Секретные бункеры Кёнигсберга

Профессор Брюсов стал заниматься поисками на территории замка (или как он его иногда называл на немецкий лад — в «шлоссе» [156]) с первого дня своего прибывания в Кёнигсберге. Сначала проводились внешние осмотры отдельных сохранившихся помещений, а затем началась разборка развалин в тех местах, где вероятность обнаружения ценностей казалась наибольшей.

Как видим, в компанию по розыску ценностей включились наши знакомые — доктор Роде и Файерабенд, почему-то представленный Брюсовым как «сотрудник музея».

Эти немцы, конечно же, не по своей инициативе начали помогать нам в поиске. Сразу же после штурма их разыскали сотрудники городской комендатуры и после обстоятельного опроса привлекли к работам, проводимым в развалинах Королевского замка под руководством гвардии капитана Чернышева. Профессор Брюсов, много общавшийся с Роде и Файерабендом, дает в своем дневнике лаконичные, но меткие характеристики этим людям, чем существенно помогает нам выработать более объективное представление о них. Это очень важно, если учесть, что фигуры крупнейшего ученого-искусствоведа и завсегдатая винного погребка «Блютгерихт» еще не раз будут предметом нашего пристального внимания на страницах данного повествования.

Из приведенных здесь характеристик следует, что профессор, как тонко чувствующая художественная натура (ведь он был не только ученым-археологом, но и поэтом, — конечно, не таким известным, как его брат — В. Я. Брюсов, однако весьма талантливым), легко распознал неискренность своих «коллег» по поискам, интуитивно почувствовал, что эти люди знают гораздо больше, чем пытаются показать, и, возможно, сознательно уводят в сторону от цели. Потом Брюсов не раз в своих записях возвращался к этой мысли и уехал из Кёнигсберга, убежденный в том, что Альфред Роде делал все, чтобы «запутать розыски, навести на ложный след», а Файерабенд был совершенно не в курсе дела, ничего не знал о Янтарной комнате и своими выдумками также старался помешать поискам.

Справедливости ради надо сказать, что у Александра Яковлевича Брюсова было вполне достаточно оснований для таких нелицеприятных выводов в отношении указанных лиц. Взять хотя бы самое начало поисков. Еще до приезда Брюсова в Кёнигсберг Альфред Роде уверял капитана Чернышева, что Янтарная комната находится в одной из подвальных комнат южного крыла замка. Поэтому именно отсюда началось пристальное изучение развалин. Правда, «изучение» — это слишком громко сказано для поисковых работ того времени. Пришли солдаты с кирками, ломами и лопатами и на указанном доктором Роде месте среди обгоревших стен и ужасающе нависавших перекрытий приступили к «раскопкам». Конечно же, перед этим пришлось изрядно поработать саперам: к началу работ из-под каменного крошева были извлечены чудом не взорвавшаяся немецкая противопехотная шрапнельная мина «S», искореженный ручной пулемет МГ-34 с расплющенным магазином и несколько яйцевидных гранат с невывинченными запалами и предохранительными колпачками. Опасности такого рода подстерегали все поколения поисковиков, и теперь даже трудно сказать, сколько людей, молодых и старых, бесшабашных и осторожных, сложило голову от этих притаившихся под камнями и щебнем убийственных сюрпризов.

И мой опыт поисковой работы богат был подобными подарками. Когда-то на берегу Преголи, неподалеку от большого моста, часть которого до сих пор не восстановлена после подрыва в 1945 году, я со своими товарищами наткнулся на целый склад боеприпасов — бомбы, мины, гранаты лежали навалом в кустах среди каких-то емкостей, похожих на большие канистры. Потом, в 1969 году, при обследовании подземелий южного крыла замка, когда взрыв тротиловой шашки разметал кирпичи и осела каменная пыль, я чуть было не наступил на мерзкую немецкую противотанковую мину «Т-35», на ржавой крышке которой поблескивала пробка взрывателя нажимного действия. Саперы, прикрепленные к экспедиции, долго не решались ее тронуть, а потом, осторожно перенеся в укромное место под южной стеной замкового променада, что-то долго мараковали, прежде чем погрузить мину на БТР и увезти за город в карьер.

В ноябре 1981 года произошел роковой взрыв на замке Бальга, где сотрудники Калининградской экспедиции проводили буровые работы. При этом погиб солдат, оказались раненными несколько человек — молодой лейтенант, прапорщик, водитель экспедиционного автобуса и фотограф. Как выяснилось в процессе расследования обстоятельств взрыва, причиной его явились какие-то боеприпасы, оказавшиеся в земле рядом с костром, который развели поисковики для обогрева. Замок Нойхаузен, имение Коха, развалины Имперского банка — где только не наталкивались на смертельно опасные находки!

Когда профессор Брюсов, сопровождаемый капитаном Чернышевым, прибыл в Королевский замок, раскопки были в самом разгаре. Тут же присутствовал и доктор Роде, одетый в грязный, покрытый кирпичной пылью костюм. Солдаты, подставляя ломы под каменную глыбу, отколовшуюся, по-видимому, от стены здания, пытались сдвинуть ее в сторону, чтобы продолжить очистку уже наполовину освобожденного от обломков и кирпичей помещения. Повсюду валялись куски искореженного железа, колотого шифера, под ногами хрустели осколки стекла, все сплошь было усеяно истлевшим тряпьем, головешками самых причудливых форм, хлопьями пепла. И над этим опустошением витал тошнотворный запах разложения…

Капитан Чернышев пояснил профессору, что доктор Роде указал на эту часть руин, как на точное место, где находились ящики с упакованной в них Янтарной комнатой. Александр Яковлевич, неплохо владевший немецким, переспросил почтенно слушавшего их разговор Роде — действительно ли здесь хранилась «бернштайнциммер» [157]. Немецкий ученый закивал головой, повторяя, что лично сам участвовал в размещении ящиков именно в этой комнате. Брюсов, который не только не был специалистом-искусствоведом, но до приезда в Кёнигсберг, как и Иваненко, вообще ничего не слышал о Янтарной комнате, все же заподозрил неладное. Дело в том, что солдаты, расчищая указанное доктором Роде помещение от завалов, освободили от кирпичей и щебня уже большую часть комнаты. До пола оставалось каких-нибудь полметра — метр, и предположить, что все это пространство заставлено ящиками, было невозможно. К тому же по рассказам профессор Брюсов уже знал, что ящики, в которые упаковывалась Янтарная комната, были различных размеров, в том числе очень большими, достигающими трех метров длины. Как ни ряди, но под оставшимися обломками они поместиться никак не могли.