Агрессия и катастрофа

Сколь ошибочны были расчеты нацистской верхушки, мы увидим дальше. Гитлер не решил своих проблем, ни главных, ни второстепенных, но получил войну, которая оказалась гибельной для его империи.

Фашистская военная коалиция

I

Фашистская военная коалиция создавалась задолго до войны. Ее фундаментом стало соглашение между Германией и Японией - "Антикоминтерновский пакт", подписанный в Берлине 26 ноября 1936 г. Через год к нему присоединилась Италия. Лишь 27 сентября 1940 г. под влиянием побед в Европе Германия, Италия и Япония подписали в Берлине еще один договор: о десятилетнем военно-экономическом союзе, в основе которого лежала договоренность о разделе "сфер влияния" и об установлении в мире "нового порядка".

В период подготовки агрессии против Советского Союза складывание фашистской коалиции завершилось. С политической точки зрения она представляла собой союз захватчиков, наполненный многими острейшими противоречиями. Их объединяла ненасытная жажда агрессии, стремление к неограниченному господству над народами, к разделу других стран.

Союзники шли вместе в той мере, в какой они могли удовлетворить свои захватнические планы. Но их разъединяли многочисленные столкновения интересов как между "великими", так и "малыми" партнерами, что вело к внутренней непрочности коалиции.

Взаимоотношения союзников внутри фашистской коалиции полностью подтверждают известную мысль В. И. Ленина: "Но при капитализме невозможна иная основа, иной принцип дележа, кроме силы... Чтобы проверить действительную силу капиталистического государства, нет и быть не может иного средства, кроме войны"{350}.

Германское военное командование играло в создании фашистской коалиции и в руководстве ею первостепенную роль, выполняя в равной степени политические и военные функции. Однако на протяжении всей войны в ОКВ не имелось единого командного или штабного органа для военного руководства коалицией в целом, наподобие англо-американского Объединенного комитета начальников штабов. С германской стороны вопросы коалиционной войны решали Гитлер, Кейтель, Иодль через управление разведки и контрразведки, руководимое адмиралом Канарисом, и его иностранный отдел по главе с капитаном Бюркнером. Работа велась в тесном контакте с министерством иностранных дел, однако приоритет оставался за военным руководством. Для проведения в жизнь указаний ставки Гитлера и для координации усилий в союзные страны направлялись германские военные миссии либо создавалась должность "германского генерала" при верховном командовании союзной страны. Самое активное участие в координации действий принимали нацистские послы и военные атташе в столицах союзных государств. Они держали повседневную связь между руководством вермахта и союзниками и в случае необходимости оказывали на них политический нажим.

Наиболее кардинальные решения коалиционной войны принимались во время личных встреч Гитлера с главами союзных государств, для чего последние приезжали в Берлин или в ставку фюрера, в его резиденцию Бергхоф, или же в специально существовавший для подобных встреч дворец Клессгейм. Несколько раз и Гитлер выезжал к Муссолини в Италию или же на Бреннерский перевал. Он встречался также на фронте с Антонеску и однажды вылетал в Хельсинки для свидания с Маннергеймом. Беседы на уровне генеральных штабов вел обычно Кейтель. Для разрешения отдельных вопросов в штабы союзников иногда отправлялись другие ответственные руководители генерального штаба: Гальдер, начальник квартирмейстерской группы штаба оперативного руководства ОКВ Типпельскирх, Канарис, Паулюс и некоторые другие.

Коалиционное руководство в рамках германо-итальянского союза имело ряд специфических форм. Несмотря на заключенный в мае 1939 г. между обоими государствами "Стальной пакт", до войны не происходило никаких переговоров об установлении единых военных целей и не вырабатывались общие стратегические планы. Вступление Италии в войну 10 июня 1940 г. также не привело к тесной координации усилий агрессоров. Каждый из партнеров сообщал другому о своих оперативных намерениях "не больше того, что требовала дипломатическая вежливость"{351}. Все это подтверждало, насколько подозрительными друг к другу были партнеры по агрессии в начале войны. Гитлер, желавший всеми средствами втянуть своего итальянского соратника в войну, все время наталкивался на холодно-вежливое сопротивление. Когда Риббентроп с целью выяснить позиции Муссолини прибыл 10 марта 1940 г. в Рим, то получил ответ: Муссолини обдумывает вопрос о вступлении в борьбу при условии, если будет сообщена точная дата вторжения. Мысль дуче разъяснил Чиано: если начнется германский поход на Запад, итальянская армия должна "стоять на левом фланге... в готовности в нужный момент вступить в борьбу"{352}, чтобы сковать такое же количество вооруженных сил врага. Только "стоять"! Под нажимом аргументов Гитлера Муссолини 18 марта 1940 г. согласился начать действия против Франции, обставив, однако, свое согласие многими оговорками, которые вытекали из антивоенных настроений значительных кругов итальянской аристократии, военных и политиков.

В марте 1940 г. ОКВ и ОКХ начали первые переговоры с итальянцами через германского военного атташе в Риме Ринтелена о предстоящих совместных операциях против Франции на фронте Верхнего Рейна. Однако ни эти переговоры, ни встречи Кейтеля с заместителем начальника генерального штаба Роатта не увенчались успехом. Хотя Муссолини не сомневался в скором окончании войны, он принял участие в "западном походе" незначительными силами и лишь на его завершающем этапе.

В конце концов германское и итальянское командования разделили театры военных действий. Считалось, что Италия, которая ведет "параллельную войну", оставляет за собой районы южнее Альп. Гитлер же "ограничивается" Средней Европой{353}. Однако подобный договор агрессоров, существовавший до января 1941 г., постоянно нарушался. Вермахт оккупировал Норвегию, а Муссолини, не поставив своевременно в известность германского партнера, вторгся в сентябре 1940 г. из Ливии в Египет, а 28 октября - из Албании в Грецию, надеясь, как и третий рейх, провести свой "блицкриг".

Относительно начала итальянцами действий в Северной Африке в сентябре 1940 г. уведомление последовало лишь в самый последний момент через итальянского атташе в Берлине генерала Mapраса. Что касается вторжения в Грецию, то о нем военный атташе Ринтелен, назначенный 14 октября по совместительству также "германским генералом при главной квартире итальянских вооруженных сил", узнал от Роатта лишь за четыре дня до начала{354}. Гитлер, оповещенный о вторжении в Грецию письмом Муссолини в день наступления, сразу же выехал на свидание с дуче во Флоренцию. Итальянские оперативные планы были позже сообщены в Риме Ринтелену только в самой общей форме.

Провал итальянского "блицкрига" и начавшиеся неудачи на обоих открытых Италией фронтах постепенно заставили Муссолини и его "Команде Супремо" (верховное главнокомандование) пересмотреть некоторые формы взаимоотношений с третьим рейхом.

13-15 ноября во время встречи в Инсбруке двух маршалов - Кейтеля и начальника итальянского генерального штаба Бадольо - были намечены линии более тесного взаимодействия. Прежде всего оба решили установить друг с другом "тесную связь" и в дальнейшем обсуждать непосредственно "вопросы, касающиеся вооруженных сил обеих стран". Однако единый объединенный штаб не создавался. Двустороннюю связь регулярно должны были поддерживать только атташе - они же генералы - представители при верховном командовании другой страны: Ринтелен и Маррас{355}. Длительное отступление итальянцев в Ливии после того как в декабре 1940 г. они получили ответный удар англичан из Египта, заставило германское верховное командование задуматься о реальной помощи неудачливому союзнику, который уже сейчас, в самом начале, требовал больше, чем мог дать.

На большом совещании в Бергхофе 9 января 1941 г. Гитлер говорил руководителям ОКВ, армии и ВВС: "Было бы очень важно, чтобы итальянцы не потеряли всю Ливию. С военной точки зрения потеря не имела бы большого значения, потому что не увеличила бы угрозу Италии с воздуха, а для французской Северной Африки положение бы не изменилось. Но находящиеся в Египте английские силы высвободились бы для другого использования. Тяжелым оказалось бы психологическое воздействие на Италию"{356}. Итальянцы не могут держаться своими силами против англичан "главным образом потому, что не имеют средств борьбы против английских танков"{357}. Гитлер решил немедленно послать в Ливию "заградительное танковое соединение", усиленное противотанковыми средствами и саперами. Формирование потребует три недели, перевозка - четыре. Переброска в Африку должна была начаться 20 февраля.