Загадочная русская душа на фоне мировой еврейской истории

Первая семейка, с Кибелой во главе и Аттисом – в любовниках. Вернувшиеся мужики, скрепленные клятвой, единые как римская когорта (не отсюда ли она и явилась миру?), застали следующую картину: мать–почти богиня, отсутствует по своим царским делам, а Аттис лежит на троне–раскладушке, сплетенном мужиками, собственно, для своей повелительницы, но не для обнаглевшего счастливого соперника. Лежит голый, как будто специально, и спит. Мужики его грубо будят, грубо по тем временам, ну, очень грубо – по нынешним. Спросонку, да еще и ушибленный при пробуждении, Аттис понес всякую чушь, да еще и стал грозить пожаловаться маме–почти богине. Уж тут мужики не утерпели, сами почти обезумевшие от обид, воздержания, сплоченные уже как целый легион. В общем, оскопили наглеца, что, конечно, хуже, чем убить. Но надо и их понять, бедных. Оскопленный Аттис, без материнской помощи, к которой так привык, помер. Заметьте, я почти в точности воспроизвожу миф, даже о сумасшествии Аттиса спросонку не забыл сказать. Не стал принимать на веру только то, что это именно Кибела наслала на него безумие, а не удар дубинкой при пробуждении. Впрочем, может быть, миф и прав насчет безумия, насланное Кибелой. Но тогда надо признать, что обнаглевший Аттис крадучись похаживал к Золушке, а почти–богиня Кибела узнала об этом. Как бы там ни было, но возвратившаяся Кибела застала своих бывших любовников в новом для нее состоянии. Ряды плотно сомкнуты, взоры блестят, ну, прямо на войну собрались. Надо было расстраивать их ряды. Женщина она была от природы умная, иначе бы не держала их в «ежовых» рукавицах. Правда, от только что совершенного злодеяния, не мужского, так сказать, они были в некоторой растерянности и не знали, как воспользоваться открывшейся возможностью удовлетворить свой первичный позыв. Не спички же тянуть. Зато она воспользовалась затянувшейся паузой.

Я не Шекспир, поэтому перейду сразу к результатам, не останавливаясь на подробностях. «Ты, ты и ты», — сказала она дуракам, — «будете служить мне, будете всегда при мне, будете моим вторым я, будете защищать меня днем и ночью. Но вы должны совершить то, что только что совершили над бедным Аттисом. Это будет ваша клятва мне, ибо выше этой клятв не бывает. Вы все поняли, бездельники? Кто еще хочет присоединиться к ним?». Вот так приблизительно изрекла Кибела. Надо добавить, что мужики смелее, когда вместе, стоит их ряды немного расшатать, как они тотчас сдаются или разбегаются. Вспомните хотя бы Юдифь и Олоферна. А, они еще и вожака не успели избрать. Дураки тотчас же согласились, Умный, немного подумав – тоже. Он рассуждал как три витязя на распутье, только очень быстро, так как был один. Простите, картина есть и про одного витязя, у которого конь низко склонил голову: откажешься, – хуже будет, вон она какая разгневанная, соглашусь, может, среди этих трех дураков в начальники выберусь, а достоинство мое и «вечный зов» при таких обстоятельствах – вещь ненадежная. Кибела, знавшая уже пословицу: куй железо, пока горячо, немедленно заставила их это сделать, тем самым еще раз подтвердив как свой ум, так и требующую безотлагательности оперативность. Потом добавила, глядя на импотента и маленького скопца: «Вы можете остаться со мной, а вы все…», она поглядела на хитрого, остроумного и двух работяг, стоявших в оцепенении как ландскнехты: «прочь с глаз моих, и заберите эту грязную дурочку, которая где–то опять шляется, не вынесла мусор. И чтобы я вас никогда больше не видела». Они и ушли впятером, куда глаза глядят, но мы еще с ними встретимся.

Надо сказать, что таких драм, один к одному, случилось предостаточно. Я же говорил, при каких обстоятельствах стадо–то разделилось. А стад таких было тоже немало, ведь мы рассматриваем скученные народы. Поэтому «мифоплеты» столько много нам имен действующих лиц и доставили, а мифологи потом удивлялись: «Надо же, сирийский, фракийский, египетский и даже вавилонский мифы, ну прямо как один и стали «отождествлять» Кибелу с Астартой, Иштар, Нинанной, потом «доотождествлялись» до Деметры. Потом так все запуталось, что все богини, хоть в чем–то, да «отождествились» (см. «Боги и инцест»).

Между тем, Кибела, подлечив своих скопцов лесными травами, поставила перед ними задачу: «Ты, умный, будешь главным идеологом, как потом будет товарищ Суслов у Дорогого Товарища Леонида Ильича Брежнева (она была и «провидицей» по совместительству), а вы все остальные – по хозяйству, младший кастрат будет старшим по казне, импотент – завхозом, остальные – простыми жрецами, агитаторами. Я буду великая богиня–мать, слушаться беспрекословно, наказание – отлучение от моей особы сроком до полугода, на хлебе и воде, в погребе». «Я могу нечаянно родить», — продолжала она: «Ты, идеолог, то есть главный жрец, я так теперь тебя буду называть, должен придумать версию для такого события, ну, например, что–то вроде непорочного зачатия, так сказать из воздуха. Наследницу я назову сама, попозже. Не забудь, нам надо привлечь клиентуру, помозгуй на этот счет. Подумай также насчет места, где будем всякий сброд собирать. Назначь минимальный набор подношений, но не забудь сказать, что это минимум, а минимум и помогает в их делах минимально. Разработай церемонии, музыкальное сопровождение и прием на работу новых, младших жрецов. В общем, мы создаем религию, и на тебе лежит большая ответственность. Жрать будешь со мной, отдельно. А вы что рты разинули, марш на работу. Да, чуть не забыла. Если будут спрашивать, где Аттис, скажешь, на охоте бык убил. Теперь, кажется, все». И работа закипела. Вскоре собрался международный симпозиум по проблемам оскопления и их влиянию на рождаемость.

Там Кибела узнала, что в одной такой же в точности семье мать и дочь помирились, она ее не выгнала вместе с отщепенцами–мужиками, вернее вернула ее на следующий же день опять к себе из «подземного царства», что–то пошептав ей на ухо. Звали их Деметра и Персефона. Они работали на пару, душа в душу. Золушка–2, то есть Персефона, все хватала на лету, адрес мужиков из «подземного царства», номер пещеры, запомнила, грамоты же еще не было. Потом частенько туда ходила, по полгода там задерживалась, маму тоже брала с собой. Кибела поняла, что, вгорячах, сделала большую ошибку, выгнав дочку свою, Золушку–1, теперь их и след простыл, не вернешь. А первичный позыв, между тем, уже давал о себе знать. Рождавшихся от «святого духа» мальчиков скопили, увеличивая жрецов, девочек отдавали в проститутки при храме, кое–какой, а – доход храму. Надо признать, что согласно Геодекяну у, окруженной мужиками–жрецами, хотя и скопцами, богини, рождались почти одни девочки, что увеличивало доход храма. А куда их еще? Не всех же в наследницы богине? Хотя именно отсюда ее и брали, но не всех же. Пока главному жрецу это не надоело. У него пуще прежнего заработало левое полушарие, аналитическое. Он уже видел себя первым жрецом, но не около богини, а около ее статуи.

Тотема и табу не изобретали, незачем. Организация была открытая, международная, наподобие нынешней ООН. А нам пора к той семье, которую оставили, к Исиде и Озирису.

Когда эти мужики, проголосовав единогласно за убийство Озириса, возвратились домой, они застали на «фригане» или на таком же троне–раскладушке из ивовых прутьев, любовно сплетенных для своей царицы–матери, почти уже богини, Исиды, их вместе, с Озирисом, притом совокупляющимися, как пишется в современных милицейских протоколах, «с особым цинизмом». Простите, но я хочу передать чувства полностью, чтобы сделать правильный вывод, и вам понятнее будет. Принимая свое сакраментальное решение (смотри Фрейда), мужики и так были, как говорится, на взводе. А тут такое. В общем, убили вгорячах их обоих. И тут их охватил ужас (смотри опять Фрейда). Далее кратко (более полно и подробно опять у Фрейда): создали братство–тотем, запретили себе внутритотемную эндогамию, произвели мать–царицу в богиню–мать и тем самым, как говорит Фрейд, сняли с себя часть вины, а культ богини–матери помог им в дальнейшем справляться с ночными кошмарами–воспоминаниями. Может быть, даже съели мать, чтобы «скрепить свой договор», так у Фрейда получается ловчее. А так как, не были оскоплены, как их собратья в аналогичном случае, то создали принцип экзогамии. Я уже дальше не могу так красиво как Фрейд, читайте его, в приложении, и ниже, в следующем разделе. Только не забудьте, пожалуйста, мысленно вычеркивать отца, и вставлять вместо него мать, хотя она и не всем настоящая мать, она мать–царица, будущая, то есть настоящая богиня–мать.