Великие химики. В 2-х т. Т. 2

Через несколько дней после этого сообщения в «Венской газете» появилась первая сенсационная статья: «Синтез белка в пробирке!» Это известие было искрой, вызвавшей грандиозную газетную шумиху. Репортеры дали волю своей фантазии и превзошли авторов фантастических романов. Они уже считали решенной проблему обеспечения питанием населения планеты. Рисовали схемы, согласно которым в «магической лаборатории» Эмиля Фишера уголь превращался в самые вкусные и питательные блюда. Ученый пытался протестовать — он не имеет отношения к этой проблеме, но никто не желал его слушать. Газеты жаждали сенсаций, а большей сенсации, чем синтез белка, трудно было представить. Да, действительно были найдены методы синтеза аминокислот, но это были пока настолько дорогие и сложные операции, что говорить о приготовлении искусственной пищи не приходилось.

«…Природные белки, — размышлял Фишер, — содержат в своих молекулах сотни и даже тысячи аминокислотных остатков, связанных между собой в строгой последовательности. Молекулы многих аминокислот содержат по одному асимметрическому углеродному атому. Это означает, что аминокислоты существуют в двух оптически активных формах, поэтому продукты гидролиза природных белковых веществ всегда содержат рацемическую смесь оптически активных аминокислот. Нужно вести исследования и в этом направлении».

Опыт, приобретенный при изучении оптических изомеров углеводов, был использован для разделения аминокислот на оптические антиподы. Но этого было недостаточно. Чтобы выяснить, какие изомеры аминокислот содержатся в природных белках, необходимо провести синтезы и взаимные превращения. Каждое новое открытие рождало и новые идеи, закладывало начало новому синтезу, новым превращениям. Результаты становились все более убедительными, успехи — все более весомыми. Было однозначно установлено, что природные аминокислоты являются левовращающими оптически активными соединениями. В лаборатории Фишера даже удалось превратить природный l-серин в l-аланин и l-цистеин.

Несмотря на обширную экспериментальную работу, Фишер находил время и для систематизации и подготовки к публикации научного материала. Необходимо было обобщить результаты долголетних исследований, опубликованных в виде отдельных статей в различных журналах. Фишер подготовил к изданию монографии об углеводах, пуринах, белках [292].

Идеи рождались одна за другой, мысли о работе не покидали Фишера даже во время отдыха. А Фишер любил отдыхать среди природы — бродить по лесу, наслаждаться его тишиной, ароматом лесных трав. Однажды, гуляя в дубовом лесу в Грюнау, он сорвал несколько чернильных орешков и принес их Герману — старший сын к этому времени уже закончил химическое отделение университета и работал в лаборатории отца.

— Вот она природная лаборатория, которая производит вещество, использовавшееся еще в глубокой древности, — сказал Фишер.

— Ты имеешь в виду дубящие вещества, отец?

— Именно их. Давай займемся расшифровкой их строения. Начнем с гидролиза и выделения продуктов, а закончим синтезом.

И вновь десятки задач, над решением которых работали сотрудники Фишера. Но теперь работа в лаборатории осложнилась, поскольку почти все молодые практиканты и сотрудники были мобилизованы. Черная тень первой мировой войны нависла над миром.

Для Фишера наступили тяжелые дни. Призванный в армию младший сын Альфред был направлен в Добруджу, в бухарестский лазарет, где заразился сыпным тифом и умер. За год до этого, в 1916 году, после тяжелой болезни скончался его второй сын, который также собирался стать врачом.

К тяжелым личным переживаниям присоединились трудности с исследовательской деятельностью: работа в лаборатории была приостановлена из-за того, что не хватало химикатов. Поэтому целые дни Фишер проводил в своем кабинете, работая над рукописями. «Полипептиды и белки», «Депсиды и дубящие вещества» [293] — работа над этими книгами нередко возвращала его к прошлому, и он вспоминал любопытные факты, забавные случаи, учеников, помощников и друзей. Многие из них оставили частицу своей жизни в лаборатории Фишера. Ему хотелось каждому воздать должное, высказать свою признательность. Так созрела у Фишера идея написать воспоминания с своей жизни.

Это была последняя большая книга, которую написал Эмиль Фишер.

Все предвещало новый расцвет науки, но у Фишера вдруг пропало желание работать. Тяжелая, неизлечимая болезнь все чаще давала о себе знать, отнимала последние силы. Заключение врачей было категорическим: рак! Фишер отчетливо осознавал, что его ждет, но он не страшился смерти. Спокойно привел в порядок все свои дела, закончил работу над рукописями, успел завершить и свою автобиографию, хотя и не дождался ее выхода в свет. Эмиль Фишер скончался 15 июля 1919 года.

ЯКОБ ГЕНРИК ВАНТ-ГОФФ

(1852–1911) 

Был теплый воскресный день, один из тех ясных весенних дней, которым так радуются после длинной, уже надоевшей зимы. Почки на деревьях набухали буквально на глазах, краски в саду волшебно менялись. Еще утром парк был серым и неприветливым, но уже к полудню легкая зеленая дымка окутала кусты, тоненькие молодые побеги тополей чуть заметно трепетали.

Наслаждаясь картиной пробуждения природы, господин Гоогеверф глубоко вдыхал свежий воздух. Время от времени он останавливался перед какой-нибудь веткой и любовался ее нежными зелеными листочками.

Давно Роттердам не был столь приветлив, столь красив.

Господин Гоогеверф шел медленно, не думая ни о чем — он просто радовался наступающей весне. Аллея вела к большому каналу, окаймленному тополями. Гоогеверф и сам не заметил, как свернул в переулок и оказался на школьном дворе. Сколько лет он ходил по этой дороге, сколько раз переступал порог этого красивого здания. Сейчас учеников в школе не было, и всюду царила тишина.

Солнце опустилось над острыми куполами соборов, отражаясь в стеклах окон. Они блестели, будто позолоченные.

Господин Гоогеверф остановился и прищурил глаза. «Красота какая!» — подумал он. Вдруг какая-то тень мелькнула за окнами. «В лаборатории кто-то есть!». Нет, ему не показалось, в лаборатории и в самом деле кто-то был. «Неужели вор? Господин Гоогеверф быстро поднялся по серым каменным ступенькам и толкнул дверь. «Заперто!» Он нащупал во внутреннем кармане пальто ключ, открыл дверь и бросился бегом в химической лаборатории. Рванув дверь, он замер, пораженный.

— Генри! Что ты здесь делаешь?

Высокий белокурый Генри смотрел на него с еще большим удивлением и молчал. Только блеск его синих глаз вдруг погас, а лицо вспыхнуло румянцем смущения.

— Как ты попал сюда?

— Через окно в подвале, — тихо ответил Генри.

Господин Гоогеверф приблизился к демонстрационному столу и стал внимательно рассматривать то, что делал его ученик. «Так… прибор собран абсолютно правильно. В дистилляционной колбе что-то кипит…»