Танковый погром 1941 года. В авторской редакции

Генерал Ершаков организовал оборону укрепрайонов следующим образом: Себежский УР защищали три дивизии 51-го стрелкового корпуса, а Полоцкий — войска 62-го. Части постоянных гарнизонов укрепрайонов были подчинены командирам корпусов и дивизий, в полосах которых они занимали оборону. Дивизии строили боевой порядок в один эшелон, с выделением резерва 1–2 батальона. Кроме того, в каждой дивизии был создан подвижный резерв на автомашинах в составе одного стрелкового батальона с противотанковыми средствами. Опираясь на сооружения УРов, войска 22-й армии сдерживали натиск 3-й танковой группы, нанеся серьезный урон 57-му моторизованному и 23-му армейским корпусам. Генерал Гот доносил фон Боку: «Время, которое было предоставлено русским при нашем наступлении на Минск и при нашей остановке у Минска, было использовано ими для разрушения мостов и переправ, которое они произвели впервые в больших масштабах… Начатое с опозданием наступление на Полоцк многократно натыкалось на вражеские контратаки и неоднократно приостанавливалось перед новой линией дотов».

Об этом же докладывал генерал Гудериан: «…противник на всем фронте наступления оказывает ожесточенное сопротивление… Почти все мосты между р. Березина и р. Днепр… разрушены». Фон Бок, в свою очередь, сообщал в Ставку Гитлера, что «сопротивление перед нашими наступающими танковыми группами значительно усилилось… Противник оказывает ожесточенное организованноесопротивление…»

7 июля войска 3-й танковой группы совместно с частью сил 16-й армии группы «Север» возобновили наступление в полосе советской 22-й армии. Немцы намеревались, осуществив прорыв на правом фланге, выйти в тылы всего Западного фронта. Для достижения этой цели 2-й армейский корпус наступал через Себеж на Идрицу, 39-й моторизованный — через Дисну на Невель, а 57-й генерала Кюнтцена — из районов Улла и Бешенковичи — на Витебск и севернее его. Сосредоточив ударные группировки, немцы местами прорвали оборону войск генерала Ершакова и вклинились в глубину.

По воспоминаниям маршала А.И. Еременко: «Отражение атак противника началось неорганизованно. Противник перешел в наступление с утра 7 июля, а штаб армии не знал об этом до вечера (?), хотя имел связь со штабом корпуса и со штабами дивизий. 7 июля в 24.00 мы получили странную телеграмму от командира 62-го стрелкового корпуса генерал-майора И.П. Карманова: «В 23.00 противник атаковал 166-й полк 126 сд двумястами самолетов, нанес ему крупные поражения, и полк в беспорядке отходит».

8 июля немцам удалось преодолеть на некоторых участках Себежский укрепрайон. Советский гарнизон оставил УР, так как командир и комиссар посчитали, что «не смогут его удержать». Но затем германское наступление завязло в обороне 170-й стрелковой дивизии. Успех на севере Готу развить не удалось, зато 9 июля 39-му мотокорпусу Шмидта удалось форсировать Западную Двину и захватить плацдарм у Бешенковичей.

Чтобы ликвидировать угрозу прорыва 39-го моторизованного корпуса на витебско-оршанском направлении, советское командование решило нанести контрудар во фланг соединениям генерала Шмидта и разгромить его. Поэтому, одновременно с задачей на организацию обороны, командующий 20-й армией генерал Курочкин получил от маршала Тимошенко приказ на уничтожение вражеской группировки, наступавшей из Лепеля на Витебск. Решение этой задачи возлагалось на 5-й и 7-й механизированные корпуса, которые должны были нанести удар из района юго-восточнее Витебска. Глубина ударов была определена для 5-го корпуса до 140 км — из района Высокое на Сенно, Лепель и для 7-го корпуса до 130 км — из района Рудня на Бешенковичи, Лепель. Начало наступления намечалось на утро 6 июля.

Боевой порядок 7-го механизированного корпуса, которым командовал генерал-майор В.И. Виноградов, строился в один эшелон, состоявший из 14-й и 18-й танковых дивизий — свыше 700 танков (поскольку 1-я мотострелковая дивизия уже брошена в бой). Корпус — столичный, прибыл из Московского военного округа, полностью укомплектован, в том числе средними и тяжелыми танками, и, наверное, был не на худшем счету у командования РККА, если в нем служил сын Сталина — Яков Джугашвили.

5-й механизированный корпус под командованием генерал-майора И.П. Алексеенко имел двухэшелонное построение. В первом эшелоне находились две танковые дивизии, во втором — 109-я механизированная. Этот корпус также был полностью укомплектован и имел 1070 танков.

«Однако, — печалится маршал Еременко, — современных танков (KB, Т-34) было очень мало. Подавляющее большинство составляли машины устаревших типов (БТ-7 и Т-26). У противника насчитывалось до 1000 танков лучших конструкций под командованием имевших большой боевой опыт немецких танковых командиров». Ему вторит генерал-лейтенант И.С. Лыков: «…лишь позднее выяснилось, что гитлеровское командование бросило на смоленском направлении через Лепель и Сенно бронированную армаду, которая по силе превосходила два наших танковых корпуса». Что там насчитывалось у противника, мы скоро увидим.

Наступление началось около 10 часов 6 июля. В первый день оно развивалось успешно, оба советских мехкорпуса продвинулись на 50–60 км и вышли в район севернее и южнее Сенно. Затем 7-й мехкорпус был остановлен на северо-восточных подступах к городу 7-й танковой дивизией генерала фон Функа. Германская «бронированная армада» имела около 200 танков, почти половину из которых составляли чешские машины. В двухдневных боях части генерала Виноградова были разбиты. Генерал Гот записал: «Противник силами примерно трех дивизий, две из которых (танковые) прибыли из Москвы, нанес сильный контрудар, который 7-я танковая успешно отразила, нанеся противнику большие потери».

Более подробно действия советских войск в этой операции рассмотрим на примере 14-й танковой дивизии под командованием полковника И.Д. Васильева. К 29 июля дивизия разгрузилась на станции Рудня и сосредоточилась в 60 км северо-западнее Смоленска. На четвертый день командир корпуса объявил боевой приказ: 14-й танковой в ночь на 5 августа сосредоточиться в районе станции Крынки, а 6-го начать наступление в направлении Бешенковичи — Лепель. К исходу 7 июля дивизия должна была овладеть Лепелем. Обойдя с юга Витебск, танкисты своим ходом преодолели 120 км и в указанный срок без потерь вышли на рубеж атаки. О том, что авиационного прикрытия не будет, их предупредили сразу. Кроме этого, наступать предстояло по неразведанной лесистой местности, при минимальном картографическом обеспечении. Штаб дивизии не имел никакой информации о задачах и местоположении своих войск, в частности 18-й танковой дивизии корпуса, и понятия не имел о противнике. «К сожалению, действовать пришлось фактически на авось. Мы не знали, что перед нами: батальон, полк или корпус. Доразведывать было некогда», — вспоминал бывший начальник отдела политпропаганды дивизии В.Г. Гуляев.

6 августа части Васильева начали наступление и, не встречая сопротивления, к полудню вышли в район населенных пунктов Тепляки и Панариво, разбив здесь разведывательный отряд противника. После этого из штаба корпуса один за другим, отменяя друг друга, последовали три приказа о дальнейшем направлении удара. При этом «приказы поворачивали дивизию, как роту на строевых занятиях. Мы метались по широкому фронту, били не кулаком, а растопыренными пальцами». Наконец, последовало подтверждение продолжить наступление на Бешенковичи с рубежа реки Черногостица. О лучшем подарке от советского командования генерал фон Функ не мог и мечтать. Речка Черногостица узкая и мелководная, но дно илистое, берега заболоченные, а западный берег, в соответствии с законом Кориолиса, обрывистый. Весь вечер и ночь наши танкисты готовили импровизированные переправы из бревен, а немцы им совершенно не мешали. Они в это время на западном берегу вкапывали в землю свои танки и расставляли противотанковые батареи напротив возводимых русскими гатей. Поскольку приготовления обеих сторон велись практически на глазах друг у друга, то полковник Васильев и весь его штаб понимали, что атаковать придется в самых неблагоприятных условиях. Однако командир корпуса генерал Виноградов подтвердил свой приказ.