– Что будем делать? Мы оказались в тяжелом положении. Нам не удалось вырваться из кольца.
– Нужно срочно послать гонцов к халифу за помощью, – предложил вождь племени тамим.
– Согласен, но пока придет помощь нас могут разбить. Мы сами должны найти путь к спасению.
– Странное дело, почему согдийцы не стали преследовать нас? – удивился вождь племени салабов.
– Думается, они берегут жизни своих воинов для иных сражений. Они хотят победить нас без боя, уморив голодом. Но до тех пор, пока есть еда, мы не сдадимся. Недели три мы сможем продержаться, а там и помощь прибудет. Как видите, у нас есть надежда. Об этом скажите своим воинам, пусть не падают духом.
В тот же день Кутейба вызвал в свою комнату писаря. Тот явился с низеньким складным столиком, бумагой и каламом в руке. Наместник стал диктовать текст, а тот склонился над письмом, макая калам во флакон с чернилами. «О, повелитель верующих, великий халиф! Я обращаюсь к тебе с печальной вестью. Под городом Пайкенд мы попали в окружение. Скорее при шли подмогу, иначе нас ждет погибель. Мы можем продержаться не более трех недель. Согдийцы никого не пощадят: они будут нам мстить за своих сыновей, что погибли у Саида. Да хранит нас великий Аллах!»
Наместник вытащил из внутреннего кармана халата печать и приложил ее к бумаге. Затем он окрикнул Абдурахмана и вручил ему письмо со словами:
– Вот письмо халифу. Ты подумал, как гонец выскочит из кольца?
– Может быть, ночью дадим небольшой бой, а между тем он вырвется?
– Мысль неудачная. А что, если эта стычка разозлит их и перерастет в большую резню? Вот что я предлагаю.
И Кутейба рассказал о своем замысле, добавив:
– Это следует сделать сегодня же, пока не убрали трупы.
Глубокой ночью два гонца подкрались к месту сражения, где еще лежали убитые. Там они сняли одежду с мертвых согдийцев и облачились в нее. Далее, прижавшись к земле, они добрались до стана согдийцев. А когда их заметили дозорные, то гонцы стали поправлять свои штаны, будто отлучались по нужде. Так они оказались во вражеском стане и спрятались за шатром.
Ближе к рассвету они подкрались к лошадям, отвязали двух из них и покинули спящее царство. Когда рассвело, они уже были в степи.
Прошло более недели, когда посланники Кутейбы добрались до столицы халифата. Стражники при дворце не пустили их. Однако к воротам явился помощник халифа, взял письмо и доставил его в просторную комнату правителя.
Прочтя донесение, халиф помрачнел. Как помочь своему выдвиженцу, он не знал. Нынче все войска халифата в походах, и послать некого. На сбор ополченцев уйдет много времени. Есть, конечно, еще вожди арабских племен, но те не станут помогать Кутейбе из-за вражды с ним.
Халифу ничего не оставалось, как объявить, чтобы во всех мечетях Ирака и Ирана возносили молитвы о спасении армии наместника Хорасана.
Со дня, когда арабы попали в ловушку, минул почти месяц. Кутейба не знал, смогли ли гонцы вырваться из окружения и оповестить халифа. В его душе уже нарастала тревога. Да и братья, вожди не раз заходили к нему и говорили, что пришло время обменять заложников, больше медлить нельзя, потому что запасы еды были на исходе. Но наместник все твердил:
– Еще рано. У нас есть надежда. Эти заложники нужны мне для больших сражений. Впереди Бухара и Самарканд, которые я с этими княжескими щенками смогу взять без боя. А вы хотите, чтоб я отдал их.
– Но ведь уже стало слишком опасно, – возразил Абдурахман.
– Отец, прошло достаточно времени, а подмоги нет, – сказал его сын, сидевший рядом с Абдурхаманом. – Без заложников нам не вырваться.
Но Кутейба стоял на своем:
– Пока рано. А вдруг помощь идет.
Братья не были согласны с ним, но все же предпочли молчать.
В один из дней Кутейбу посетила необычная мысль, и он сразу созвал совет. Вождям, сидящим в кругу, наместник сказал:
– А что, если мы захватим Пайкенд и укроемся там, пока не явится помощь?
– Но как захватить город? – спросил вождь тамимов.
– Мы разрушим стену, сделав подкоп. Завтра же приступайте.
Мысль всем казалась разумной, и ранним утром, укрывшись щитами, арабы вновь двинулись к стенам города. Между тем сверху на них летели стрелы, камни, лилось горячее масло. Но на них это не действовало. Учитывая прежний опыт, арабы сделали себе квадратные щиты из сирийской стали, которые плотно смыкались, образуя непробиваемый панцирь. Под таким укрытием землекопы продолжали рыть подкоп.
Но работа длилась недолго. Абдурахман доложил брату, что во вражеском стане заметили оживление. Тогда наместник сел на коня и взошел на ближний холм.
– Согдийцы уже выстроили конников, – сказал Абдурахман.
– Сам вижу.
– О, брат мой, нужно остановить подкоп, иначе они двинутся на нас.
– Нет! Наоборот, ускорь работу у стены. Даже если нам придется вступить в бой. Пока будет идти сражение, мы успеем разрушить стену и войти в город. Это будет нашим спасением.
– Но это слишком опасно.
– Да, знаю. Но такова моя воля.
Помощники Кутейбы понеслись к вождям племен, чтобы донести приказ до воинов.
Когда войско со знаменами было выстроено, Абдурахман сказал брату:
– Вожди недовольны. Может, остановить подкоп стены?
– Нет! Если они двинут войска, то веди в бой только конницу. Пехота останется в резерве. К этому времени мы успеем обрушить стену.
Через несколько мгновений до арабов донесся сигнал согдийских труб: противник двинулся на них. Тогда наместник громко крикнул, выставив меч вперед: «Вперед! В бой на врага! Да хранит нас Аллах!»
И вскоре они снова сошлись на месте прежнего сражения. Обе стороны бились отчаянно, рубя друг друга мечами и сокрушая врага палицей. Поле брани потонуло в облаке серой пыли и крови. Кутейба молил бога, чтоб они продержались как можно дольше.
Временами наместник оглядывался назад и с тревогой говорил:
– Лишь бы успели! Абдурахман, скачи к стене и ускорь дело. Чаще меняйте землекопов.
Прошло немного времени, как вдруг ворота города распахнулись. Кутейба обернулся назад: оттуда выскочили пешие войска пайкендцев. Они бросились на арабскую пехоту. Между ними началось сражение. От увиденного Кутейбе стало страшно, ведь его войско оказалось меж двух огней.
Второй брат спросил:
– О брат мой, что делать? – и тут его голос дрогнул. – наши дела совсем плохи?!
– Введи в бой только часть войск, пусть это будут племена ан-надир и курайз.
Пешие бились на мечах. Обе стороны несли большие потери. Внезапно Кутейбу осенило: ворота отворены и есть возможность ворваться в город. Тогда наместник обратился к Абдурхаману: – Нужно всю пехоту бросить на них и как можно скорее овладеть воротами. Тогда город наш! Спешите!
Вскоре под напором пайкендцы стали отступать. Арабы были уже практически у ворот, и чтобы не пустить врагов в город, горстка защитников стала кричать: «Заприте ворота! Спасите город!» Большие ставни со скрипом захлопнулись. Оставшиеся пайкендцы, человек сорок, продолжали биться. Они знали, что обречены на гибель и стали выкрикивать гимны из священной Авесты. Но вскоре их голоса – все до единого – потонули в лязге мечей.
Кутейба сожалел, что замысел его не удался, и теперь свой взор он обратил на главное сражение. Там стояло огромное облако пыли, сквозь которое бой был едва различим.
Время от времени он оборачивался назад к стене и спрашивал у Абдурахмана:
