Хрестоматия по истории СССР. Том 1

По благословению отца нашего Пимена, митрополита всей Руси, я, князь великий Димитрий Иванович, принял в любовь своего младшего брата и своего сына князя Владимира Андреевича, договорились мы и целовали крест у своего отца митрополита. Быть нам заодно; считать ему меня отцом, сына моего князя Василия старшим братом, князя Юрия братом, а моих меньших детей — младшими братьями. Жить нам так, как жили отцы наши со своим старшим братом, с нашим дядей, великим князем Семеном. Тебе, моему брату младшему и сыну, князю Владимиру Андреевичу, соблюдать за мной и за моим сыном князем Василием и за моими детьми мое великое княжение с честью и со страхом. Добра во всем желать мне и моим детям и служить мне без ослушания. А что ты услышишь о мне и моих детях от христианина или язычника, то сказать нам по правде. Кто будет друг мне и моим детям, тот и тебе друг; а кто будет мне и моим детям недруг, тот недруг тебе и также твоим детям. А тебе, брату моему младшему и моему сыну, без меня и моих детей ни с кем не договариваться, а мне без тебя. А мне и моим детям, что услышим про тебя от христианина или от язычника, сказать тебе по правде.

А что мне завещал мой отец великий князь Иван, две части в городе Москве и станах, и пошлин всех две части, а также и Коломну с волостями, Звенигород с волостями, Можайск с волостями и отдаленными местами и великое княжение, — то тебе соблюдать за мной, за сыном моим князем Василием и за моими детьми. А что завещал тебе твой отец князь Андрей третью часть в городе Москве и в станах и третью часть всех пошлин, удел, какой завещал тебе твой отец; что тебе дал отец мой, великий князь Иван, Городец вместо Лопасни, а ты меня потом просил через отца моего Алексея митрополита московского, и я тебе пожаловал, дал тебе Рузу и Боровск, и что тебе досталось из удела княгини Ульяны — все это мне, великому князю, моему сыну князю Василию и моим детям хранить за тобою и твоими детьми.

Если начну я посылать своих даныциков в город и станы, и тебе посылать своих даныциков вместе с моими. А то, что ты отказался от дани в Растовце и Перемышле, туда нам слать своих даныциков вместе, как это было при нашем деде великом князе и при наших отцах. А что наши даныцики соберут в городе, в станах и в медовых варях, тому идти в мою казну, а мне включить в дань татарскую.

В Козлов Брод посылать тебе своего даныцика, этим я тебя пожаловал. А что он соберет, тому идти в мою казну, в городскую дань. А если нас бог избавит, освободит от Орды, то мне две части, а тебе одна часть. А в счет ордынской дани тебе дать мне, брату своему старшему и отцу, и сыну моему князю Василию со своего удела и с удела княгини Ульяны с твоей трети с пяти тысяч рублей — триста двадцать рублей. А если прибавится или убавится, то по расчету; долг бесерменский и расход и русский долг — то все нам платить по тому же расчету. А что касается наших ординцев и делюев, тем знать свою службу, как было при наших отцах; численных людей ведать нам сообща, а земель их не покупать. Которые слуги тянут к дворецкому, а черные люди — к становщику, тех в службу не принимать; ведать их нам заодно, а земель их не покупать. В твой удел мне даныциков своих и приставов не посылать, также и тебе во все мое великое княжество, и грамот не давать и закладней не держать. Судов московских тебе без моих наместников не судить; я буду московские суды судить, а тем (судебными пошлинами) мне с тобой делиться. А буду я вне Москвы, и будет жаловаться один москвич на другого, то пристава мне дать и послать мне к своим наместникам, и те учинят суд, и твои наместники судят с ними. Если пожалуется кто из великого княжества на москвича твоего боярина, то мне пристава послать за ним, а тебе послать за своим своего боярина. А пожалуется мне мой на твоего, кто живет в твоем уделе, мне послать к тебе, и тебе учинить суд; а пожалуется ли твой на моего, кто живет в моем уделе и в великом княжестве, тебе послать ко мне, и мне учинить суд, а за ними послать нам своих бояр. Которые суды потянули к городу Москве при наших отцах, те суды и теперь пусть тянут к городу. Не покупать ни тебе, ни твоим детям, ни твоим боярам сел в моем уделе и в великом княжестве. А кто купил земли данные, служние или черных людей после смерти моего отца великого князя Ивана, те, кто может их выкупить, пусть выкупят, а не смогут выкупить, пусть несут тягло с черными людьми, а кто не захочет тянуть, пусть откажется от тех земель, а земли отойдут черным людям даром. Также и мне, и моим детям, и моим боярам не покупать сел в твоем уделе, а кто купил, то поступать так же.

Боярам и слугам меж нас вольным воля. Если кто из бояр моих, моего сына князя Василия и моих детей будет жить в твоем уделе, то ведать их как своих, и дань брать как со своих; а кто из твоих бояр будет жить в моем уделе или в великом княжестве, то ведать нам их, как своих, и дань брать, как и со своих. Если мне взять дань со своих бояр больших и путных, тогда и тебе также взять со своих с кормления и пути и отдать мне, а это сверх того урока в триста двадцать рублей. Если мне придется послать на войну своих воевод, а кто-либо из твоих бояр будет жить в моем уделе и в великом княжестве, тем ехать с моим воеводой, а моим боярам соответственно с твоим воеводой.

Если мне придется самому сесть на коня, то и тебе вместе со мной; или если я тебя куда-нибудь пошлю, то твои бояре — вместе с тобой. А московская рать кто ходил с воеводами, те и теперь с воеводами, а нам их не принимать. Гостей, торговцев сукном и городских людей ведать нам заодно, а на службу их не принимать. В город послать мне своих наместников и тебе своих наместников, а те определят и холопов наших и сельчан по смерти отца нашего великого князя. Какие (спорные) дела будут у нас, нам послать своих бояр, пусть учинят суд; если не сговорятся о чем-либо, пусть едут к митрополиту; если не будет митрополита в этой земле, то к третейскому судье, кого себе выберут. А кого бояре обвинят, то отвечает князь, которого обвинят, а боярам в том вины нет.

На всем этом целовали крест: я, великий князь Димитрий Иванович, сын мой князь Василий и за своих детей князю Владимиру Андреевичу и его детям. А князь Владимир Андреевич целовал крест мне, великому князю, моему сыну князю Василию и моим детям и за своих детей, по любви и правде без всякого обмана.

71. СКАЗАНИЕ О МАМАЕВОМ ПОБОИЩЕ

Куликовская битва 1380 г. в древних памятниках известна под именем Мамаева побоища. О битве сложено было множество рассказов вскоре после события. Здесь приводятся отрывки с рассказом о самой битве из «Сказания о Мамае по рукописи XVI в.».

Полци ж начаша сступатися. А передовой полк ведет Дмитреи Всеволож да Володимер, брат его, а с правую руку идет Микула Василевич с коломенцы и с ыными со многими. Погании [92] же идут обапол ², негде бо им разступитися: поганых много, а места с них нет. Безбожный же царь³ выехав с тремя с темными князи⁴ на место высоко, зря человеческаго кровопролития: уже бо близ себе сходятся…

И наставшу третему часу дни. Видев же се князь великий и рече: «Видите, братия, гости наши ближают нас, водят промеж собою поведеную, весели уж быша». И рече: «Братия русския удалцы, время приближися, а час прииде». Удариша же кождо по коню своему и кликнув… И ступишася обои вой и крепко бьющеся не токмо оружием, но и сами о себя избивахуся друг о друга, под конскими ногами умираху, от великие тесноты задыхахуся, яко не мощно бе им вместитися на поле Куликове: еще бо место тесно меж Доном и Непрядвою. На том бо поле сступишася силнии полци вместо, из них же выступаша крававые зари, от мечнаго сианиа, яко молниа блистают. И бысть троскот от копеинаго ломлениа и от мечнаго сечениа, не мочно бе зрети грознаго часа смертнаго: во един час, в мгновении ока от колка тысяч погибает созданиа божия…