Севастопольская страда (Часть 1)

- Не-ет! - Меншиков бросил салфетку на стол. - Нет, я такого приказа не давал и не дам!.. Вы же... Что касается вас лично, то вы превысили свои полномочия, - вот что такое военный совет, какой вы изволили созвать! Кроме Государственного совета, в каком, может быть, когда-нибудь удостоимся заседать и мы с вами, ни-ка-ких советов не должно быть в Российской империи даже и в мирное время, тем более нетерпимы они в военное - как сейчас! Вы не могли этого не знать! Вы начальник штаба Черноморского флота, вы вице-адмирал, вы генерал-адъютант, вы не имели права этого не знать или об этом забыть!.. А вы собираете вдруг совет!.. Далее: отлучась из Севастополя на несколько дней для встречи противника, я оставил заместителем своим не вас, а генерал-лейтенанта Моллера, вы же, как я узнал, распоряжались тут всем вполне самовластно, даже не посылая многих бумаг генералу Моллеру на подпись!..

Корнилов встал; медленно поднялся и Меншиков и, уже стоя в привычной позе начальника, который отчитывает подчиненного, продолжал, повышая голос:

- Я нисколько не сомневаюсь, что ваши намерения имели в виду пользу службы, в данном случае - защиту города, но вести на явное истребление флот я вам не позволю, нет!

- Ваша светлость! Я могу привести вам несколько данных за то, что нас ожидает успех, - начал было, собрав все свое самообладание, Корнилов, но Меншиков перебил его:

- Властью, данной мне государем, я требую, чтобы вы свои данные оставили при себе! При себе, да... А не стремились внушать их другим, которые ниже вас по служебной лестнице! Парусный флот при безветрии становится легкой добычей парового винтового флота - вот вам аксиома! Даже если он в равных силах, в смысле артиллерии, с флотом противника, а не впятеро слабее, как наш флот!

- Наш флот слабее, да, но отнюдь не впятеро, как вы изволили сказать, а вдвое!

И при этих словах Корнилов, который был несколько ниже ростом, чем Меншиков, непроизвольно растянул все позвонки своего спинного хребта и шеи, чтобы глаза его пришлись прямо против глаз князя, так же воспаленных от бессонной ночи, как и его глаза.

- Про-шу-у... мне не противоречить! - видимо, сдерживаясь с большим трудом, проговорил князь и тут же начал шарить по карманам, бормоча при этом: - Вот тут... я набросал... список кораблей... которые можно будет... затопить, чтобы закрыть вход неприятельскому флоту... Вот он, этот список.

И, вытащив клочок бумаги, поднес к глазам лорнет.

Корнилов понимал, что этот клочок сознательно разыскивался князем довольно долго только затем, чтобы овладеть собою - остыть; поэтому он не говорил ни слова, только дышал тяжело и глядел в глаза князя не мигая.

- Я наметил пять старых кораблей и два фрегата, - старался говорить теперь уже совершенно спокойно, разглаживая пальцами скомканную бумажку, князь. - Корабли: "Уриил", "Селафиил", "Варна", "Силистрия" и... "Три святителя"... Фрегаты: "Флора" и "Сизополь"... Экипаж этих судов - почти три тысячи человек - расписать на бастионы. Всю артиллерию незамедлительно снять; крюйт-камеры очистить...

Опустив лорнет, Меншиков протянул бумажку Корнилову, говоря при этом отходчиво:

- Я вас вполне понимаю, Владимир Алексеич, вы хотите соблюсти честь андреевского флага, но разве я занят тем, чтобы нанести ему бесчестие?

- Вы просто его спускаете, ваша светлость, спускаете перед флотом союзников без боя! - резко сказал Корнилов.

Меншиков вздернул нависшие брови.

- Как так - спускаю?.. Вы отдаете себе отчет в том, что вы говорите?

- Отдаю. Вполне. Вы приказываете доблестному Черноморскому флоту кончить жизнь самоубийством, но флот хочет жить, ваша светлость!

Двое высоких, узкоплечих, упрямых, оба с золотыми аксельбантами, свободно висевшими над впалой грудью у каждого, они стояли друг против друга, пронизанные нервной дрожью.

- Вы-ы... этот приказ мой... выполните... если обстоятельства заставят меня... вновь отлучиться из города? - с усилием, хрипло и негромко спросил, наконец, Меншиков.

- Нет, не выполню! - так же тихо ответил Корнилов.

- Та-ак?.. Тогда вы... вы можете отправляться отсюда... в Николаев... К своему семейству... В Николаев! На новое место службы! - крича, Меншиков заметался по обширной столовой.

И неожиданно быстро, широко и легко шагая больными длинными ногами, он направился к двери, отворил ее срыву, крикнул:

- Ординарца ко мне! - и вышел.

Корнилов слышал, как затопало несколько пар ног по деревянной лестнице; потом - голос князя: "А-а, это вы очень кстати явились, лейтенант! Я хотел послать ординарца, мичмана Томилина, но вы сделаете это лучше. Пригласите ко мне сейчас же адмирала Станюковича! Немедленно!" И тут же - знакомый голос Стеценко: "Есть, ваша светлость!.."

Нервными пальцами Корнилов рвал в это время в мелкие клочки бумажку, данную ему князем, и смотрел в окно на рейд, где, не подозревая о своей участи, привычно стояли на своих местах обреченные на бесславную гибель от своих же моряков корабли.

- Итак, - сказал, входя снова, Меншиков, - сейчас, при мне, в моем присутствии, вы передадите свою должность начальника штаба флота адмиралу Станюковичу и немедленно после этого отправитесь в Николаев!

- Что может сделать Станюкович на моем месте? - Корнилов отвернулся от окна и опять стал лицом к лицу с главнокомандующим. - Ничего!.. Я повторяю еще раз, ваша светлость: это - самоубийство, то, к чему вы меня принуждаете! Но чтобы я уехал из Севастополя, окружаемого врагами, ни-ког-да!

- Но вы не можете оставаться здесь и делать по-своему!.. За все свои приказы ответственность несу я, а не вы!

- Да, конечно... Вы!.. А не я... хорошо, что ж... Мой прямой долг вам повиноваться... Повторяю: это - самоубийство!.. Но... подчиняюсь...

На глазах его блестели слезы.

Он опустил голову и стал как-то сразу гораздо ниже ростом.

Нерешительно и медленно Меншиков протянул ему руку.

IV

Часа через два после этого разговора на корабле "Великий князь Константин" был поднят сигнал: "Кораблям и фрегатам прислать к адмиралу по два буйка с балластами и концами".

Этот краткий и очень малопонятный для сухопутных приказ означал коренную ломку в расположении флота. По этому приказу старшие штурманы должны были расставить по рейду буйки для указания новых мест всем крупным боевым судам.