Средиземное море

Семнадцать часов. Дважды ревет сирена, и матросы разбегаются по коридорам, стуча в двери кают: «Учебная тревога, все на палубу первого класса!» В каждой каюте есть надпись, указывающая место сбора пассажиров. Туда надо явиться в спасательном жилете. В мирное время учебные тревоги – повод для шуток. В 1942 году людям не до развлечений.

В ночь с 6-го на 7-е барометр падает, а к утру море разыгрывается не на шутку. Количество людей в ресторане уменьшается с каждым разом. «Ламорисьер» не может развить полной скорости из-за волнения на море и отвратительного качества угля.

Хороший уголь реквизирован немцами.

7 января, девятнадцать часов. От стекол мостика несет холодом из-за пронзительного ветра. Вахтенный офицер записывает в бортовом журнале: «Ветер 9 баллов. Жестокое волнение». 9 баллов по шкале Бофорта соответствуют скорости ветра 66-77 километров в час, и если моряк говорит: «жестокое волнение», погода стоит действительно плохая. Пассажиры «Ламорисьера» слышат мощные удары волн о борта старенького судна; тем, кто рискует выйти из каюты, приходится намертво вцепляться в поручни. На обед 7 января является лишь двадцать пассажиров.

Двадцать три часа двадцать минут. Пока пассажиры спят или страдают от приступов морской болезни в своих каютах, капитан Мийассо получает радиограмму от карго «Жюмьеж» (капитан Матаге): «SOS»! Серьезная авария, продолжать плавание не могу, трюмы залиты водой. Местоположение 40°25'N, 4°25'Е». На борту «Жюмьежа» 1200 тонн угля, 249 тонн цемента и 53 тонны разных грузов. Он отплыл из Тулона в Бизерту в тот же день и час, что «Ламорисьер» из Алжира: 6 января в 16.00. В момент отправки сигнала бедствия судно находится в 40 морских милях к северо-северо-востоку от Менорки.

Морские законы неумолимы, и любой корабль, получивший «SOS», спешит на помощь терпящему бедствие, если только ему самому не угрожает опасность. Капитан Мийассо изменил курс слегка к востоку и приказал ускорить ход. Но плохой уголь засорил колосники котлов. Скорость увеличить не удается.

8 три часа утра «SOS» от карго «Меканисьен Мутт», потерявшего управление из-за аварии руля. Это судно ближе к «Ламорисьеру», чем «Жюмьеж», и капитан Мийассо снова меняет курс, чтобы помочь ему. В восемь часов тридцать минут он вынужден отказаться от своего намерения: «Средиземное море разбушевалось в полную силу (свидетельство тому два «SOS»), а главный механик «Ламорисьера» сообщает на мостик, что в котельную номер один через люки трюма по левому борту и кормовой угольный отсек левого борта поступает морская вода. Капитан Мийассо снова берет курс на Марсель.

Десять часов. Новое сообщение из машинного отделения на мостик: угольная пыль и мелочь забила фильтры трюмных насосов. Вода в котельной поднялась, и пришлось остановить первый и второй котлы. Скорость падает. Большинство пассажиров в изнеможении лежит в каютах. На завтрак в 12.30 явилось тринадцать человек. Один из них роняет:

– Несчастливое число.

Точнее не скажешь. Через четверть часа шум машин – глухая успокоительная пульсация – замедляется, а затем и вовсе стихает. Слышны лишь удары волн о корпус судна.

– Мы остановились? Почему?

На борту судна, как и в самолете, команда должна всегда успокаивать пассажиров:

– Скоро двинемся дальше. Пустяки.

Увы, не пустяки. Машины остановлены, чтобы обеспечить давление пара на динамо-машины и трюмные насосы. Судно превращается в инертную игрушку моря. Его разворачивает бортом к волне, и оно начинает опасно крениться на левый борт. Тринадцать пассажиров вынуждены покинуть обеденный зал. Моряки приглашают всех здоровых мужчин, и гражданских и военных, присоединиться к команде, которая выстроилась в цепочку и вычерпывает воду из трюмов. Это означает, что насосы не справляются с работой и вода все прибывает.

Пассажиры лежат в каютах в полной темноте – иллюминаторы задраили накануне из-за шторма. Они с опасением прислушиваются к ударам волн о судно и прочим шумам на борту. Машины стоят, но по пароходу разносится плеск воды и позвякивание ведер, передаваемых по цепочке стоящими в коридорах людьми. Из-за качки ведра ударяются о переборки. Кроме громовых ударов волн о судно слышен рев воды, стекающей с накренившейся палубы судна. Вода над головой, вода под ногами в нижних отсеках.

А «Жюмьеж»? Он давно уже затонул, вместе с грузом и людьми...

Четырнадцать часов сорок минут. Капитан Мийассо передает по радио, что судно в тяжелом положении и пытается достичь Менорки – необходимо привести в порядок котельные.

Но, чтобы судно двинулось в путь, надо поднять давление. Кочегарки судов, ходивших на угле, всегда были мрачным местом, а сейчас на «Ламорисьере» это настоящий ад. В тусклом свете едва горящих лампочек полуобнаженные, залитые потом кочегары по колено в воде пытаются очистить колосники, шуруя длинными и тяжелыми железными ломами; скверный уголь превратился в липкую асфальтоподобную массу, которая мешает тяге.

16.50. Новое радиосообщение капитана Мийассо: «Двигаться не могу, потерял возможность маневра. Прошу срочной помощи для буксировки судна. Положение 40°38'N, 4°38'Е». Почти то же самое место, с которого давал «SOS» «Жюмьеж» накануне вечером в 23.20.

Пытаясь развернуть «Ламорисьер» по волне, капитан Мийассо ставит плавучий якорь – громадный брезентовый мешок конической формы, удерживаемый в раскрытом состоянии стальным обручем и соединенный с судном снастью с разветвляющимися концами и тросом. Обычно плавучий якорь удерживает судно по ветру. Но «Ламорисьер» отяжелел от воды и накренился. Плавучий якорь почти не помогает.

В девятнадцать часов на «Ламорисьере» остается лишь один действующий котел. Команда продолжает работу. Горничные разносят по каютам куски хлеба. Каждому положен один ломоть. Так как нормальное время перехода истекло, на борту вводятся пайки. К счастью, многие пассажиры везут в багаже еду. В крайнем случае капитан может купить и раздавать ее. Вычерпывание воды продолжается, но люди вымотаны до предела, и ведра совершают свой путь все медленнее.

Двадцать часов. Гаснет свет. Давление упало еще ниже, и электроэнергии хватает только для мостика и радиопередатчика. Вычерпывание воды прекращается. Внезапная темнота в коридорах, каютах и салонах паники не вызывает: дело в том, что каждый третий пассажир на судне – военный, а гражданские лица слишком измотаны.

Опять шаги на палубе. Один из пассажиров с электрическим фонариком отправляется узнать, что происходит. Вскоре он возвращается.

– Команда переносит ящики с фруктами и овощами из левого трюма на верхнюю палубу, чтобы выровнять судно. Если оно примет горизонтальное положение, может быть, удастся разжечь котлы.

Трогательное невежество. Чтобы выровнять судно и создать противовес поднимающейся в трюме воде и увеличивающемуся от этого крену, нужно перенести сотни тонн ящиков с овощами. Грузы перемещают с борта на борт, чтобы хоть немного отсрочить гибель судна. «Ламорисьер» по-прежнему находится в положении смертельно раненного морского животного.

Двадцать три часа. Капитан Мийассо передает по радио: «Вода поднялась до уровня последнего действующего котла. Его пришлось остановить. Прошу немедленной помощи». Два пассажирских судна «Гувернер-женераль-де-Гейдон» и «Гувернер-женераль-Шанзи» принимают сообщение и направляются на помощь «Ламорисьеру».

Миновала вторая ночь.

Одна из пассажирок, спасенных с «Ламорисьера», мадам Мэг Дюмон, в 1943 году опубликовала свои воспоминания под названием «Потерпевшая кораблекрушение». Я нашел там множество интересных деталей, подтверждающих мой личный опыт, с той только разницей, что на нашем судне в момент кораблекрушения не было ни женщин, ни детей. Мадам Дюмон не указала, сколько их было на «Ламорисьере», и я не нашел никаких сведений в архивных документах. Другие участники драмы говорили мне, что детей было много, и большая часть их погибла. В этом нет ничего удивительного: нужны сила и невероятное самообладание, чтобы спастись во время кораблекрушения.