Особая папка «Барбаросса»

Так оно и было. Недаром практическое решение о переходе власти в руки нацистов, происшедшем 30 января 1933 года, было принято на совещании, которое состоялось 4 января в кабинете крупнейшего финансиста и углепромышленника барона фон Шредера.

Разумеется, эти факты не стоят обособленно в истории Германии. Никто не спорит, что нацистов часто поддерживали озлобленные мелкие буржуа. Никто не хочет сказать, что любое действие нацистской партии было согласовано с Круппом или Дуисбергом. Но генеральное направление нацистской политики определялось пожеланиями крупнейших германских промышленных и финансовых фирм. Ведь демагогический пафос «борьбы против универсальных магазинов» к тому времени давно уже иссяк. Недаром, когда Отто Штрассер спросил Гитлера, останется ли экономика Германии без изменений после прихода нацистов к власти, тот ответил:

— Само собой разумеется. Неужели вы полагаете, что я хочу уничтожения германской тяжелой промышленности? [23]

Конечно, в 20-е годы Гитлер и особенно Геббельс, демагогически выдававший себя за выходца из рабочей семьи, метали громы и молнии против «ссудного рабства» и «господства универсальных магазинов». Но тот же рьяный «антимонополист» Геббельс записывал 3 февраля 1926 года в свой дневник:

«После обеда в понедельник встреча с гном фон Бруком. Он прочитал нам блестящую политическую и экономическую лекцию. С таким человеком можно сотрудничать. Он полностью, до последнего пункта подтвердил наши взгляды на большевизм. Мы находимся на верном пути» [24].

Кто же направил Геббельса на «верный путь»? Гн фон Брук, видный промышленник, один из руководителей крупнейшего рурского металлургического концерна Хеша. А что это был за путь, на который фон Брук и иже с ним наставляли нацистов, разъяснял сам Гитлер. Выступая 15 февраля того же 1926 года, он провозглашал:

— Италия и Англия — наши естественные союзники! Наша задача — уничтожение большевизма. Большевизм — дело европейское. Мы должны стать властителями России! [25]

Я не склонен упрощать процесс прихода нацистов к власти. Это был очень сложный процесс, отнюдь не сводившийся только к проблеме финансирования той или иной партии. В водовороте политических настроений веймарской эпохи нацистская партия и ее руководство, не спрашивая об этом капитанов Рура, нащупали те струны, на которых они могли играть: в отличие от «классических» буржуазных партий НСДАП нашла себе массовую поддержку у миллионов озлобленных и испуганных, мятущихся обывателей. То, что Гитлеру удалось быстро увеличить число своих приверженцев как в Баварии, так и во всей Германии, было предопределено, разумеется, не только финансовыми ассигнованиями крупных немецких фирм. Восхождению Гитлера способствовали и рейхсвер, и деятели традиционных буржуазных партий, и его зарубежные поклонники в Англии, Франции и США. Однако все это не дает нам права сбрасывать со счетов ту солидную финансовую поддержку, которую германская промышленность оказала Гитлеру.

Но если для доказательства существования связей Гитлера с монополиями до января 1933 года еще надо было спорить с д-ром Зете, то применительно к периоду, последовавшему за этим роковым моментом, и для нашего оппонента было ясно, что Гитлер пользовался реальной поддержкой со стороны делового мира Германии, тем более что фронт этой поддержки был уже не скрытым, а явным.

Сегодня западногерманский историк и социолог Эрнст Нольте констатирует: «Вопрос о том, какую финансовую и моральную поддержку Гитлер получил от крупной промышленности, принадлежит к числу самых сложных, ибо с ним связано много интересов» [26]. Последнее заключение справедливо, ибо большинство из тех, кто в свое время финансировал Гитлера, сейчас не особенно заинтересованы в раскрытии тайн, связанных с пополнением гитлеровской кассы. Но так ли уж «сложно» определить степень финансовой и моральной поддержки, которую получил Гитлер?

Свидетельств такой поддержки великое множество. Один из директоров «ИГ Фарбениндустри» Георг фон Шницлер, представ перед Нюрнбергским трибуналом, живописал:

«Как-то в конце февраля 1933 года четыре члена правления «ИГ Фарбен», в том числе председатель правления д-р Бош, получили приглашение от бюро президента рейхстага [Геринга. — Л. Б.} прибыть к нему домой. Цель собрания не была указана... Я пошел на эту встречу; там было около 20 человек, которые, как я полагаю, были самыми крупными промышленниками Рурской области.

Я вспоминаю, что д-р Шахт исполнял роль хозяина. Пока я ждал прихода Геринга, появился Гитлер, поздоровался со всеми за руку и сел во главе стола. В длинной речи он говорил преимущественно о коммунистической опасности...

Крупп фон Болен поблагодарил Гитлера за его речь. После того как Гитлер вышел из комнаты, д-р Шахт предложил создать предвыборный фонд — как я помню — в размере трех миллионов марок» [27].

Это было 20 февраля 1933 года. А 28 февраля концерн «ИГ Фарбен» перевел на счет НСДАП 400 тысяч марок, рурские углепромышленники 23 февраля и 7 марта — 500 тысяч марок. После этого Геббельс записал в своем дневнике: «Мы набрали для выборов огромную сумму, которая одним махом освобождает нас ото всех забот» [28]. Ото «всех забот» — в первую очередь от финансовых — нацисты действительно могли чувствовать себя освобожденными: 24 марта 1933 года всемогущий президент всемогущего Имперского объединения германской индустрии Густав Крупп фон Болен писал Гитлеру:

«Немецкая промышленность, считающая себя важным и неотъемлемым элементом национального развития, готова помогать решению этой задачи, и Имперское объединение германской индустрии как ее экономическо-политическое представительство, сделает все, чтобы помочь имперскому правительству в его трудном деле» [29].

Анализируя роль хозяев Веймарской республики в приходе Гитлера к власти, известный философ Карл Ясперс писал: «Поток не прорвал бы плотины, если бы люди, сидевшие на решающих постах, не открыли ему шлюзы» [30]. Среди тех, кто открывал шлюзы, фигурировали имена тузов немецкого промышленного и финансового мира, которые не только в одиночку, но и в организованной форме целеустремленно вели Гитлера к власти.

Так, одним из первых организационно оформленных органов немецкой промышленности, осуществлявших прямую помощь нацистской партии, был так называемый «кружок Кеплера». Его официальное название гласило: «Кружок по изучению экономических вопросов», но его участники вряд ли нуждались в подобном занятии они не изучали экономику Германии, они хозяйничали в ней. Так, среди членов «кружка» были:

барон Курт фон Шредер — владелец банка И. Г. Штейна,

Август Дин — глава Калийного синдиката,

Август фон Финк — крупнейший частный банкир,

Карл Люр — член правления «Дрезднер банк», Фриц Тиссен — глава Стального треста,

Альберт Феглер — один из директоров Стального треста.

Сам же Кеплер был един в двух лицах: инженер по профессии, он был экономическим советником Гитлера и служил в обоих этих качествах связным между монополиями и нацистской партией. Такими же «кружками» запаслись и другие органы нацистского аппарата. Так, вокруг Гиммлера образовался свой «кружок друзей», состоявший из виднейших деятелей финансового и промышленного мира Германии. Вот, к примеру, список присутствовавших на одном из собраний у Гиммлера. Среди званых гостей были:

Карл Блессинг — директор «Дойче банк»,

Генрих Бютефиш — директор «ИГ Фарбениндустри»,

Фридрих Флик — генеральный директор концерна Флика,

Карл Риттер фон Хальт — директор «Дойче банк»,