили свой марш на Рим, повернули назад и покинули страну.

В 453 г. Аттила сразу после своего свадебного торжества скончался ночью от инсульта. После его смерти империя гуннов быстро развалилась. Многочисленные сыновья Аттилы, которые разделили между собой территорию, начали тут же ссориться друг с другом. Этим воспользовались покоренные германские племена, которые сумели объединиться и начать борьбу с гуннами.

В последующем сражении на так и не установленной поныне реке Медао, южнее Дуная, гунны были наголову разбиты. С этого момента они больше никогда не представляли собой грозную силу, но и римляне тоже теряли свои позиции в Центральной Европе. Германцы постепенно выдавливали их, добившись особого успеха у озера Констанц.

Аэций в это время резко усилил свои позиции при дворе после помолвки его сына с дочерью Валентиниана III. Но придворные начали нашептывать императору, что он окажется полностью в руках главнокомандующего, если не нанесет удар первым. Однажды, когда Аэций представлял во дворце финансовый доклад, Валентиниан вдруг вскочил с трона и стал обвинять его в государственной измене, затем выхватил меч и обрушил его на беззащитного человека, который одновременно был атакован и камергером императора. Бездыханный Аэций упал к их ногам.

Как сказал впоследствии императору один из его советников, «вы левой рукой отрубили свою собственную правую руку». Известный летописец Византии шестого века Марцеллин имел большие основания назвать Аэция «столпом безопасности Западной империи» — если вообще можно говорить о безопасности Рима в то время. После убийства Аэция начался стремительный закат Западной Римской империи.

Конец