Россия и Германия: вместе или порознь?

— А почему обязательно в банках?

— Сэр, а куда? Не к станкам же... И даже если иметь в виду заводы и фабрики, то там тоже сложности... Да, кстати... Относительно Вашей убежденности в готовности немецких богатых евреев помочь собратьям... Лично я сомневаюсь в ней, увы...

— Мне приходит в голову удачное соображение, — оживился Додд. — В Англии населения примерно на треть меньше, чем в Германии. Но евреев там в отличие от Германии почти нет. Так, может, хотя бы шестую часть немецких евреев Остров мог бы принять?

— Сэр, повторяю, английские евреи не хотят, чтобы евреев в Англии становилось больше...

— А Франция?

— То же самое...

— А Бельгия, Швейцария, Дания, Голландия, Швеция, Норвегия? Хотя бы по десятку тысяч?

— Сэр, никто не согласен...

— Что же делать?

Кое-кто, однако, знал, что делать... По-еврейски напористый, но совершенно не похожий на еврея внешне, голубоглазый раввин Лазарон из Балтимора, друг братьев-банкиров Феликса и Макса Варбургов, курсировал между Берлином и Новым Светом, размахивая кулаками и угрожая чиновникам фон Нейрата.

В Штатах к нему присоединился «лучший еврей Америки» Унтермайер из Нью-Йорка, а руководил ими тот самый раввин Уайз, который так точно «предугадал» в свое время избрание Вудро Вильсона вначале губернатором штата Нью-Джерси, а потом и президентом США.

«Кадры» Уайза подняли такой крик, что испугался даже гамбургский Макс Варбург и прибежал в посольство к Додду:

— Сэр, эти олухи подводят евреев по обе стороны океана...

— Сожалею вместе с вами, Макс...

— Если бы Лазарон сидел тихо здесь, он мог бы добиться большего!

— Согласен... Хотя Гитлер обещал мне так много, и сделал так мало, что я уж и не знаю... Да и Макдональд...

— Эта скотина Макдональд выпрашивает деньги у жертвователей, а сам требует за свою миссию крупное вознаграждение.

Судя по этим словам Макса, брата Феликса, банкирские дома Варбургов и в Старом, и в Новом Свете всю свою историю занимались исключительно бескорыстным устройством чужих дел, довольствуясь корочкой хлеба... И только чудовищной неблагодарностью нееврейского большинства человечества можно было объяснять резкий рост нелюбви к евреям в ... самих Штатах.

Без всякого Гитлера там кое-где появлялись надписи: «Евреи не допускаются»... Даже популярный Рузвельт, назначив на ряд ключевых постов евреев, то и дело подвергался нападкам. В Нью-Йорке зрел бунт, а Сэм Унтермайер вот-вот мог подвергнуться нападению. В стране было полно китайцев, японцев, пуэрториканцев, итальянцев, славян, а возмущение вызывала одна национальность. С чего бы это?

Семидесятипятилетний Чарльз Крейн — миллионер, дипломат, меценат, коллекционер и знаток русского и азиатского искусств, одно время был послом США в Китае, объездил весь свет и... считал, что евреи заслуживают проклятия. «Предоставьте Гитлеру действовать по-своему, и он поставит их на место», — убеждал знакомых Крейн.

Крейн пожертвовал миллион долларов на содержание Института текущей мировой политики, возглавляемого Уолтером Роджерсом и готовившего доклады правительству. Так что информации для верных суждений он имел достаточно.

А почему даже после резкого усиления антиеврейских акций в Германии, даже в конце декабря 1938 года, шведское правительство правдами и неправдами «ставило, — как писала в своем донесении советский полпред в Стокгольме Коллонтай, — рогатки в деле впуска беженцев-евреев в Швецию»?

Более того, беженцев частенько заворачивали обратно в Германию.

Но если даже английские и американские евреи не были склонны увеличивать единоплеменную прослойку в странах своего проживания, если от такого «пополнения» отбрыкивались нейтральные шведы, то так ли уж был виновен немец Гитлер, тоже стремившийся правдами и неправдами сократить эту прослойку в собственной стране?

Ведь прослойка была и впрямь на особицу... Составляя менее процента населения, она давала 25 процентов нобелевских лауреатов, приходившихся на Германию.

Если вдуматься, вот оно блестящее подтверждение расовых доктрин Гитлера и его предшественника Гобино. На другом, правда, расовом материале, но все же... Климатические и цивилизационные условия, вроде бы, одинаковы для всех национальностей рейха, а вот процент гениев-евреев выше в 40 раз!

Сверх-раса, да и только...

Правда, павших солдат Первой мировой в процентном отношении евреи дали в два раза меньше, чем немцы, но это общего впечатления изменить не могло — вот он, народ сверхлюдей.

И его почему-то не хотели принять в золотой фонд Англосаксонского Света даже соплеменники... Они предпочитали вместо конкретной (и вполне посильной) финансовой помощи крикливые кампании с дальним прицелом.

Особенно много евреев было в соседней с Германией Польше. Но вот что доносил польский посол в Германии Липский своему министру Беку 20 сентября 1938 года: «Канцлер принял меня сегодня в Оберзальцберге в присутствии Риббентропа в 4 часа дня. Беседа продолжалась свыше двух часов».

Со времен безуспешных хлопот Макдональда прошло четыре года, и вдруг Гитлер заявил Липскому, что его «осенила мысль о решении еврейской проблемы путем эмиграции в колонии в согласии с Польшей, Венгрией, а может быть и Румынией».

И как же отреагировал Липский? Он ответил — дословно, в точном соответствии с его собственным донесением, так:

— Если это найдет свое разрешение, то мы, поляки, поставим Вам, господин канцлер, прекрасный памятник в Варшаве.

Однако и эта идея «не прошла» из-за отсутствия средств. Прошло еще два года, и теперь уже «добродетельные» англосаксы не ухватились за шанс, предоставлявшийся им Гитлером в 1940 году по плану «Мадагаскар».

Хотя был у них шанс и раньше. Мы уже знаем, как смотрели в рейхе на плановую эмиграцию евреев в середине тридцатых годов. А 16 декабря 1938 года президент Рейхсбанка доктор Яльмар Шахт беседовал на эту тему в Лондоне с лордом Уинтертоном, главным экономическим советником английского правительства Лейт-Россом и председателем комитета по делам беженцев Рубле.

Речь шла о вывозе из Германии 150 000 евреев за счет средств иностранного консорциума в размере полутора миллиардов марок. Германия обязывалась постепенно покрыть этот долг. Однако дальше разговоров дело не пошло и на этот раз.

Англичане вели себя вообще странно, а точнее — загадочно. Еще 2 ноября 1917 года британский министр иностранных дел лорд Бальфур гарантировал евреям возможность селиться в Палестине.

После получения Британией в 1922 году мандата на управление Палестиной можно было ожидать лишь усиления гарантий Бальфура, но на деле англичане жестко запретили массовое переселение туда немецких евреев.

Так же жестко они отсекли и германский план «Мадагаскар».

5 января 1939 года Гитлер встречался в Оберзальцберге с польским министром иностранных дел полковником Беком. Зашел разговор и о еврейской проблеме. Гитлер оживился:

— Еврейская проблема — это общая проблема и для вас, и для нас. Я преисполнен твердой решимости выбросить евреев из Германии. Сейчас им еще будет позволено захватить часть своего имущества.

— Часть? — осмелился перебить его Бек.

— Да, но при этом они наверняка увезут больше, чем имели, когда поселились у нас. Однако чем больше они будут тянуть с эмиграцией, тем меньше имущества смогут взять с собой.

— Насколько я знаю, господин рейхсканцлер, проблема эмиграции сложна и потому, что сложно определить ее пути.

— Ну если бы западные державы были уступчивей в колониальном вопросе, то я бы предоставил одну из территорий в Африке для поселения не только немецких, но и польских евреев.

Даже война, начавшаяся через восемь месяцев, не лишила этот план привлекательности в глазах фюрера. А может даже усилила ее. Остров Мадагаскар вблизи экватора был колонией Франции. И хотя уже шла война рейха с ней, был предложен замысловатый и тем не менее, вполне осуществимый план.

По нему Франция уступала Мадагаскар Германии, и туда переселялись евреи Германии и Польши. Финансирование — за счет экспроприации собственности, принадлежавшей евреям (которая и так уже была во многом отобрана).