Воеводы Ивана Грозного

Можно, конечно, предположить, что опричный боевой корпус находился на грани расформирования, поскольку Иван IV какое-то время прислушивался к советам об отмене опричнины и у него возникло колебание: не отменить ли это нововведение? Но подобный оборот представляется маловероятным: если использовать его как рабочую гипотезу, остается неясным, по какой причине опричная военная организация все-таки была сохранена и нашла новое применение в осеннем походе 1567 г.

Но более вероятно второе: обстоятельства земского собора лета 1566 г. и особенно послесоборного выступления оппозиции вынудили царя постоянно держать всю военную силу опричного корпуса под руками, не распускать ее и не отправлять на театры военных действий.

Отсутствие опричников на фронтах войны с Польско-Литовским государством и Крымским ханством действительно имеет смысл связывать с московскими событиями 1566 г.: Земским собором и антиопричным выступлением. Но прежде следует сделать оговорку: В.И. Корецкий сделал аргументированное предположение о двух антиопричных выступлениях в столице России — одно из них совершено «дворянской фрондой» в 1566 г., а второе приняло форму волнений посадского люда в июле 1568 г. [255] До настоящего времени гипотеза Корецкого не получила обоснованного опровержения. Однако она никак не отвергает того факта, что 1566 г. создал для Ивана IV тревожную ситуацию. Со всей определенностью к 1566 г. можно приурочить два свидетельства источников. Во-первых, А. Шлихтинг сообщает: «В 1566 году сошлись многие знатные лица, даже придворные самого тирана, число которых превышало 300 человек, для переговоров с ним и держали такую речь: „Пресветлейший царь, господин наш! Зачем велишь ты убивать наших невинных братьев? Все мы верно тебе служим, проливаем кровь нашу за тебя. Ты же за заслуги воздаешь нам теперь такую благодарность. Ты приставил к шеям нашим телохранителей, которые из среды нашей вырывают братьев и кровных наших…“» [256] и т. п. Во-вторых, претендент на занятие вакантной митрополичьей кафедры настоятель Соловецкой обители Филипп (Колычев) летом 1566 г. также потребовал от царя отменить опричнину [257]. Выступление произошло на соборе 1566 г. или вскоре после него, поскольку известно о казни как минимум трех вождей земской оппозиции, участвовавших в соборных заседаниях: кн. В.Ф. Пронского-Рыбина, И.М. Карамышева и К.С. Бундова [258]. Некоторые исследователи связывают с событиями 1566 г. известие Пискаревского летописца: «…а сам царь живя за Неглинною на Петровке. А ходиша и ездиша в черном все люди опришнины, а в саадацех помяла. И бысть в людех ненависть на царя от всех людей. И биша ему челом и даша челобитную за руками о опришнине, что не достоит сему бытии. И присташа ту лихия люди ненавистники добру сташа вадити великому князю на всех людей, а иныя по грехом словесы своими погибоша» [259]. По всей вероятности, у царя были основания опасаться вооруженного выступления оппозиции, ведь за тремя сотнями челобитчиков могло стоять значительно большее количество недовольных, не пожелавших открывать свои имена. И тогда присутствие в Москве значительного контингента боевых опричных отрядов объясняется самым естественным образом: 500 человек собственной охраны Ивана IV могло не хватить для подавления чаемого восстания. Потребовалось сосредоточить в столице весь корпус.

Приходится либо признать эту версию, либо остановиться на гипотезе о лакуне в самом источнике — разрядах. Все прочие варианты менее обоснованны.

Как уже говорилось, изучение опричной военной элиты — особенностей ее формирования, главных кадровых источников, боевого опыта и происхождения ключевых фигур — невозможно без предварительного составления списка. В Приложении III приводится этот список, составленный в основном по материалам разрядов, летописей и, в меньшей степени, сообщений иностранных авторов.

Митрополит Филипп отказывается благословить Ивана Грозного

В список входят только те, кто получал в опричнине воеводские должности. Не учтены также деятели опричнины, занимавшие видное место в карательных операциях, т. е. походах на «внутреннего врага» и расправах с ним [260]. Не вводились в этот реестр и опричники, входившие в состав государева двора и участвовавшие в походах, но не получившие ни разу воеводских назначений. Например, те, кто входили в свиту Ивана IV, несли службу в рындах, поддатнях, не поднимались выше должности голов и т. п. В список включены только те, кто побывал в воеводах при несении боевой службы против внешнего неприятеля. Поэтому данное перечисление в пять раз короче, чем список опричного государева двора у В.Б. Кобрина, и не включает целый ряд добавок, сделанных к кобринскому списку А.А. Зиминым: всего 55 человек.

Почти все эти лица попали в список опричников, опубликованный В.Б. Кобриным. По неизвестным причинам он не учел лишь князя В.И. Горбатого-Мосальского, ходившего первым воеводой в передовом полку во время одного из выходов опричного корпуса под Калугу, а также Игнатия Борисовича Салтыкова, назначенного в том же походе вторым воеводой полка левой руки [261]. Кроме того, Кобрин ошибочно сообщает о назначении князя Семена Ардасовича Черкасского на пост первого воеводы полка левой руки в тарусском походе опричного корпуса осенью 1570 г.: по данным разрядов, эту должность тогда занимал князь Иван Таатукович Черкасский [262].

По всей видимости, сюда можно добавить еще несколько персон, Кобриным в опричный двор не включенных. Это Дмитрий Шафериков-Пушкин и Афанасий Новокшенов (Новокщонов). Оба они участвовали в строительстве города Толшебора на Колыванской дороге в 7078 (по всей видимости, 1570) г. [263] В разрядной записи не сказано, что они «из опричнины», однако старшим воеводой при строительстве города был назначен видный опричник Р.В. Алферьев, следовательно, и подчиненных ему также подобрали из опричнины. В калужском походе 7077 (1568–1569) г. в одном варианте разрядной записи вторым воеводой передового полка указан Константин Дмитриевич Поливанов, а в другой — его брат Иван Дмитриевич [264], что может быть и писцовой ошибкой, и заменой одного военачальника другим, произведенной по неясной причине. В мае 1570 г. было получено донесение из-под Зарайска: опричный воевода кн. Д.И. Хворостинин сообщал о разгроме крымцев, который был совершен им вместе с Фёдором Львовым [265]; но кто этот Фёдор Львов — воевода или голова при князе Хворостинине, непонятно. По всей видимости, на завершающем этапе опричнины к ее военному ведомству принадлежал Иван Михайлович Большой Морозов. Он ходил в декабре 1571 г. в поход на шведов из Орешка в село Лебяжье как воевода большого полка вместе с явным видным опричником князем Д.М. Щербатым, который был тогда воеводой передового полка, и другим опричным военачальником, Я.Ф. Волынским-Попадейкиным, возглавившим сторожевой полк [266]. Это дает повод предполагать, что они были опричниками, хотя бы и недолгое время. Весной 1572 г. вместе с одним из главных опричных воевод, И.Д. Колодкой Плещеевым, в Орешек «для береженья… от Каролуса, короля свийского», отправили Василия Васильевича Розладина-Квашнина (вторым воеводой) и князя Григория Путятина (наместником вместо сидевшего там Замятии Сабурова) [267]; это позволяет предположить принадлежность опричной военной организации всех троих (особенно Розладина). В 1572 г. князь Никита Борисович Приимков-Ростовский был назначен в Юрьев-Ливонский вторым воеводой при первом — князе Семене Даниловиче Пронском [268], очевидном опричнике; возможно, и он был записан в опричнину под занавес. В Ругодиве (Нарве) как минимум с осени 1570 г. сидел одним из воевод князь Григорий Неклюд Давыдович Путятин; осенью 1571 г. его опять расписали туда четвертым воеводой; разряды сохранили имена остальных трех: первым был тогда Михаил Андреевич Безнин — опричник видный, высоко стоявший в военно-административной иерархии корпуса, вторым — Яков Фёдорович Попадейкин-Волынский, о котором, как об опричнике, уже шла речь выше, третьим же — князь Дмитрий Иванович Кропоткин [269]. Относительно этих двух персон может быть высказано то же предположение: они попали в опричнину в последние месяцы ее существования. Напротив, кн. И.П. Телятевский упомянут в опричном разряде воеводой, вероятно, ошибочно, и не поднялся выше поста головы (об этом речь пойдет ниже). Князь Юрий Иванович Токмаков — один из виднейших воевод грозненского времени — был назван П.А. Садиковым опричником, но для вывода этого есть лишь косвенные подтверждения [270]. Еще одного крупного военачальника, Замятию Ивановича Кривого Сабурова, С.Б. Веселовский считал опричником, но аргументов никаких не привел [271].