Советско-финский плен (1939-1944).По обе стороны колючей проволоки

Безусловно, необходимо учитывать и имеющуюся в распоряжении историков, изучающих проблемы военного плена, литературу более общего характера — например, исследования, касающиеся Главного управления лагерей (ГУЛАГ) НКВД СССР [32]. Это стоит сделать, в первую очередь, потому что именно ГУЛАГ фактически явился про образом создания лагерей для военнопленных, имевшим большой опыт содержания заключенных, а также «кузницей кадров» для Управления по делам военнопленных и интернированных. На этом вопросе я остановлюсь более подробно в своей книге. И хотя лагеря системы Главного управления лагерей НКВД СССР не являются предметом изучения в этой книге, но упомяну хотя бы работу английского историка Эдвина Томаса Бэкона Stalin's Forced Labour System in the Light of Archives (Сталинская система принудительного труда в свете архивов) [33]. Данное исследование интересно тем, что в нем прослеживается история создания, а также различные аспекты деятельности ГУЛАГа. Кроме того, в книге Бэкона приводятся статистические данные о количестве и национальном составе заключенных в интересующий нас период, то есть во время Зимней войны и войны Продолжения. К сожалению, приведенные в исследовании цифры о финнах не позволяют сделать точный подсчет числа военнопленных финской армии. Автор приводит данные о том, что в процентном соотношении к общему числу заключенных финны составляли от 0,2 % (в 1941 г.) до 0,3 % (в 1945 г.). А этот вопрос является достаточно интересным, так кaк некоторые финские пленные, осужденные за якобы «совершенные» ими преступления, содержались в 1940–1955 годах в лагерях Главного управления лагерей.

Итак, мы видим, что на протяжении нескольких десятилетий финских и советских исследователей серьезно не интересовала проблема военнопленных. Интерес к этой проблематике по-настоящему возник лишь около 10–15 лет назад. С этого времени началось интенсивное накопление исторических фактов.

Содержащаяся в историографии информация о советских и финских военнопленных пока довольно неполна и часто противоречива. Ее явно недостаточно для того, чтобы охватить это явление в целом и с необходимой научной строгостью выносить суждения об отдельных сторонах проблемы. Часто мы имели дело лишь с осколками исторической картины произошедших событий.

Безусловно, важнейшие документы по тематике моей работы находятся в фондах Российского государственного военного архива (РГВА) (г. Москва). Созданный как Особый архив, он в начале 90-х годов был переименован в Центр хранения историко-документальных коллекций. В конце 1990-х его объединили с РГВА, передав ему название последнего. К сожалению, некоторая часть из его коллекции материалов еще не введена в научный оборот. Однако документы по истории создания и функционирования УПВИ НКВД СССР, а также материалы, так называемые «Истории» различных лагерей для военнопленных периода 1939–1945 годов — доступны для российских и зарубежных исследователей. Кроме того, значительный интерес представляют собой документы о содержании финских пленных в Грязовецком, Череповецком и других лагерях УПВИ. В фондах РГВА имеются этапные списки военнопленных финской армии, что позволяет установить судьбу некоторых финнов. Несомненный интерес представляет собой «Сводная строевая записка Грязовецкого лагеря НКВД военнопленных финской армии за период с 20/XII 39 по 22/V 40 г.», в которой приведены статистические данные о политической принадлежности, образовательном уровне финских пленных, а также ряд другой полезной и необходимой для исследователей информации. Нельзя обойти вниманием документы о советских военнопленных в Финляндии, например «Акты санитарного состояния военнопленных. Донесения о беседах с ними и сведения о количестве отобранных ценностей и документов финскими властями», которые хотя и не связаны напрямую с темой моего исследования, но все же дают необходимую для сравнения информацию и позволяют восполнить некоторые информационные лакуны.

Другими не менее важными для написания данной работы материалами являются документы Государственного архива общественно-политических движений и формирований Карелии (ГАОПДФК) (г. Петрозаводск), созданного в 1991 году на базе бывшего партийного архива. В 2001 году ГАОПДФК был пере именован в Карельский государственный архив новейшей истории (КГАНИ). Но поскольку работа с фондами данного архива была завершена до изменения названия, в тексте книги ссылки даны на ГАОПДФК Основу архива составляют фонды партийных и комсомольских организаций республики (1917–1991 гг.). С 1996 года в архиве проделана большая работа по рассекречиванию документов. На открытое хранение переведено свыше 40 000 единиц хранения из фондов партийных органов и первичных партийных организаций за 1918–1991 годы, в том числе документы с грифом «Особая папка» за 1930–1956 годы по фондам Карельского обкома ВКП (б) и ЦК Компартии КФССР.

Меня в первую очередь интересовали документы фонда «Подпольные партийные комитеты КП (б) КФССР», фондов Штаба партизанского движения на Карельском фронте, в которых содержатся сведения о действовавших в годы Великой Отечественной войны на оккупированной территории Карелии подпольных партийных организациях, партийно-комсомольских группах, партизанских отрядах. эти фонды содержат крайне важную информацию — например, документы оперативного и разведывательного отделов Штаба партизанского движения Карельского фронта за 1941–1944 годы. Кроме того, в ГАОПДФК мною было найдено значительное количество протоколов допросов финских военнопленных за 1941–1944 годы. Несомненный интерес представляют собой документы Особого сектора ЦК КП КФССР — «Оперативные сводки и политдонесения начальников и комиссаров пограничных войск НКВД Карело-Финского округа и охраны войскового тыла 7-й армии о боевых действиях и состоянии воинских частей, примерах героизма бойцов и командиров» и «Сводки разведотдела штаба Карельского фронта по агентурной обстановке в Финляндии и на временно оккупированной территории КФССР». Кроме того, ценную информацию предоставляют «Докладные записки, оперативные сводки и боевые донесения Штаба партизанского движения при военном совете Карельского фронта о состоянии и боевой деятельности партизанских отрядов и партизанских групп» и «Приказы Штаба партизанского движения по выходам партизанских отрядов на выполнение боевых заданий в тылу противника. Планы боевого использования отрядов и отзывы на них ШПД». В них, помимо прочей необходимой информации, содержатся данные о расстрелах партизанами финских военнопленных и гражданского населения Финляндии.

Для создания наиболее полной картины пребывания финских военнопленных в СССР во время Зимней войны и войны продолжения я использовал документы партийных органов и органов НКВД Карелии: «Материалы особой папки. Олонецкий райком партии», «Спецсообщения Ребольского РО НКВД», «Докладная записка о настроениях населения Медвежьегорского района в связи с военными действиями в Финляндии и помощью, оказанной Красной Армией Народному Правительству Финляндской Демократической республики». В них нашли отражение изменения настроений гражданского населения республики в свете боевых действий с Финляндией.

Необходимо упомянуть и другой партийный архив, документы которого я использовал, — бывший Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма — нынешний Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ) (Москва). В фондах этого архива находятся коллекции документов видных деятелей коммунистической партии Финляндии Т. Антикайнена и О. В. Куусинена. В первую очередь, наибольшую ценность для моего исследования представляет так называемая «Папка О. В. Куусинена». В ней содержатся протоколы допросов и интервью финских пленных, проведенных в Сестрорецком приемном пункте для военнопленных в 1940 году. Кроме того, в РГАСПИ находятся документы Центрального Штаба партизанского движения и Оперативные сводки за 1942–1944 годы, которые позволили мне закрыть некоторые информационные бреши в аналогичных документах Штаба партизанского движения Карельского фронта. Так, например, в ходе работы с материалами РГАСПИ я смог доподлинно установить судьбу некоторых финских военнопленных, расстрелянных партизанами в 1942 и 1944 годах Необходимо отметить документы фонда Центрального Комитета КПСС — Управления пропаганды и агитации за 1938–1948 годы. Данный массив материалов ценен при изучении вопросов «второго плана», позволяющих более глубоко осознать цели и задачи советской пропаганды в интересующий меня периоды.