Сталин. История и личность

Представление о «якобинце Романове», осуществляющем из Санкт-Петербурга социалистические преобразования в России, было абсолютно утопическим, и радикалам со всей очевидностью пришлось бы испытать разочарование даже в том случае, если положения земельной реформы 1861 г. не оказались бы такими неудовлетворительными и не повлекли бы за собой серьезные крестьянские волнения. Последнее обстоятельство, однако, дало толчок росту революционного народничества бО-х годов, объявившего войну казенной России и видевшего в Александре II, которого сам Герцен раньше назвал «царем-освободите-лем», главного врага русского народа. Чернышевский и другие революционные народники, отказавшись от всяких надежд на народного царя и прогрессивную автократию, стали утверждать, что российский монарх — это только верхушка аристократической иерархии и чем скорее она «погибнет», тем лучше. Серно-Соловьевич, например, стал одним из создателей революционного тайного общества «Земля и воля», предтечи организации «Народная воля», члены которой в конце концов убили Александра II. Перелом в умонастроениях нашел наиболее четкое отражение в прокламации студента Каракозова, в которой он разъяснял причины покушения (правда, неудачного) на царя в 1866 г. Русская история, говорилось в ней, показывает, что лицом, действительно виновным во всех страданиях народа, является не кто иной, как сам царь. Каракозов, в частности, писал: «Цари завели себе чиновников... и постоянное войско. Назвали их (чиновников) дворянами... и начали им раздавать земли... Сообразите это, братцы... и вы увидите, что царь есть самый главный из помещиков, никогда он не потянет на мужицкую руку, потому — он самый сильный недруг простого народа*¹⁴.

Поскольку выстрел Каракозова символизировал собой тот факт, что радикальная интеллигенция рассталась с представлением о прогрессивном самодержавии; по-видимому, данный рубеж можно было бы считать вполне подходящим для того, чтобы на нем закончить историю русского революционного монархизма. Однако теперь мы подошли к одной из тех метаморфоз в истории политической мысли, которая ясно иллюстрирует ее внутреннюю сложность. Отказавшись от концепции прогрессивного самодержавия, народники 60-х и 70-х годов тем не менее вновь возродили ее в новом обличье, радикально изменив форму, но сохранив существенную часть прежнего содержания. Из устаревших представлений о диктатуре царя, действующего в интересах народа и против аристократии и преобразующего Россию сверху на социалистических принципах, некоторые народники выбросили фигуру царя, заменив ее организацией революционеров. В результате место идеи о прогрессивном самодержавии заняла идея о том, что за революционным захватом власти снизу последует диктатура революционной партии, которая использует политическую власть для осуществления сверху социалистического преобразования российского общества. Сторонники теории революционной диктатуры приобрели известность как «русские якобинцы».

Эта идея была сформулирована еще в 1862 г. в прокламации народников «Молодая Россия». Ее автор, П. Г. Заичневский, являлся руководителем подпольной группы революционного общества «Земля и воля» в Московском университете. Более обстоятельно данную концепцию разработали такие видные деятели народнического движения 70-х годов, как Петр Ткачев и Петр Лавров.

По мысли Ткачева, правящая элита из революционеров-интеллектуалов, захвативших политическую власть после «революционно-разрушительной» деятельности снизу, использует эту власть для «революционно-устроительной» работы сверху. Воздействуя на массы главным образом методом убеждения, а не принуждения, используя средства пропаганды, эти люди постепенно преобразуют страну на социалистических принципах, превращая крестьянскую общину в подлинную коммуну, экспроприируя частную собственность на средства производства, утверждая равенство и развивая народное самоуправление до такого уровня, на котором революционная диктатура окажется ненужной.

Руководители «Народной воли» предполагали также образовать «временное революционное правительство», которому предстояло сверху довести социально-экономическую революцию до конца. Ее результаты подлежали утверждению национальным парламентом народных представителей. Так выглядело русское якобинство на фоне народнического движения. Одним из его истоков (конечно же, неосознанно) являлась старая идея о прогрессивном царском самодержавии. Учение русских якобинцев оставило глубокий след в истории, прежде всего благодаря тому влиянию, которое оно оказало на политическое мышление Ленина.

Среди народников 70-х годов возник раскол по вопросу революционной тактики. Одни выступали сторонниками постепенного привлечения на свою сторону крестьян через просвещение и призывали «идти в народ», другие же ратовали за пропаганду «делом», имея в виду террористические акции. Последние считали русского крестьянина потенциальным бунтовщиком против всякой власти и доказывали, что акция, подобная покушению на царя, способна как искра разжечь в сельской местности большой пожар, который был бы значительнее и успешнее пугачевщины. Однако убийство в 1881 г. Александра II одним из членов организации «Народная воля» не вызвало у крестьян подобной реакции, а стало причиной еще более жестких репрессий в период правления его преемника Александра III. После этого многие радикалы из лагеря народников отказались от тактики террора и утратили веру в крестьянство как революционную силу. Между тем на арену выходила другая потенциальная революционная сила в лице небольшого по численности, но постоянно растущего русского промышленного пролетариата, который к концу столетия насчитывал свыше трех миллионов человек¹⁵. Неудивительно, что в сложившихся условиях определенная часть интеллигенции оказалась восприимчивой к идеологии пролетарской социалистической революции, которую пропагандировали Карл Маркс и Фридрих Энгельс. К этому времени в ряде европейских стран уже существовали социал-демократические партии, исповедовавшие марксизм и действовавшие от имени промышленного пролетариата, своей главной опоры. В 1883 г. ставший марксистом народник Плеханов основал в Женеве, где он в то время проживал, группу «Освобождение труда» и тем самым положил начало русскому марксизму как организованному движению. .•«.•••. «о»-м

Первоначальным импульсом движения, наставником и организатором которого стал Плеханов, были поиски новых путей в русской революционной политике. В основу легли направленные против народничества труды Плеханова «Социализм и политическая борьба» и «Наши разногласия». В них он обрушился на «русских якобинцев». По его словам, концепция захвата власти тайной заговорщицкой организацией представляла собою «фантастический элемент» программы «Народной воли». Вызывала возражение уже сама идея «временного революционного правительства», выполняющего роль опекуна в отношении народа, который строит социалистическое общество. Диктатура революционной партии была ненужной и нежелательной; рабочие-де не захотят одну форму надзора заменить другой, и им не понадобятся наставники, когда они в будущем окончат революционную школу политического самовоспитания. Вместе с тем преждевременный захват власти какой-либо организацией вроде «Народной воли» (даже если предположить, что это осуществимо) неизбежно закончился бы крахом из-за отсутствия достаточной поддержки народа. А если такое правительство сохранило бы власть и попыталось бы ввести социализм сверху с помощью декретов, то результатом был бы «патриархальный и авторитарный коммунизм» или «перувианский (т. е. иерархический и авторитарный) коммунизм». Поэтому революционному движению следовало отказаться от идей захвата власти в результате заговора, а также от изобретения «социальных экспериментов и вивисекций» над русским народом с помощью диктатуры какой-либо революционной партии¹⁶. Что касается русских марксистов, то им следовало бы объединиться с другими оппозиционными слоями общества, включая либералов, в политической борьбе и свергнуть царский абсолютизм, а затем учредить в стране свободные политические институты. Подобная демократическая революция, по мнению Плеханова, ускорила бы темпы экономического развития России и позволила бы растущему индустриальному пролетариату создать собственную независимую политическую партию, похожую на социал-демократические партии Западной Европы. Входе будущей социалистической революции рабочие взяли бы власть уже как класс.