Рим. Две тысячи лет истории

Другой прекрасной скульптурной группой времен императорского Рима являются две колоссальные статуи богов-близнецов Диоскуров, которые стоят рядом со своими конями по бокам главного подъема в том месте, где он вливается в площадь. Они были обнаружены в театре Помпея в середине XVI века, как раз в то время, когда Микеланджело создавал новую площадь. Узнав о находке, он велел установить у входа на нее обе статуи.

Теперь поднимитесь по лестнице Сенаторского дворца и, если у вас молодые и неутомимые ноги, по лестнице, ведущей в Аракоели. Отсюда можно обозреть геометрический рисунок мощения площади (лучше всего это сделать с последней лестницы, поскольку на нее гораздо труднее взобраться). Этот рисунок объединяет и подчеркивает единый ансамбль площади и приковывает взгляд к конному памятнику посередине. И в завершение скажем, что узор этой мостовой – творение гения; общее впечатление от площади без него не было бы таким сильным.

Большинство знаменитых площадей Рима выполнены в стиле барокко, только одна Кампидольо стоит как памятник городской архитектуры эпохи Возрождения. Она хороша еще и тем, что по ней не ездят машины и нет городского шума – это относительно спокойный уголок строгой красоты и памятник несравненного гения Микеланджело.

Глава 7

Рим эпохи барокко

Современное лицо Рима сложилось в эпоху барокко. Этот архитектурный стиль господствует в городе повсюду – трудно представить себе Рим без его барочных церквей, фонтанов и площадей. Впрочем, они напоминают слой косметики на лице стареющей, но все еще прекрасной женщины. Наметанный глаз легко вычленит исходные структуры, которые определяют облик всего сооружения.

Если бы мы оказались в Риме 1520 года, то все равно узнали бы площадь Навона по ее форме, даже без фонтанов и фасадов, которые придают ей ее нынешний, барочный вид. Однако в 1520 году эпоха барокко еще не наступила, а эпоха Ренессанса еще не закончилась – так, по крайней мере, казалось. Грядущая катастрофа почти не давала о себе знать, однако люди, обладавшие повышенной восприимчивостью, уже чувствовали ее приближение, особенно после того события, которое произошло на этой площади 15 июня 1520 года.

В тот день в центре площади полыхал огромный костер. Вокруг него, в своих расшитых золотом священнических ризах, стояли высшие чины церкви. Не испытывая никаких угрызений совести, они с чувством удовлетворения смотрели на пламя, которое жадно пожирало творения человека, признанного опаснейшим еретиком. Представитель папы громко зачитал буллу, в которой не только сам богохульник, но и все его книги предавались проклятию. Звали этого еретика Мартин Лютер.

Под буллой стояла подпись папы Льва X из рода Медичи, который наконец-то соизволил оторваться от своей чересчур затянувшейся охоты. Тем не менее он так и не сумел осознать размеры кризиса, охватившего весь западный христианский мир, и вовремя погасить его. Сам язык папского указа, против его воли, выдает всемерную поглощенность Льва X мирскими занятиями. Он начинается такими словами: «Восстань, о Господи, и рассуди это дело. В наш виноградник ворвался дикий вепрь».

Лютер, этот дикий вепрь, поступил точно так же, как и папа, – он разжег свой собственный костер, в котором сгорела не только папская булла, но и весь свод канонических законов.

Первоначально Лютер восстал против продажи индульгенций. Благодаря торговле отпущениями грехов папы ежегодно собирали огромные суммы, которые шли на строительство роскошных ренессансных дворцов. На этот раз деньги потребовались на возведение нового собора Святого Петра – базилики, которая, таким образом, стала не только крупнейшим христианским храмом в мире, но и потребовала огромного числа человеческих жертв. Продажа индульгенций дала толчок к развитию событий, в результате которых в Европе более чем на сто лет разгорелся пожар войны и которые привели к расколу господствующей в западном мире церкви.

Некоторые ученые считают, что семена раскола дали буйные всходы через семь лет после сожжения на площади Навона книг Лютера. В воскресенье – надо же было этому случиться именно в воскресенье! – 5 мая 1527 года войска императора Священной Римской империи Карла V обрушились на святой город Рим с яростью, какой не знали даже варвары. Разгром города, учиненный Карлом V в 1527 году, не имел себе равных за всю историю его существования. Однако было бы несправедливо утверждать, что он произошел потому, что в войсках Карла V преобладали протестанты. Мотивы людей, которые убивали и грабили горожан и насиловали женщин, нельзя оправдывать или объяснять их религиозными убеждениями. Тем не менее по всему городу уничтожались церкви и их убранство – вполне возможно, что огонь, в котором сгорели труды Лютера, воспламенил сердца захватчиков и заставил их разграбить Рим.

В любом случае, разгром был ужасный. Императорская армия насчитывала около 35 тысяч солдат, римлян же – мужчин, женщин и детей – было, вероятно, не более 54 тысяч. Понимая, что спасти город он не в состоянии, папа пробежал по стене, соединявшей Ватикан с замком Святого Ангела, и заперся там. С парапетов он наблюдал, как гибнет город, как пламя пожирает все, что попадалось ему на пути, и слушал вопли своего стада, которое он не имел сил защитить. Муки жителей Рима можно сравнить лишь со страданиями первых мучеников за веру, которые погибли на костре или на дыбе.

Импульс для развития искусства, который дало Риму флорентийское Возрождение, достиг наибольшей силы в первой четверти XVI века, когда в Вечном городе работали Микеланджело и Рафаэль. Разгром 1527 года положил конец эпохе Высокого Возрождения в Риме. Большинство художников, приехавших сюда из других областей Италии, бежали домой. Микеланджело через некоторое время после трагедии вернулся в Вечный город, но многие другие – нет. Город был в ужасном состоянии, а деревни, окружавшие его, обезлюдели.

На этот раз, однако, восстановление Рима, в отличие от эпохи Средневековья, началось почти сразу же после ухода императорской армии, и новый Рим далеко превзошел всех своих предшественников. Он восстал из пепла благодаря усилиям Совета тридцати (Тридентского совета, работавшего с 1545 по 1564 год), который был организован и работал под руководством правивших в то время пап: Павла III, Пия IV и Пия V. Они занялись реформированием римской церкви. Это было первое крупное обновление католической церкви в Новое время, последнее было недавно завершено II Ватиканским советом. Правление пап подверглось реорганизации, повсюду возобладал дух перемен. Католическая Реформация стала ответом на Реформацию, начатую Лютером, но это была не простая ответная реакция. Вдохновляемая идеями Тридентских отцов (входивших в состав Тридентского совета) и порожденная высоким эмоциональным настроем, который царил в возникшем в это же время ордене проповедников-иезуитов, контрреформация стала фоном для развития искусства эпохи барокко.

Центром духовного возрождения стал Рим, а стиль барокко сделался тем изящным инструментом, с помощью которого обновленная церковь выражала себя в искусстве. Вечный город стал величественной столицей барокко. Впервые после появления базилик в первые века нашей эры возникла новая архитектурная форма, и впервые со времен языческой империи Рим из запоздалого имитатора того, что было создано в других городах Италии, превратился в ее художественную столицу.

В 1566 году папа Пий V (позже причисленный к лику святых) заявил о том, каким он представляет себе будущее папской власти. Он намеревался сделать Рим достойным звания столицы «христианского мира». Для того чтобы привлечь в город как можно больше паломников, были проведены большие работы: Пий V велел проложить две новые улицы, которые в наши дни стали главными магистралями Рима. Виа дель Корсо сейчас является главной улицей в центральной части города – она протягивается от площади дель Пополо до площади Венеция. Современная Виа дель Кондотти идет от церкви Тринита деи Монти к Тибру. Пилигримы XVI и XVII веков, вместо семи средневековых паломнических церквей, посещали теперь пять базилик, посвященных самым почитаемым святым: собор Святого Петра, церковь Сан-Джованни ин Латерано, церковь Санта-Мария Маджоре, церковь Сан-Паоло фуори ле Мура и церковь Сан-Лоренцо. В Ватикане и на Квиринале были сооружены новые дворцы, в городе появились фонтаны, а последователи Микеланджело продолжили работы по достройке собора Святого Петра.