Тайны выцветших строк

ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЛЕЙДЕНСКОГО МАНУСКРИПТА

Неутешительные выводы Клоссиуса о бесполезности дальнейших поисков библиотеки Ивана Грозного казались очень убедительными. Неутомимый охотник за рукописями пришел к этим выводам после тщательного изучения всех доступных ему сведений о ней.

Интерес к исчезнувшим книжным сокровищам остыл и, быть может, заглох бы совсем. Но через полстолетия он возник снова благодаря случайному сопоставлению фактов, сделанному другим, не менее предприимчивым иностранным ученым, тоже немцем.

Живя на полвека позже Клоссиуса, филолог Эдуард Тремер не был даже знаком с его выводами, опубликованными в малораспространенном дерптском литературном ежегоднике и в давно ставшем библиографической редкостью петербургском журнале. Этот ученый никогда не бывал в России и ничего не слыхал о библиотеке Ивана Грозного.

В 1890 году приват-доцент Эдуард Тремер читал в Страс-бургском университете курс лекций об «Илиаде» и гимнах Гомера. Готовясь к своим лекциям, он заинтересовался вопросом о древних рукописных текстах этих гимнов. Самым лучшим и наиболее полным из всех считался текст так называемого «Лейденского манускрипта». Происхождение этой «драгоценной рукописи» (так обычно ее называл сам Тремер) было окружено ореолом таинственности.

Написанная, судя по почерку, приблизительно в XIV веке, но довольно хорошо сохранившаяся рукопись гимнов Гомера и несколько песен из его «Илиады» попали в библиотеку Лейденского университета не из солнечной Греции, а из… утонувшей в снежных сугробах Москвы, где она была открыта в 1777 году известным немецким филологом и палеографом Христианом Фридрихом Маттеи.

Еще задолго до Клоссиуса Маттеи изучал хранившиеся в московских синодальных библиотеках латинские и греческие рукописи и по предложению мецената князя Потемкина составил их подробное научное описание. О своей ценной находке он еще тогда поспешил оповестить европейский ученый мир. Копию с рукописи он послал голландскому ученому Рункену. При этом, однако, Маттеи проявил странную для палеографа забывчивость: посылая копию, он не упомянул, где именно находится оригинал.

Предполагая, что Маттеи нашел эту рукопись в бывшей Московской патриаршей библиотеке, славившейся богатым собранием древнегреческих текстов, Рункен издал в 1780 году перевод полученного от Маттеи Гомерова «гимна Церере», сопроводив его примечанием, что оригинал принадлежит именно этой библиотеке в Москве.

Вскоре после этого голландский ученый получил опять письмо из Москвы. Маттеи считал своим долгом уведомить Рункена, что последний допустил ошибку. Рукопись с гимнами Гомера, разъяснял Маттеи, никогда не принадлежала библиотеке московского патриарха. В этом письме Маттеи довольно подробно рассказывал о том, с каким трудом, после долгих уговоров, он приобрел эту рукопись у одного частного коллекционера, коллежского асессора Карташова, которому она была подарена его тестем протопресвитером [3] Успенского собора в Кремле. Но, добавлял Маттеи, в Москву она попала, по всей вероятности, из Греции или из Афонского монастыря. Узнав, не без некоторого удивления, что владельцем этой ценной рукописи оказался сам Маттеи, Рункен убедил его уступить свое сокровище за 25 золотых дукатов Лейденской библиотеке.

Эдуард Тремер удовлетворился бы, вероятно, этими сведениями, если бы не сопоставил их с одним любопытным фактом, обнаруженным им при чтении лондонского издания гимнов Гомера, выпущенного в 1850 году немецким филологом Христианом-Готтлибом Гейне, также переписывавшимся с Маттеи. В одном из примечаний к гимнам Гомера Гейне, ссылаясь на Маттеи, сообщал, что в Главном архиве министерства иностранных дел в Москве имеются еще две греческие рукописи XIV века с текстом «Илиады». Одна из них начинается первой песней и кончается отрывком 9-й песни на 434-м стихе.

Но в Лейденской рукописи, к радости Тремера, отрывок из «Илиады» как раз начинался с 435-го стиха 9-й песни.

Не был ли находящийся в Москве список «Илиады» началом этой рукописи? Но почему они разъединились и очутились в разных местах?

В поисках ответа на этот вопрос профессор Тремер раскрыл нумизматический словарь Бутковского. Наряду с подробными справками о старинных монетах и кладах он нашел там небольшую заметку и о Лейденской рукописи.

Ссылаясь на сведения, полученные им от самого директора Московского главного архива министерства иностранных дел князя М. А. Оболенского, составитель справочника утверждал, что Лейденская рукопись находилась раньше в библиотеке великой княгини Софьи Палеолог, родной бабки Ивана Грозного.

Там же сообщалось, как о достоверном факте, что для этой библиотеки при Иване Грозном в 1565 году был составлен каталог дерптским пастером Веттерманом.

Каким образом могли попасть гимны Гомера в Московский архив министерства иностранных дел? Вот что интересовало теперь Тремера. Он узнал, что именно в этом архиве хранятся все уцелевшие дела созданного еще при Иване Грозном Посольского приказа.

Если рукопись «Илиады» и гимнов Гомера попала в архив министерства из библиотеки Ивана Грозного — значит, там же могут находиться и другие, не менее ценные рукописи из этого богатейшего книгохранилища, решил Тремер.

В 1891 году страсбургский филолог предпринял путешествие в Россию.

В Петербурге, куда Тремер отправился сначала за разрешением на проведение намеченных им поисков, он узнал о бесплодной попытке разыскать библиотеку Ивана Грозного, предпринятой его соотечественником, профессором дерптского университета Клоссиусом. Болезнь заставила Клоссиуса вернуться на родину, где он вскоре и умер, так и не закончив задуманного им трехтомного труда о русских книжных архивах. Единственное книгохранилище, о котором он успел кое-что написать, была не найденная им библиотека Ивана Грозного.

Профессор Тремер с большим интересом ознакомился со статьей своего коллеги, подводившей итоги его неудачам.

Но стоило ли предпринимать такое далекое путешествие в чужую страну только для того, чтобы узнать о безотрадных выводах своего соотечественника?

И Тремер, молодой ученый с практическим складом ума, решил не отступать.

Ведь Клоссиус, рассуждал он, подбадривая себя, изучал главным образом рукописи церковных и монастырских библиотек. Древних текстов, хранящихся в Московском главном архиве министерства иностранных дел, он не видел. Он не держал в руках ни одной рукописи или старопечатной книги, о которой можно было бы наверняка утверждать, что она была в библиотеке Ивана Грозного. Другое дело, он, Тремер, изучавший гимны Гомера по рукописи, находившейся раньше в этой библиотеке, видевший эту рукопись собственными глазами. Клоссиус даже не подозревал, что такая рукопись могла храниться в московском архиве.

С этого архива Тремер и решил начать свои поиски. Он был глубоко убежден, что оказавшаяся в его руках тоненькая нить — уточнение «биографии» Лейденской рукописи — приведет его к выяснению судьбы всей библиотеки Ивана Грозного.

Познакомившись с приведенным в статье Клоссиуса «списком Дабелова», Тремер ясно представил себе, какой успех ждет его, если он действительно обнаружит казавшиеся навсегда утраченными сочинения Цицерона, Тацита, Полибия, Кая Лициния Кальвуса!.. Какой-то немецкий пастор держал их в руках и даже переводил!..

В Петербурге Тремеру теперь нечего было делать.

Тоненькая ниточка, за один конец которой ухватился ученый, вела его прямо в Москву, туда, где находилось начало Лейденской рукописи.