Полковник Ф.Дж. Вудс и британская интервенция на севере России в 1918-1919 гг.: история и мемуары

Согласно большинству свидетельств, их стремление в значительной мере было обусловлено излишне рьяной поддержкой со стороны «предприимчивого» ирландского офицера, назначенного для того, чтобы вербовать и обучать их для армии союзников. Далее мы рассмотрим условия и ход британской интервенции на севере России перед тем, как обратиться к противоречивой роли Вудса в развитии этих драматических и, в конечном итоге, трагических событий.

Историки до сих пор не могут придти к согласию в вопросе, какова была основная цель интервенции союзников в России после захвата власти большевиками в октябре 1917 г. [159] Советские историки, а также некоторые историки с левыми взглядами изображают вторжение, осуществлявшееся с трех сторон — из Сибири на востоке, Украины на юге и Мурманска и Архангельска на севере, — как грубую попытку западных империалистических держав свергнуть новое революционное русское правительство, восстановить царский режим и подчинить российскую территорию и ее природные богатства своему полуколониальному господству.

Другие ученые считают, что интервенция представляла собой развитие обоснованной и успешной стратегии государств Антанты, которые стремились сохранить Восточный фронт в войне с Германией после того, как в марте 1918 г. Ленин заключил с кайзером Брест-Литовский мир. Эта точка зрения предполагает, что капитуляция Германии в ноябре 1918 г. на несколько месяцев оставила экспедиционные силы «в подвешенном состоянии», без каких-либо указаний или целей. В это время отдельные руководители из числа ярых врагов большевизма, в частности Уинстон Черчилль (назначенный 10 января 1919 г. военным министром Британии) и некоторые высшие британские офицеры в России, использовали свои силы в гораздо большем объеме, чем планировалось изначально, для помощи белому движению (политическим и социальным группам, выступившим против революции) в надежде отобрать власть у красных до того, как британское и другие союзные правительства прикажут вывести войска. Согласно этой позиции, у союзников никогда не было намерений вести войну против большевиков.

В действительности цели союзников с самого начала были неопределенными, неясными и изменялись в ходе постоянных споров, как внутренних, так и между различными правительствами, принимающими участие в интервенции, в особенности Британии, Соединенных Штатов, Франции и Японии. Более того, когда эти страны с большей или меньшей готовностью и энтузиазмом высадили свои военные силы в России в середине 1918 г., они обнаружили, что их втягивают в запутанный и многосторонний конфликт, и в этой ситуации отдельные руководители могли осуществлять полунезависимую политику, определявшуюся их предубеждениями, симпатиями или личными предпочтениями. Как писал в 1928 г. об интервенции на севере России генерал сэр Чарльз Мейнард, командующий силами союзников в Мурманске и командир Вудса, «те, кто отвечал за ее проведение… обнаружили себя в таком сложном и запутанном клубке политических интриг, что многие из его нитей до сих пор <остаются> нераспутанными» [160]. Только теперь, с первой публикацией карельских мемуаров Вудса, помещенных в контекст уже опубликованных материалов и новых архивных источников, мы можем сформировать полную картину сложных, перекрестных и часто противоречивых политических маневров, которые определяли ход интервенции.

Уже 23 декабря 1917 г. Верховный военный совет Антанты согласился оказать поддержку антибольшевистским силам в России, которые вели подготовку к борьбе против нового революционного режима. Считалось, что Ленина контролируют немцы, которые в апреле перевезли его в Россию в запечатанном поезде, чтобы спровоцировать восстание внутри страны под лозунгами «Хлеба, земли и мира». Больше всего союзников беспокоило то, что Ленин обещал русским людям мир. 15 декабря большевики согласились на перемирие и начали мирные переговоры с немцами. Кайзер немедленно воспользовался этой возможностью, чтобы перевести часть войск на Западный фронт. К тому же казалось, что для заключения мира Ленин был готов отдать немцам ряд пограничных территорий вдоль западной границы России, которые были богаты земельными ресурсами и углем. Эти ресурсы и население этих территорий могли вдохнуть новую жизнь в немецкую военную машину и свести на нет морскую блокаду, осуществлявшуюся союзниками. Казалось, что сбываются их худшие страхи.

Правительства стран Антанты также были крайне обеспокоены раздаваемыми Лениным обещаниями «хлеба и земли» для народа, что подразумевало экспроприацию и социализацию частной собственности. Капиталистические нации боялись, что вирус революции, если позволить ему вызвать воспаление и размножиться, тут же перекинется и на их народы. Поэтому с самого начала среди союзников раздавались влиятельные голоса, призывающие к интервенции в Россию, чтобы сдержать и выжечь революционный фермент в тех немногих городах внутри страны, где он успел пустить корни.

Одним из тех, кто наиболее горячо призывал к действиям против большевиков, был генерал Альфред Нокс из Ольстера (он родился и 1870 г. в графстве Даун), вступивший в Королевский ирландский стрелковый полк в 1891 г. и служивший в качестве военного атташе и Санкт-Петербурге с 1911 по октябрь 1917 г. [161] В начале 1918 г., после возвращения в Лондон, он подал меморандум, в котором требовал немедленно начать интервенцию с трех фронтов, чтобы вызвать внутренний коллапс нового режима до того, как тот сможет «окончательно ограбить богатые классы в России» или спровоцирует «всеобщую коммунистическую революцию во всем мире» [162].

Зимой 1918 г. в течение определенного времени казалось, что стремление Ленина экспортировать революцию добилось первого успеха, когда пробольшевистские финны взяли власть в своей стране, всего за несколько недель до этого — благодаря национальной политике Ленина — добившейся признания независимости от России [163]. После непродолжительной, но жестокой гражданской войны красные финны были разбиты контрреволюционными силами белых. К марту белые окончательно захватили власть и восстановили парламентскую систему. Ряд лидеров красных финнов бежали в Стокгольм, некоторые — в Петроград (и оттуда в Москву), а несколько тысяч закаленных бойцов пересекли границу в поисках убежища в северной Карелии. В последней группе был Ииво Ахава, радикально настроенный двадцатидвухлетний сын эмигрировавшего карельского купца Пааво Ахава (основателя Союза беломорских карелов) [164]. В это время Германия, к которой обратились за помощью белофинны, высадила в Хельсинки 50-тысячный корпус под командованием генерала фон дер Гольца, который и начале апреля начал наступление на север и на восток своими силами и таким же количеством белофиннов, очищая страну от революционных партизан [165].

Однако немецкое присутствие в Финляндии вызвало новые тревоги в британских военных кругах, где верили, что наступление фон дер Гольца может свидетельствовать о его намерениях осуществить вторжение в северную Россию. Там немцы могли захватить железную дорогу между Петроградом и побережьем Северного Ледовитого океана, построенную в 1916 г. для транспортировки военных грузов союзников. Они также могли создать базу подводных лодок в Мурманске (недавно основанном портовом городе, в котором заканчивалась железная дорога), в Печенге на побережье Северного Ледовитого океана, и Кеми или Кандалакше на Белом море, откуда можно было атаковать жизненно важные для союзников атлантические транспортные конвои [166]. Германское вторжение также создавало угрозу для огромных запасов сырья и военного снаряжения, которые союзники завезли на север России для снабжения русской армии и которые все еще хранились в Архангельске. Британцы не хотели, чтобы эти запасы, а также лесные ресурсы севера России, в которых они были напрямую заинтересованы, попали в руки немцев или большевиков [167].